Украденная память - Кевин Сэндс

Судя по всему, он не спал.

– Если ты останешься со мной, – сказал я, – то погибнешь.

– Может, так. А может, и нет. В любом случае, я никуда от тебя не уйду. А ты от меня. Я уже говорил тебе: мы друзья навсегда. – Он помолчал. – Легко быть храбрым, когда лежишь в уютной тёплой комнате, да?

– Том…

– Спи, Кристофер.

Но я не мог уснуть. Однажды у меня уже отобрали друзей. В этот раз я вернул их. Но в следующий, если Ворон явится за ними, я потеряю их навеки. Я не мог этого допустить. Если мы хотим остановить Ворона, то нужно сделать то, чего он не ожидает: принять бой с ним. И мы не можем сделать это сами. Понадобится помощь всех, кого мы знаем.

И больше никаких тайн. Никаких секретов. Настало время для правды.

Я дождался, когда Том по-настоящему уснёт, и выбрался из комнаты. Я двинулся по коридору – туда, где у дверей стояли на страже двое солдат.

Хотя час был поздний, лорд Эшкомб ещё не спал. Он сидел за столом, при свечах, читая рапорты и отчёты. Он поднял взгляд, когда я вошёл и закрыл за собой дверь. Если Эшкомб и удивился, то не подал виду. Миг он просто смотрел на меня, а потом кивнул на стул возле камина.

Я сел. Он молча ждал. И в комнате висела тишина, пока я не заговорил:

– Я должен рассказать вам одну историю.

По волнам мы помчались обратно в Саутгемптон; Бриджит парила у нас над головами.

Теперь вернулись все мои воспоминания, включая и тот жуткий момент, когда меня смыло в море. На корабле, летящем по морским просторам, этот страх вернулся. Но я устал, так устал бояться. Поэтому я заставил себя встать на носу, рядом с резной головой «Мантикоры». Меня трясло, я цеплялся руками за перила, пот стекал по лицу, но я стоял.

«Я не позволю тебе управлять мной», – сказал я морю. И мне показалось, что я вижу, как мастер Бенедикт улыбается.

Том, Салли и Катрина – все боролись со своими страхами. И все они встали рядом со мной, и мы чувствовали на лице холод солёных морских брызг.

– О, гляди-ка, – проворчал кто-то, – а вот и причина всех моих страданий.

Мы обернулись. К нам направлялся капитан Хэддок. Вид у него был жутко несчастный.

– В чём дело, капитан? – спросил я.

– Знаете, что приказал ваш дед? Он желает, чтобы я доставил детей в Нидерланды.

– Но вы же не хотите, чтобы их бросили на произвол судьбы? – сказала Салли.

– Не хочу. Но почему я? Неужто маркиз не знает, чем я зарабатываю на жизнь?

– Он уже отправил сообщение их королю, – сказал я. – Голландскому флоту приказано не атаковать вас.

– И тем не менее. Я граблю голландцев. Забираю их добро и не возвращаю назад. – Он печально посмотрел на меня: – Суровый человек ваш дед.

Я не смог удержаться:

– Вы умеете хранить тайны?

– Не всегда, – признал капитан.

И всё равно я рассказал ему:

– На самом деле лорд Эшкомб мне не дед. Я даже не барон. Меня зовут Кристофер Роу, я ученик аптекаря. Я только притворялся Эшкомбом, чтобы люди помогали мне.

Хэддок уставился на меня:

– Нептуна тебе в глотку! Ты меня обманул!

– Простите.

– Ах ты, мелкий лживый… – Капитан задумался: – А тебе не нужна работа?

– Работа? На «Мантикоре»? Пиратом?

– Я капер, – сердито сказал он. – И аптекарь нам бы пригодился. Особенно такой, который хорошо умеет врать.

Я вздрогнул при этой мысли.

– Спасибо, капитан, но нет. Думаю, жизнь моряка не для меня.

– Как можно не любить море?

– Оно пыталось меня утопить, – сказал я.

– Это всего лишь его способ сказать, что оно тебя любит.

Я покачал головой:

– У меня уже есть Бриджит. А если захочу, чтобы меня любил кто-то ещё, то заведу собаку.

Мы высадились в Саутгемптоне.

Капитан Хэддок печально смотрел на нас, надеясь, что лорд Эшкомб передумает отправлять его в Нидерланды. Эшкомб не передумал.

Меж тем глаза капитана вспыхнули, когда он увидел, что его матросы тащат по трапу новый ящик рома.

Том и Катрина сидели рядом, пока «Мантикоре» не пришло время отплывать. Они тихо переговаривались. А то, что они не понимали друг друга, не имело значения. Порой слова не нужны, чтобы сказать самое важное…

Дети махали нам с борта – все, кроме Катрины. Она просто смотрела на Тома. И Том провожал корабль взглядом, пока он не исчез вдали.

Я подошёл:

– Ты в порядке?

– Теперь уже можно поехать в Лондон? – спросил Том. – Похоже, я очень хочу домой.

Я обнял его за плечи, и мы пошли к карете.

На 1600-е годы пришёлся пик массовой истерии, связанной с охотой на ведьм. Первый процесс ведьм состоялся в Ирландии в 1324 году. В течение следующих пяти веков более ста тысяч человек привлекли к суду по обвинению в колдовстве.

Существует некий стереотип: ведьма – это одинокая женщина, живущая в бедности. Что ж, многие обвиняемые действительно были женщинами, а бедного проще осудить, чем богатого. Однако на самом деле обвинить могли кого угодно. Четверть всех осуждённых составляли мужчины, а в таких странах, как Франция, Россия, Исландия и Эстония, обвиняемых-мужчин было даже больше, чем женщин.

Не являлся помехой и возраст. В городе Салем, штат Массачусетс, в ходе судебных процессов 1692 года была арестована четырёхлетняя Дороти Гуд. Она провела в тюрьме почти девять месяцев.

Судебные процессы над ведьмами ужасали. Там было много страха, растерянности, а порой и откровенной лжи. Около половины всех судов заканчивались казнью. В Англии ведьм не сжигали, как принято считать, а вешали.

Однако даже в то время уже раздавались протесты против несправедливых судебных процессов. К 1700-м годам к охоте на ведьм стали относиться с изрядной долей скептицизма. В 1735 году в Англии был принят Закон о колдовстве, навсегда положивший конец процессам ведьм.

Меж тем суеверия исчезают медленно. Даже в наши дни в мире остаются места, где обвинение в колдовстве чревато смертным приговором. Например, в Танзании в период между 2005 и 2011 годами разъярённые толпы линчевали около трёх тысяч людей, подозреваемых в колдовстве.

Семнадцатый век был золотым веком не только ведьмовства, но и пиратства. Открытие Нового Света и расширение мировой торговли означало, что на морях можно заработать много денег. И там, где одни выбирали торговые сделки, другие предпочитали грабежи и убийства.