Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

Среди других памятных обедов особенно запомнился устроенный в честь губернатора Пуэрто-Рико, когда в Белом доме играл прославленный Пабло Казальс. В числе гостей присутствовал Леонард Бернстайн, который сравнил этот прием с обедом времен прежней администрации, «когда подавали заурядную еду, скверные вина и не разрешали курить… На приеме с участием Казальса в ноябре 1961-го, во-первых, угощали превосходными напитками… повсюду стояли пепельницы… и очередь к столу не вызывала раздражения, потому что стоишь с бокалом и сигаретой; когда же настает время приветствовать президента и первую леди, в дверях появляется потрясающая пара, обаятельнее просто быть не может, каждый чувствует, что ему здесь искренне рады, притом что народу собралось великое множество… Еда изумительная, вина восхитительные, на столах сигареты, все смеются, рассказывают истории, шутят, наслаждаются прекрасным вечером… Знаете, я никогда в жизни не видел столько счастливых людей. Так приятно было наблюдать за ними…»

Только Кеннеди могли собрать под одной крышей Казальса, который не выступал в Америке с 1928 года, потому что США поддержали Франко, и Чарлза Линдберга, которого подвергли остракизму за поддержку тоталитарных режимов во время Второй мировой войны. Столь же необычным был ужин в честь нобелевских лауреатов, впервые в истории Белого дома устроенный 29 апреля 1962 года. Актер Фредерик Марч читал из Хемингуэя, генерала Джорджа Маршалла и Синклера Льюиса. Среди гостей находился писатель Уильям Стайрон, друг четы Кеннеди, который вспоминал триумфальное появление пары: «Джек и Джеки действительно блистали».

Джеки привлекла богатую американскую публику на сторону своего проекта, но на собственных условиях – и дорогой ценой. Летом 1961 года она работала с Хью Сайди, одним из любимых журналистов мужа, над большой статьей для Life о своих планах, которая пошла на пользу проекту реставрации. Возможно, именно под впечатлением этого материала продюсер CBS Перри Вулф предложил организовать телеэкскурсию по Белому дому, чтобы показать американцам уже сделанное. Блэр Кларк, тогдашний гендиректор вице-президент CBS и гарвардский приятель Джека, вспоминал: «Перри сказал, что наткнулся на препятствие, поскольку она [Джеки] наотрез отказалась. Он знал, что я знаком с обоими Кеннеди – учился вместе с Джеком в колледже… Я поехал в Вашингтон повидаться с Джеки, поговорил с ней, потом с Джоном, который сомневался, стоит ли Джеки этим заняться. Я сказал, что у нее все получится и пойдет на пользу им обоим… В итоге так и вышло, только пришлось усилить звучание ее голоса, чтобы люди могли разобрать, что она говорит… Когда мы снимали, подошел и сам Джон Кеннеди. Ему понравилось…»

По сегодняшним меркам работу Жаклин назвали бы любительской: держалась она скованно, голос звучал совсем как у девчонки. Норман Мейлер написал для Esquire разгромную статью, хотя Диана Вриланд расценила ее как «признание в любви» Джеки. Сам Мейлер говорил, что был крайне обижен на целый ряд отказов с ее стороны. Ей понравилась благожелательная статья о Джеке, опубликованная за три недели до выборов, и она поблагодарила его «очень милым письмом»… Мейлер в свою очередь сообщил ей о своих планах написать биографию маркиза де Сада, но Джеки, благоразумно рассудив, что дискуссии о де Саде чреваты неприятностями, на это письмо не ответила.

На рубеже 1961–1962 годов Esquire предложил Мейлеру написать очерк о Джеки, но она отказалась дать ему интервью, и Мейлер повел себя как отвергнутый любовник. Он восхищался Джеки, видел в ней потенциальную союзницу в борьбе против мещанства и ханжества… Ему и раньше казалось, что на публике у нее странный голос, непохожий на тот, какой он слышал в Хайаннисе, где голос звучал «чисто и весело, но теперь, после года в Белом доме… какая фальшь… какое насилие над собственной душой… Она изо всех сил старалась быть настоящей первой леди, и это главная ее ошибка».

Позднее Джеки призналась: «Он был прав насчет голоса». На самом деле Мейлер был прав и обвиняя Джеки в фальши. Джеки, которая предстала тогда перед зрителями, имела мало общего с ее подлинным «я». Милая умненькая девочка, какой Джеки знал Чарли Бартлетт, попала в ловушку королевского величия.

Она выглядела прекрасно, лучшей спутницы для визита в Париж просто не найдешь, и мой муж сказал: «Расклад изменился. Теперь мы слушаем другую сторону, потому что изменились приоритеты».

Робин Биддл Дьюк, жена Энджира Биддл Дьюка, начальника службы протокола при президенте Кеннеди

«Нам хватило первых трех недель, – писала Тиш Болдридж, – чтобы понять: Жаклин Кеннеди – восходящая звезда. Женщины писали в Белый дом, спрашивали, каким шампунем она пользуется, и сколько бигуди накручивает перед сном, и не возражает ли президент… Письма и подарки везли в Восточное крыло целыми фургонами, по девять тысяч в неделю… Но мы и представить себе не могли величину новой звезды до поездки в Канаду в мае 1961 года. Это был первый официальный зарубежный визит Кеннеди…»

Всего месяцем раньше, в середине апреля 1961 года, Джон Кеннеди потерпел первую неудачу в своей политической карьере – провал операции в бухте Кочинос, худший, но, пожалуй, и определяющий момент его президентства. После кастровской революции на Кубе в 1959 году призрак коммунистического острова в непосредственной близости от берегов Америки становился все более важным фактором оборонной концепции США. Эйзенхауэр одобрил план ЦРУ направить на остров стратегический десант кубинских эмигрантов с целью свержения Кастро; этот план достался Кеннеди в наследство и получил его осторожное одобрение. Поскольку в ходе выборной кампании Джон неоднократно нападал на администрацию Эйзенхауэра за бездействие насчет Кастро, он фактически загнал себя в угол. Кроме того, Кеннеди опасался, что другие страны Латинской Америки могут последовать примеру Кубы и подорвут его программу сотрудничества с правительствами этого региона, известную под названием «Союз ради прогресса». За несколько недель до инаугурации нового президента США Хрущев в своей речи 6 января 1961 года придал кубинскому вопросу новый аспект в холодной войне, намекнув, что будет рад принять Кастро в советский блок.

Уик-энд 15–16 апреля Кеннеди провели в Глен-Оре, а в понедельник вернулись в Белый дом, где им предстоял обед с премьер-министром Греции. Тем же утром, в 4 часа 45 минут, тысяча четыреста кубинских эмигрантов, прошедших обучение в ЦРУ, высадились на южном побережье Кубы в бухте Кочинос. Уже на следующий день с места высадки стали поступать отчаянные депеши. Вечером в Белом доме состоялся запланированный прием для членов конгресса. Джон и Джеки появились в начале одиннадцатого, а около полуночи президент тихонько ушел в кабинет на невеселую встречу с ближайшими помощниками. Операция была провальной с самого начала. Недавно рассекреченные документы свидетельствуют, что Советы получили сведения о готовящейся высадке еще 9 апреля, причем в ЦРУ знали об утечке информации, но тем не менее не отошли от первоначального плана. К часу ночи 19 апреля Комитет начальников штабов пришел к выводу, что остается только одно – спасти как можно больше десантников. Но и эта попытка провалилась, удалось вызволить только четырнадцать человек. Остальные сдались войскам Кастро.