Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук

– Нет, – отрезал Фин. – Ты слышал мой ответ, а я два раза не повторяю. Слепой играть не будет, потому что он слепой. Это ясно, как и то, что если ты не уберешься с моего пути, я сломаю тебе руку.

– А у слепого есть имя? – не унимался Фарк, чувствуя поддержку возбужденной толпы. – А язык? Или он еще и немой?

Регарди показалось, что когда-то давно, в Мастаршильде, он уже был в подобной ситуации. И сделал то, что собирался повторить сейчас. Ничем хорошим бой с Глобритолем для него тогда не закончился. Но драка с «карпами» и разозленными керхами нравилась ему еще меньше. С самого начала было понятно, что выбора у них не было – ни у него, ни у Финеаса.

– Меня зовут Арлинг Двора-Заид, я из Шибана, – громко произнес он, чувствуя, как сотни пар глаз втыкают в него острые клинки своих взглядов. – И я принимаю твой вызов, Фарк из рыбьей школы.

Регарди перевел дух, чувствуя, что начало было положено. Произнести выдуманное иманом имя и изобразить из себя храбреца было легко. Что касалось второй части плана – собственно, игры – оставалось надеяться на удачу. Или вмешательство неба. Или Нехебкая. Или Амирона. Кого угодно, лишь бы вернуться в школу на своих двух и скорее приступить к обычным делам. Например, к стоянию на столбе в Огненном Круге. Раньше он и не подумал бы, что когда-нибудь будет мечтать об этом.

– Ты что задумал? – накинулся на него Беркут. – Тебя убьют, а нам потом перед иманом оправдываться?

– Я знаю эту игру, – шепнул Арлинг, чувствуя, как взгляд Финеаса прожигает в нем огненные дорожки. – У нас в Согдарии в нее с малых лет играют. А так как я вырос на лошади, у меня есть шанс оставить этих рыбок с носом. Поэтому не будем терять время. Не знаю, как вам, но мне до обеда еще кучу дел надо сделать. Итак, я играю.

Из сказанного правдой было одно. Он действительно хорошо держался в седле. Когда-то. Игра в «камень» и «ветер» среди людей его круга считалась развлечением деревенщины, и он предпочитал быть зрителем, а не участником. Но кучеярам не обязательно было об этом знать.

– Иман назначил старшим меня, и я тебе запрещаю, – сказал Фин, но его слова прозвучали уже не так уверенно, как раньше.

Это было хорошо, потому что решительность Арлинга тоже подходила к концу.

– Допустим, меня собьют, – произнес он, скрестив пальцы. – Я упаду и набью себе шишек. Но, поверь, это будет меньшим из зол. Потому что если мы сейчас не сыграем в керхарег, шишки получим мы все. Четверо, а вернее трое, против скольких? Пятнадцати? Двадцати? Ты же умный, Фин, давай не будем все усложнять.

– Эй, слепой, ты идешь? – в нетерпении окликнул его Фарк. Финеас еще какое-то время стоял у Арлинга на пути, но, в конце концов, шагнул в сторону. Это было кстати. Еще немного, и Регарди позорно бы бежал. Остатки храбрости улетучивались быстрее, чем ветер уносил пыль с булыжников мостовой.

Он не удивился, когда ему досталась роль «земли». По-другому жребий в тот день выпасть не мог. Земля всегда была ему ближе. Особенно сейчас. Он ощущал ее под ногами каждое мгновение, а о существовании неба вспоминал лишь тогда, когда шел дождь. А так как это случалось очень редко, то в небо можно было не верить вообще. Так же как и в то, что он собирался сделать.

В керхарег играли в главном проходе скотного ряда, который считался самым длинным участком Мерва, свободным и ничем не загроможденным. Пока они шли к лошадям, Беркут с Финеасом торопливо шептали Арлингу в ухо все, что могло увеличить его шансы на выживание. О победе Регарди и не думал. Думать надо было раньше.

– Триста салей – это немного, – торопливо рассказывал Шолох. – Проскачешь за минуту и не заметишь. Главное, не выпади из седла. У керхов хорошие лошади, толковые. Для керхарега выставили холустайскую породу, смирнее коняг не найти.

Что ж, по крайней мере, можно было надеяться, что его не выбросит из седла собственный конь. С другой стороны, резвая кобылка совсем бы не помешала. Ведь он собирался участвовать в скачках, а не в конной прогулке.

– Сегодня играют палками, – шептал ему Финеас в другое ухо. – По рукам и голове бить запрещено, но карпы всегда целятся в шею, а это спорный момент. Если будешь чувствовать, что не успеваешь увернуться, лучше падай. Надеюсь, падать с лошади ты умеешь?

– Да, – солгал Арлинг, не уверенный абсолютно ни в чем.

– Выбирай любого из нас, – обратится к нему Фарк, когда они подошли к загону с лошадьми. Их уже поджидал хозяин, довольный, что сегодняшний керхарег привлек внимание толпы. Людей действительно собралось много. Регарди слышал человеческие голоса почти отовсюду. Иногда ему казалось, что они раздавались даже из-под земли.

– Это Венкар, дальше Заур, Руан и Айнак, – представил своих «карп». – Все они новенькие. Мы играем по-честному.

– Среди гнилых яблок выбор ограничен, – усмехнулся Арлинг, – Давай с тобой, Фарк.

– Ты с ума сошел! – прошипел Беркут, но Регарди остановиться уже не мог. Похоже, он начинал понимать Финеаса. В азартных играх было что-то близкое тому, к чему он стремился. Для того, кто мечтал об Испытании Смертью, лучшего развлечения было не найти.

Фарк, конечно, не стал его отговаривать. Он был не прочь продемонстрировать свой талант наездника. Заулюлюкала и толпа, возбужденная предстоящим зрелищем. Еще бы. Не каждый день удается увидеть, как вышибают из седла слепого, да еще и драгана.

– Постараюсь тебе ничего не сломать, – шепнул Фарк, проходя мимо. – Пойдем выбирать лошадей.

У Арлинга вертелась на языке пара подходящих ответов, но он заставил себя сдержаться и молча прошел туда, где слышалось дыхание и запах когда-то его самых любимых животных. Раньше у него было много чего любимого. Любимая лошадь, любимая шпага, просто любимая…

Выбрать лошадь оказалось нелегко, потому что в керхских породах Арлинг не разбирался. Когда-то дядя Абир подарил ему пару коней, привезенных из Сикелии. Стройные ноги, красивая шея, пропорциональное туловище… Настоящее сокровище для коллекционера. Он хорошо запомнил их, потому что собирался подарить Магде. Впрочем, эти керхские лошадки мало напоминали те, что были подарены дядей. Ему стоило потрогать их ноги, чтобы убедиться, что с сикелийскими кобылами Абира они имеют столько же общего, сколько потный и хамовитый Фарк со всегда опрятным и сдержанным – в большинстве случаев – Финеасом.

– Какая это масть? – спросил он у Ола, который оказался рядом. Беркут с Фином переговаривались с каким-то керхом, обильно используя словечки из керхар-нарага. Арлинг даже не пытался их понять.

– Чего?

– Какой цвет у этой лошади? – терпеливо повторил Арлинг, указав на кобылу, которая стояла ближе всех. Он выбрал ее наугад, не став тратить время. Выбор в его случае был действием, лишенным смысла.

– Эээ, рыжая, – неуверенно протянул Ол. – С белыми пятнами на боках и спине.

– Значит, пегая, – заключил Арлинг. – У нас в Согдарии эта масть считается редкой. Что ж, на ней и поскачем. Эй, я готов!