Тени Былого - Андрей Васильев

class="p1">— Паш, умоляю, не устраивай театр одного актера, — зло засопел Коля, которому надоела дозированно выдаваемая информация.

— А мне нравится. Видел бы ты себя, — хихикнул Михеев. — Шапито!

— Не хочу я себя видеть, — совсем уж обиделся Нифонтов. — Велика радость, рожу вон почти надвое располовинило.

— Ты бога не гневи, — посерьезнел Пал Палыч. — Ну обзавелся отметиной на лице, ничего страшного. Наша профессия такая, на мне тоже рубцов хватает. Располовинило, скажет тоже!

— Но они все под одеждой, — вздохнул юноша. — А у меня — вот!

И он ткнул пальцем в щеку.

— Балбес ты, удачи своей не понимаешь. Такие вещи на дам впечатление производят, — наставительно произнес оперативник. — Главное, при вопросе: «А это откуда?» загадочно отмалчивайся или делай туманные намеки, мол, «было дело, но про него рассказать даже тебе ничего не могу». Поверь, это работает, особенно с молодыми да ранними. Аромат тайны цепляет этих нимф даже лучше, чем деньги или обещание жениться.

— Да тьфу на тебя, — отмахнулся Коля. — Что дальше случилось?

— Смерть, — буднично отозвался Михеев. — Ведьма эта побесилась, поняв, что ее надули, а потом решила выдоить студента до упора, да и стереть ему память одним хитрым зельем. Но не успела, вы с Женькой его схомутали. Впрочем, хвосты она все одно зачистила, так что, как было сказано выше, на нее мы не вышли. Но злоба-то никуда не делась, ела она ее, и в результате эта красотка как-то поддала и все своей подруге рассказала, я про это упоминал. Вот только имя своего ухажера назвать не успела, и описать толком тоже, потому как сначала серьги ей камнями в виски стрельбанули, а после колье шею захлестнуло, да так, что чуть голову напрочь не срезало. Представляю, что там за зрелище было! Хорошо еще, что эта парочка на квартире выпивала, а не в кабаке, вот журналистам тем для репортажей подвалило бы.

— Проклятые предметы, — предположил Коля.

— Не-а, — покачал головой его коллега. — Зачарованные. Это разные вещи, хотя поле их деятельности в чем-то совпадает. Но проклятые предметы убивают всех без разбора, а зачарованные только в определенной ситуации, при совпадении ряда факторов. В данном случае это было описание личности загадочного некто и его имя. А может, и наоборот, — сначала имя, потом описание. Или вообще что-то одно из двух, поди теперь узнай. Главное — результат: ведьма начала делиться подробностями, залезла на запретную территорию, и тут же за это поплатилась. На самом деле досадно получилось, не одень она эти цацки на пьянку, и мы знали бы больше, чем сейчас. Нет, смерть ведьма приняла бы по любому, это неизбежно, зачарованные предметы всегда выполняют предначертанное, это не люди с дырявой памятью. Но информация! Она просвистела мимо нас.

— Этот некто все очень здорово рассчитал, — задумчиво пробормотал Коля. — Задумай его подружка поделиться горем с подругой — и в разговоре непременно всплывут сделанные подарки. А с учетом того, что это женщина, цацки не просто будут в нем фигурировать, она их заранее на себя нацепит. Так и вышло.

— Именно. — Пал Палыч нехорошо усмехнулся. — По сути, он ее даже в каком-то смысле отблагодарил, понимаешь? Он ведь ей шанс предоставил, вроде как бонус за прекрасно проведенное вместе время. Промолчи — и будешь жить. Развяжешь язык — сама виновата.

— Цинично, — отметил Коля, берясь за очередной бутерброд. — Но действенно.

— Не то слово. — Михеев глянул на опустевшее блюдо. — Куда в тебя столько лезет?

— Я два дня не ел, — парировал Нифонтов. — Слушай, а как это ведьма заклятие не распознала? У них ведь чуйка на такие вещи ого-го какая.

— Молодец, — похвалил Пал Палыч коллегу. — Правильный и своевременный вопрос. Не распознала. Более того — и Марфа ничего не учуяла, потому и позвала своего давнего приятеля Арвида, который хорошо разбирается в подобных вопросах. Причем и в разделе магии, и в разделе ценностей с историей. Но и он спасовал, не смог понять, что там к чему. Но зато предложил давней приятельнице показать эти украшения одному эксперту, который всем в столице по данным вопросам фору может дать. Никто его не любит, многие побаиваются, но с вопросами на поклон идут, куда деваться. Даже наш Ровнин, уж на что его терпеть не может, и то пару раз обращался. Я его сам в прошлый раз к Шлюндту возил, видел с каким видом он в подъезд заходил, прямо как на Голгофу шел. Ну, оно и понятно — унизительно ведь. Нам его надо к ногтю прижимать, а вместо этого вот, с просьбой приходим.

— Он мне про него рассказывал, — вспомнил Коля. — И ты как-то раз тоже вроде упоминал про этого старикашку.

— Старикашку. — фыркнул Пал Палыч. — Слово-то какое подобрал. Послушай моего совета — если жизнь тебя с ним сведет, каждое сказанное слово взвешивай, каждую букву. И не дай тебе бог ему хоть что-то пообещать или от него какой подарок принять. Случится такое — точно жди неприятностей, не от него, так от Ровнина. Ладно, мы не о том. Так вот — Марфа сама к нему не пошла, у них с этим антикваром какие-то старые терки, уж не знаю на чем замешанные. Это за нее сделал Ленц, понятное дело, что не просто так, не по дружбе, а за мзду. И Шлюндт таки докопался до истины. И серьги, и колье зачарованы ведьмаком. Вернее, камни, что в них были вставлены, прошли через его руки, потому ни Марфа, ни ее подопечная ничего и не учуяли.

— Не вижу логики, — снова потер щеку Коля.

— Понимаешь, ведьмам недоступна ведьмачья магия. Звучит как тавтология, но так оно и есть на самом деле. Названия у них вроде как одинаковые, да только пропасть между теми и другими такая, что ее в жизни не перепрыгнешь, причем во всех отношениях. Если бы не древние уложения, которые некогда первые веды знающие подписали с пращурами ведьмаков, то гробили бы они друг друга за милую душу, плюнув на все, включая даже Покон. А так пока держатся, сосуществуют кое-как. Хотя ведьмаки, стоит признать, ни в драку, ни на передний план бытия никогда не лезут, у них свои тихие радости жизни и личная узкая специализация у каждого. Их не трогаешь — они не тронут. Ну а ведьмы сам знаешь каковы, в каждой бочке затычка.

— Так это Марфа теперь им может предъяву кинуть, — предположил Коля. — Их работа, их косяк, она в своем праве.

— Может, — покивал Михеев. — Но не кинула до сих пор. И, скорее всего, теперь не станет этого делать, потому что времени со