... Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам

Тагессон посетил филателиста и смог сам убедиться, что на фотографии изображен Квик.

«Есть ли какое-нибудь убийство, которое можно связать с неизвестной поездкой Томаса Квика в Сконе?» — задумался Тагессон. Первое, что приходило на ум, — убийство Хелен.

20 марта 1989 года одиннадцатилетняя Хелен Нильссон вышла из-за стола, натянула розовую куртку и пообещала папе, что вернется домой не позднее семи. Она спешила на встречу с подружками Сабиной и Линдой, которые ждали ее у «Магазина низких цен» в торговом центре Хёрбю.

Шесть дней спустя тело Хелен в полиэтиленовом пакете было обнаружено возле каменной насыпи в Толларпе в двадцати пяти километрах от ее дома. Судмедэксперт констатировал, что Хелен держал взаперти педофил, который в течение нескольких дней насиловал ее и в конце концов забил до смерти.

Существовало несколько обстоятельств, мешавших связать Томаса Квика на филателистическом аукционе с убийством Хелен Нильссон. Хотя бы то, что эти два события разделял отрезок времени длиной в год. Однако имелись и еще более весомые причины, чтобы отказаться от публикации этой истории. Дело в том, что человек на фотографии был не Томас Квик.

Когда фотографию показали Квику, ошибка должна была быть выявлена — и история прошла бы незамеченной, никого не запятнав. Однако вышло не так.

— Я был в шоке, когда увидел фотографию, — заявил Квик репортеру «Экспрессен». — Я вытеснил воспоминания об этой поездке, но теперь я вспоминаю.

Квику удалось также устранить ту небольшую проблему, что между аукционом в Мальмё и убийством Хелен прошел целый год.

— Я ездил на аукцион в Мальмё и в тысяча девятьсот восемьдесят девятом, и в тысяча девятьсот девяностом году, — пояснил Квик.

Серийный убийца, сидящий в Сэтере, заявил, что отправился в Сконе с целью совершить новое убийство, и не отрицал, что убил Хелен.

Газета «Экспрессен» запустила историю в двух публикациях. В первый день под заголовком «Я убивал в Сконе», во второй день — «Фотография, которая доказывает, что Квик бывал в Сконе». На фотографии с филателистического аукциона Квик обведен в рамочку, и сам «массовый убийца» комментирует фотографию в статье.

Один из читателей чуть не подавился кофе, когда увидел в газете старую фотографию. Он узнал «Томаса Квика» на снимке и немедленно позвонил сконскому конкуренту «Экспрессен» — газете под названием «Квельс Постен».

— Подозреваю, что Свен-Улоф Карлссон не очень-то обрадуется, когда узнает, что «Экспрессен» записала его в серийные убийцы, — сказал он.

Его предсказание сбылось. Вернувшись из командировки в Париж и увидев самого себя в «Экспрессен» в роли серийного убийцы, филателист пришел в бешенство. Он позвонил в «Квельс Постен»:

— Это просто чудовищная ошибка! Просто невероятно, что кто-то осмеливается выдумывать такие истории, не позаботившись о том, чтобы проверить факты. Я глубоко оскорблен тем, что меня назвали серийным убийцей, — заявил он репортеру «Квельс Постен».

Свен-Улоф добавил также, что намерен подать в суд на «Экспрессен» и заявить в полицию на Пелле Тагессона.

Само по себе ошибочное указание оказалось достаточно некрасивой историей, однако для следователей это обернулось дополнительной головной болью, так как Квик опять солгал, что ездил куда-то далеко и совершил очередное громкое убийство. Он подтвердил притянутую за уши историю газеты «Экспрессен», хотя должен был сообразить, что никогда не был на филателистическом аукционе и что на фотографии вовсе не он.

Однако в последующие годы Квик продолжал то и дело ронять намеки, что он имеет отношение к смерти Хелен Нильссон. Когда следователи стали выяснять, чем Квик на самом деле занимался в то время, когда произошло убийство, оказалось, что он регулярно посещал психотерапевтические сеансы у психолога Биргитты Риндберг, которая время от времени принимала Стюре Бергваля в Сэтерской больнице в 70-е и 80-е годы.

Прокурор ван дер Кваст послал Тюре Нессена и Анн-Хелен Густафссон в Авесту, чтобы допросить Биргитту Риндберг. Из протокола допроса:

«Биргитте Риндберг задан вопрос, был ли Томас Квик у нее на приеме в Сэтерской больнице 21 марта 1989 года или они общались по телефону. Биргитта Риндберг отвечает, что она почти уверена, что он был у нее лично. Она уточняет, что если бы разговор состоялся по телефону, она сделала бы об этом соответствующую отметку. На основании текста, записанного в карточке, она делает вывод, что он с большой степенью вероятности приходил к ней на прием».

Таким образом, Риндберг дает Томасу Квику алиби в отношении убийства Хелен Нильссон. Однако Анн-Хелен Густафссон не ограничилась одним вопросом, а подумала, что психолог Квика мог располагать другими ценными сведениями. Так и оказалось.

«Далее она рассказывает, что весной 1996 года видела репортаж о Томасе Квике. Программа называлась „Репортеры“. В ней Томас Квик говорил, среди прочего, о том, как подвергался сексуальному насилию со стороны отца.

Биргитта Риндберг сообщает, что слова о сексуальном насилии со стороны отца совершенно не согласуются с тем, что выяснилось о его детстве в тот период, когда он был ее пациентом. То, что ей знакомо в его высказывании по телевидению, — так это его нелюбовь к отцу. От психотерапевтических сеансов с Квиком у Биргитты Риндберг осталось воспоминание, что отец был „слабаком“, а мать — доминирующей фигурой в семье».

Кроме того, Риндберг рассказала, что в 1974 году Квик позвонил ей из номера гостиницы и заявил, что собирается покончить с собой. Однако ей удалось выяснить, откуда он звонит, и таким образом спасти ему жизнь.

Задним числом, учитывая все то, что она читала об убийствах, ей представляется странным, что он тогда не облегчил душу в разговоре с ней в свете предстоящей скорой кончины. У нее осталось четкое представление, что причиной попытки самоубийства было то, что ему трудно жить с другими людьми.

Биргитте Риндберг задали вопрос, как она воспринимала Квика, когда он был ее пациентом в 70-е годы и в 1989 году. Ее спонтанная реакция — что она не может воспринимать его как убийцу. Она никогда не испытывала страха перед ним, в нем была агрессия, однако никаких тенденций к применению насилия он не выказывал. Единственное насилие, которое она наблюдала у него, — это насилие по отношению к самому себе. Биргитта Риндберг убеждена, что главврач Мортен Каллинг также разделяет ее представление о Томасе как о пациенте.

Во время допроса Риндберг заявила, что тот Томас Квик, которого она увидела в СМИ, был куда более красноречив и склонен к эксгибиционизму, чем когда он был ее пациентом. Ни она, ни Мортен Каллинг не верят, что Квик — серийный убийца.

После возвращения в Стокгольм Анн-Хелен Густафссон напечатала допрос и положила распечатку на стол в кабинете комиссара Стеллана Сёдермана.

В разговоре со мной Густафссон рассказывает о том, что произошло пару дней спустя. Все началось с того, что она услышала злобный рев из кабинета Стеллана Сёдермана, и затем кто-то позвал ее. Это был Кристер ван дер Кваст, который только что прочел протокол допроса Биргитты Риндберг и вышел из себя.