Становление Человека - Даниил Широков

— Да, — кашлянул конь бездны.

— Вперёд, — подтвердил я, нащупывая в пространственном кармане коробку с сигарами. Три последние плотные сосиски ровненько лежали на самом дне. Одна — после Куронта, одна — на родине Судей, и одна — для Немезиды, когда мы наконец-то полноценно воссоединимся.

— Открываю портал, — произнёс Энди, развернувшись. Мы построились рядом, как дети перед утренником, по парам.

— Немезида часто делилась мыслями по поводу тебя, Джон, — вдруг сказала Диана, не смотря мне в глаза. — В её рассказах было много тёплых слов… Кое-что вдохновило и меня. Она сказала, что в груди каждого живого существа есть компас, что указывает путь.

— Я не слышал эту историю, — слегка удивился я.

— У того компаса две стрелки, — продолжил конь, игнорируя мои слова. — Одна — туда, куда надо. И вторая — туда, куда тебе самому хочется. Немезида добавила тогда, что ты слепо следуешь первой, наплевав на обстоятельства, ситуацию и вообще всё вокруг. Архимаг призналась, что это — та вещь, которую она в тебе не понимает.

— Ха, — улыбнулся я. — Стрелка, что ведёт, куда нужно сейчас, это надежда. Она всегда направит по правильному пути, истинной тропой. А вот то, куда хочется мне… Скажем так, я пойду туда, когда всё кончится. Клянусь честью.

Маленький огненный шарик вспыхнул где-то на периферии и тут же погас. Ю, надеюсь, ты смотришь на нас. Оттуда, куда направилась твоя душа. Я же обещал. Твоя жертва не будет напрасной. И жертва Маны, Анны, Армагеддона, Немезиды. Ваши жизни, отданные ради спасения Гео, и есть надежда, что ведёт меня дальше из мгновения в мгновение.

Нем сказала правильную вещь. В моей, да что там — в груди каждого существа, есть компас, что знает дорогу. Прислушивайтесь к нему, ибо он — ваше сердце. Ваши сознание и подсознание, которые слились воедино. Он — надежда, он — пламя, он — правильный путь.

Пока фиолетовый тоннель переносил нашу команду через пространство, в моей голове происходил до боли знакомый разговор. Чем дольше мы говорили, тем больше странное чувство дежавю одолевало душу. Разумеется, ни Диана, ни Энди с Эндией не слышали ни слова. Зато я явно выглядел как поехавший шизофреник, пытаясь не шевелить губами в такт мыслям.

— Крис, наверно, сейчас пьёт где-нибудь в Пьяном Быке, — размышляла Мана, присев около меня в позе лотоса. Её белоснежные волосы были связаны в конский хвост и спрятаны под рубашку. Когда это Богиня начала носить столь обычную одежду? — А Лифа сидит над бумагами во дворце… Или вообще проводит ночь в карете, направляясь на юг.

— Откуда ты знаешь, что на Гео сейчас ночь? — чуть не хмыкнул я вслух.

— Может, я потеряла плоть, — рассмеялась женщина, материализуя из воздуха тоненькую сигарету. На этом моменте мои брови ненавязчиво взмыли вверх. — Но связь с родным миром — нет. Сейчас там глубокая ночь. В Асцаин, по крайней мере. Тёплый воздух покрыл все земли, от столицы до границ…

— Кажется, ты просто соскучилась, дорогая, — встала рядом Анна, несколькими взмахами разгоняя серый дым, поднявшийся от Богини вверх. — Да и я тоже. Ликан?

Старый оборотень удовлетворённо кхэкнул, едва его заметили. Не чураясь правил приличия, он опустился на колени, деликатно выцыганив у Маны ещё одну самокрутку. Закурили уже двое, на что Анна, отплёвываясь, отошла в сторонку. Картина выходила по-настоящему смешной, но почему-то настроить себя на весёлый лад я не мог. Напряжение, царившее в душе, не отпускало даже сейчас. Ренегаты, Судьи, попытки короля и королевы бездны скрыть наиважнейшую информацию, угроза, нависшая над Гео… Каждая частичка меня сейчас усиленно думала, вот уж поверьте на слово.

— Мне жаль, — вздохнул Ликан. — Дети, такие дети… А на них одних теперь стоит целый мир. Та девчонка, Джон…

— Розалия? — уточнил я, и седой бородач кивнул. — Целители дали ей месяц. Может, если попросить мир, нам удастся её исцелить.

— К сожалению, мировое сознание не откликается по нашему велению, — сказала Анна, поджав губы. — Если повезёт, то мы успеем застать её ещё живой. Когда наконец-то вернёмся, разумеется.

— Мне жаль, Джон, — вновь произнёс старый оборотень, сильно затягиваясь. Мана, не проронившая до этого ни слова, повторила его жест.

Некоторое время мы провели в тишине, думая каждый о своём. Энди и Энни болтали о чём-то впереди, Диана же, кажется, молилась, сложив ладони воедино на груди. Я не стал тревожить троицу фигур бездны, лишь тихонько вздохнул, едва не выругавшись. Громко и матом. Такое лучше не приводить дословно.

— Вот бы увидеть Армагеддона ещё хоть раз… — протянула Богиня, глядя куда-то в пустоту. — Ему, наверно, приходится тяжелее, чем всем нам.

— Увидим, не волнуйся, — сказала Анна, убирая золотой локон за ухо. Под глазами у бывшей Хранительницы появились мешки, да и сама она выглядела уставшей, словно не спала последние сутки. — Лорд Ада крепкий орешек. Сколько его знаю, он никогда не сдавался. В этом они с Джоном очень похожи.

— Кстати, ты ведь оставил того волколака на Гео, верно? — прищурился Ликан, чьё лицо скрывалось в густом дыме.

— Я попросил Грома защитить детей, — кивнул я, похрустев шеей. — Заодно освоится в новом мире.

— Ты как-то сказал, Джон, что собака — лучший друг человека, — хмыкнула Анна. — Знаешь, ты ещё говорил, что люди на твоей Земле немножечко забывают обратную сторону изречения. Человек тоже должен быть лучшим другом для собаки.

— Кто-то и правда внимательно слушал мои рассказы в пьяном бреду, — рассмеялся я, поправляя тёмно-зелёный плащ. — Да, люди на планете, где я родился, не всегда отвечают добром на добро. Какой там к животным… Даже друг к другу.

— Кхе-кхе… Наверно, это проблема технического прогресса, — закашлялась Мана. — Например у нас та же Элли искренне благодарна одному высшему существу за спасение её жизни. Она даже пообещала защищать Гео в его отсутствие…

— Ну хватит, — отмахнулся я. — Один высший вампир — не сотня. К тому же девочка просто хочет жить. Тихо и спокойно, не нарушая покой других.

— Мне напомнить, что было, когда кровосущие были на каждом квадратном метре континента? — выгнула бровь бывшая Хранительница. — Ладно, по глазам вижу, что не надо. Мы все понимаем, что ты спас её из благородства. Делай добро ради добра, чёрт подери.

Я удивлённо взглянул на Анну, крайне редко позволявшую себе ругательства. Тем более в простой речи, самом мирном, я бы сказал, из всех мирных разговоров. Остальные сделали то же, что и я, хотя женщина с глазами цвета мёда, кажется, и не заметила. Лишь досверлила меня взглядом, полным раздражения и любви одновременно.

— Меня удивляет, сколь альтруистичным ты порой бываешь, — проронила наконец она, вновь разгоняя набежавший дым. — Не зря Гео назвал тебя Героем. Ох, не зря.