Смятый лепесток - De ojos verdes

что Миюша любит их.

Пытаюсь незаметно выскользнуть, но в последний момент ловит мое запястье и наклоняется к уху:

– Советую принять ванну, чтобы хорошенько расслабиться, нас ждет серьезный разговор.

– Не ждет. Я устала и хочу спать.

– Малыш, прекрати сопротивляться.

Это его «малыш»… Черт… Дрожью по коже.

Еще посмотрим.

Полчаса я действительно отмокала, успев нанести маску на волосы. Потом тщательно отмывала эту смесь. Дальше пошли лосьоны и крема, я даже сделала массаж кожи головы, плавно перетекая к мышцам лица и шеи.

Думала. Думала. Думала.

Приходила в себя, отпуская тревогу.

Не подозревала, что Гарик окажется настолько низко павшим подонком, чтобы угрожать мне ребенком. Но почему-то обещание Димы не вызывало никаких сомнений. И я верила, что история с первой любовью осталась в прошлом. По крайней мере, именно ко мне он не подойдет. А вот распустит ли слухи… Плевать. Мне абсолютно плевать на этого гнилого человека.

Ударившись в размышления, выхожу из ванной, направляясь к сушилке на балконе, чтобы повесить полотенце. В гостиной подпрыгиваю, включив свет, когда на диване материализуется Дима, вскинувший брови, мол, ты чего.

– Я надеялась, что ты ушел.

Красноречивое хмыканье в ответ. Которое игнорирую, продолжив свой путь. Досадно, конечно, я ведь так старалась оттянуть время. Не спать же мне там, в конце концов. Твердолобый!

Само собой, я не могу избегать его и дальше.

А как быть с трепетом внутри? Как не вспоминать…что делал со мной…

Это сложно, Господи. Женатый мужчина и я, предавшая свои принципы.

– Не беспокойся, он к тебе больше не полезет, – уверяет, когда вхожу и сажусь в кресло подальше, что сопровождается насмешливым взглядом.

– Что ты ему сказал?

– Пусть это тебя не волнует. Просто будь уверена, что в безопасности.

Мне становится тепло. Приятно-приятно. Такой контраст после всех событий обескураживает.

– Я очень благодарна, – протягиваю медленно. – Тебе пора, уже одиннадцатый час, да и я завтра работаю.

Для меня на этом «серьезный» разговор окончен.

Встаю. Шаг. Его неуловимый рывок. Мое потрясение, когда падаем на пол, не сумев сохранить равновесие. Дима на мгновение придавливает меня своим весом, но тут же приподнимается на локтях, тихо посмеиваясь.

– Ты нормальный? Что ты делаешь?!

Вместо ответа трется своим носом о кончик моего, этой легкой нежностью заставляя замереть.

– Я так скучал…

Так и хочется съязвить в ответ, что именно поэтому целую неделю пренебрегал моим существованием, но вовремя прикусываю язык. Вот бы еще подавить нарастающую волну радости…

– Нет. Как мне быть нормальным? – теперь ласки удостоилась моя щека, на которой рисуют вензеля. – Я уже давно по тебе с ума схожу.

– Не думаю, что к этому отклонению имею какое-либо отношение…

Дима застывает. Миллиметр за миллиметром приподнимает голову и ловит мои глаза, заставляя утопать в этой невозможной лазури… Там в глубине пляшут бесенята.

– А ты, оказывается, умеешь быть змеюкой…

Задыхаюсь от возмущения и…волнующей близости его тела.

– Слезь с меня. И уходи! Немедленно!

Мой визг от прикосновения широкой ладони к бедру тонет в поцелуе. И первые же «аккорды» воскрешают каждую мельчайшую деталь ночи недельной давности. Я с горечью для себя все эти дни признавала тягу людей к тактильным излияниям, потому что интим с человеком, которого ты любишь, это наивысшая форма проявления чувств. Слова словами, но, когда кончики его пальцев оставляют на тебе горящие дорожки, оживляя, воскрешая и обновляя твою сущность, ты воспринимаешь посыл совершенно иначе. Твоё мироощущение претерпевает метаморфозы, и пространство видится через призму чувственности, наслаждения, какой-то слишком прекрасной вечности. Её так легко принять… И так сложно возвращаться в грешный мир, признавая свою же падкость…

– Дима, остановись… Пожалуйста…

Приятная твердость его губ скользит по подбородку и дальше… Такое впечатление, что они вдыхают в меня свежесть, возрождают, реанимируют женское начало, на котором я давно поставила крест. Постепенно теряю связь с реальностью, и эта мысль меня очень пугает…

– Дима! – упираюсь ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но тщетно.

Как он это сделал?! В следующую секунду одной своей лапищей завел обе мои руки над головой и вынудил взглянуть себе в глаза.

Вкрадчивый зомбирующий голос гипнотизировал силой откровения:

– Ну, какая ты любовница, малыш? – щекочет дыханием у самого рта. – Ты – любимая женщина…

Пускаю в ход колени, даже успеваю попасть ему по животу средним по тяжести ударом. Но Дима, лишь слегка поморщившись, фиксирует и нижнюю часть моего туловища своими ногами. Теперь я окончательно стала пленницей. И моё единственное оружие – язык.

– Молодец, что запомнил что-то из моей речи. Но я тебе припомню главное: ты женат, Дима.

– Я развожусь, Аль. Мы несколько дней назад подали заявление через портал.

Перестаю брыкаться и теряю дар речи. Я ни разу не представляла себе такого исхода. Ни разу! Это слишком невероятно…

Отпускает мои руки, но те остаются безвольно лежать, не делаю попыток пошевелиться. У меня действительно шок. Вижу по глазам – правду говорит. Я чувствую такие тонкости. Всегда чувствовала. Именно поэтому что-то внутри сдерживало, не давало до конца проникнуться ухаживаниями Гарика. Был подвох, просто понадобилось время, чтобы он всплыл.

Воспользовавшись моим замешательством, Дима вновь приникает к моему приоткрытому рту, выбивает из меня судорожный вздох напористостью и требовательностью. Будто говорит, включайся, отвечай мне. Конечности живут своей жизнью – я машинально обвиваю напряженную шею, скрестив запястья где-то в районе его затылка и зарываясь в отросшие волосы. В какой-то момент чувствую, что Дима подкидывает мою ногу, схватив под коленом, перемещая себе на поясницу. И продолжает поглаживать по оголившемуся бедру.

Ловлю глоток воздуха и успеваю выплыть на секунду из дурмана:

– Не может быть, чтобы разводились из-за меня! Ты не бросил бы такую шикарную девушку ради…

– Аля! – рычит, разозлившись. – Лучше молчи. Нельзя же быть такой дурой! Откуда такая низкая самооценка! Я развожусь по многим причинам, но точку в этом списке поставила ты! Мне нужна ты! Не Яна, не те, что были раньше… И технически с этого ракурса ты никак не могла быть моей любовницей. Я очень давно не сплю с женой…

Лихорадочно скользит по лицу, затем утверждает траекторию от глаз к губам. И так десятки раз. Как тогда, зрачки его расширяются, вытесняя синеву, оставляя лишь тонкое кольцо вокруг. Я даже не помню, когда последний раз вдыхала кислород, настолько всё меня захватило, парализуя. Но следующее признание добивает окончательно:

– Я, вообще, бл*дь, понимаешь, как импотент… Ни с кем не смог… Не хотел. После Нового года заделался евнухом, потерял интерес ко всем… Я тебя почти каждый день видел во сне. Думал, такое только в кино