Эликсир для мертвеца - Кэролайн Роу

Вскоре после полудня Руфь с кухаркой подали обильный, но простой обед. Отъезжающие сразу же сели за стол. Потом появились Аструх с Дураном, поглощенные разговором о прибылях и комиссионных вознаграждениях; Бонафилья быстро вышла из кухни посидеть с ними. К немалому волнению кухарки она большую часть утра помогала там невестке. Вскоре к ним за обеденным столом присоединился Давид. Последним пришел Иаков.

— Где ты был? — спросила его жена, снова принявшая смятенный вид.

— Во дворце, — ответил он. — Ухаживал за весьма особенной пациенткой.

— За собачкой принцессы? — спросил Юсуф, силясь подавить смех.

— Прошу тебя, не насмешничай над моим мужем за то, что он оказывает услугу принцессе, — довольно резко сказала Руфь. — Они с сестрой проводят много времени в Перпиньяне, и Констанса значительная персона в этом городе.

— Прошу прощенья, сеньора Руфь, — смиренно ответил мальчик. — Я не собирался выказывать недостаток уважения к принцессе или к вашему мужу. Как себя чувствует собачка? Я знаю, что сломанная лапка дело серьезное.

— Юсуф, это не лошадь, — сказала Ракель, — чтобы убивать ее, если она сломает ногу.

— Кем бы она ни была, — сказал Иаков, — ты, Исаак, своими искусными пальцами отлично вправил ей перелом. Глаза у нее блестят, и она почти все время пытается удрать из комнаты своей хозяйки. Я очень надеюсь, что она поправится. Ее королевское высочество очень благодарна. Она спрашивала меня о больной придворной даме.

— Тебя можно поздравить, — сказал Исаак. — Ясно, что принцесса чувствует себя спокойно в твоем присутствии. Ракель, мы приготовились к отъезду?

— Да, папа. Наша коробка и узлы на маленькой телеге. Мулов и кобылу Юсуфа вывели из конюшни. Как только будем готовы, можно трогаться в путь.

— Тогда пошли, — сказал Исаак. — Только я сперва хочу попрощаться с доном Арнау и его супругой.

— Сейчас присоединюсь к тебе, папа, — сказала Ракель, задержавшаяся, чтобы поговорить с хозяйкой. — Надеюсь, у Давида и Бонафильи будет все хорошо, — прошептала она.

— Посмотрим, — спокойно ответила Руфь. — Она была на кухне со мной и кухаркой, стараясь узнать, как мы все там делаем. Кухарка, судя по всему, находит помощь Бонафильи несколько раздражающей, но моя новая сестра уже научилась готовить блюдо из риса, которое Давиду очень нравится. И Давид сказал мне, что не мог выбрать лучшей жены. Когда я спросила, почему, он ответил, что у нее есть большинство качеств, нужных хорошей женщине, и честная скромность. Я бы не подумала этого о ней, а вы?

— Кажется, она многое поняла по пути сюда, — сказала Ракель. — До этого она нигде не бывала, кроме отцовского дома, — и побежала к кушетке дона Арнау до того, как Руфь успела бы еще что-то сказать.

С прощаниями было покончено, и процессия, значительно меньше прибывшей из Жироны, наконец, подъехала к воротам гетто, а потом города. Слуга Аструха правил телегой, к которой были привязаны двое вьючных мулов; Лия и Хасинта сидели позади него на коврах, постеленных поверх толстой соломенной подстилки, чтобы смягчать тряску. Ракель вела отцовского мула и правила своим, Юсуф ехал на своей кобыле, она нетерпеливо приплясывала, потому что оставалась почти без движения с тех пор, как они приехали в город.

Настроение у Ракели значительно поднялось, когда они миновали дворец и двигались к густому лесу девесы его величества. Солнце светило; ничто им, как будто, не могло препятствовать.

— Папа, как думаешь, далеко мы сегодня уедем? — спросила она.

— Не терпится, дорогая моя? — спросил ее отец.

— Да. Хочу домой.

— В двух часах езды от Кольиура есть приличная, довольно комфортабельная гостиница. Если все будет хорошо, думаю, при такой скорости подъедем туда к закату.

— Папа, это будет замечательно. Не люблю езду после заката. Не чувствую себя в безопасности.

— Значит, дальше гостинцы сегодня не поедем. На этой части дороги все должно быть спокойно.

Заслышав топот скачущей сзади галопом лошади, все свернули к обочине, освобождая путь всаднику. Но тот не воспользовался этим, а замедлил ход. Когда поравнялся с ними, его лошадь шла шагом.

— Вы сеньор Исаак, врач из Жироны? — спросил он.

— Да, сеньор, — ответил Исаак.

— Я от епископа Перпиньяна. Он велел мне передать этот документ вам в руки.

Посланец сунул свиток пергамента в его расставленные пальцы.

Врач провел по свитку рукой, определяя размер, а потом сунул его за борт камзола.

— Спасибо, сеньор. Епископ Жироны будет очень благодарен.

И принялся искать в кошельке монету, чтобы вознаградить посланца.

— Его преосвященство предложил нам ехать вместе, — сказал посланец. — Я держу путь в Фигуэрес. Хоть я и вооружен, в группе безопаснее, чем одному.

— Превосходно. Наш сопровождающий, который правит телегой, тоже вооружен толстым посохом и кинжалом. С вами двумя и Юсуфом, у которого при себе меч, мы будем в безопасности.

Гостиница была не лучше и не хуже, чем большинство вдоль этой оживленной дороги. Женщинам удалось получить для себя комнату с двумя кроватями, одна досталась Лие, поскольку у нее были пышные пропорции, другая Ракели с Хасинтой, и у всех была возможность спать. Исаак и Юсуф разделили комнату с двумя другими путниками; слуга и посланец спали на толстой соломенной подстилке в телеге под толстым парусиновым тентом, прикрепленным к четырем столбикам по углам. Таким образом они избежали хлопотных поисков места внутри и могли приглядывать за животными.

Поутру желания задерживаться в гостинице у них не было. Они позавтракали хлебом и сыром и тронулись в путь до восхода. День был солнечным; с моря дул свежий ветер, и подгонять хорошо отдохнувших животных не требовалось.

— Папа, сколько проедем сегодня? — спросила Ракель.

— Я планирую ехать до обеда, немного отдохнуть и быть в Фигуэресе задолго до захода солнца. Друг Аструха, сеньор Вениамин, приглашал нас провести эту ночь у него. Надеюсь, нам это удастся.

Ракель почти весь день была погружена в свои мысли. Они въехали в Фигуэрес задолго до того, как колокола зазвонили к вечерне, получили возможность в удобстве и покое смыть дорожную пыль, а затем великолепно поужинать.

Вскоре после обеденного часа, в самое спокойное время дня, путники миновали мост через реку и подъехали к северным воротам города.

— Ой, папа, — сказала Ракель, — какая красота.

— Ты о воротах, дорогая моя? — спросил ее отец. — Насколько я их помню, ворота были крепкими, хорошо построенными, но не предметом любованья. Они изменились?

— Я не о них, — раздраженно ответила Ракель. — Мы дома.