Наш последний эшелон - Роман Сенчин

– Утрилла, неужели башли принес?! – Первые его слова, обращенные к Сереге, разрушили надежды на выпивку. – Два дня ничего не ем!

– М-м, прости, Андрей, но… пока…

– Ну, Утрилла!.. – Пикулин всем местным художникам дал имена великих. – Ладно, проходите, кое-что покажу.

Единственная комната завалена скрученными в трубку холстами, сломанными подрамниками, багетом. Двухъярусный стеллаж во всю стену от пола до потолка заставлен картинами. Лишь маленький узкий диванчик и стул – привычные для глаз обывателя предметы. На полу, посредине, рулоны клейкой цветной ленты: Пикулин купил ее с очередной халтуры для вывесок на ларьки, но сделал только одну вывеску, затем увлекся созданием из этой ленты настоящих произведений искусства.

– Вот, сейчас! – Андрей достает со стеллажа большую папку. – Садитесь на диван, ага. Так. Здесь нормально видно? Электричество-то отключили, даже счетчик забрали, собаки. Полгода не плачено.

И одно за другим выставляет под наши взоры свои новые произведения. Сначала идут робкие коллажики из обрезков, затем натюрморт «Осенние ягоды», а вслед за ним – зрелые, глубокие и, главное, оригинальные пейзажи.

– Неплохо вроде бы, да? «Страна Чумия» называется. Навеяна летними походами на Тепсей. Солнце заметно? Жаркое, сумасшедшее тепсейское солнце! А это – «В степь»…

– Ну ты забацал! – восторгаемся мы. – Ну-ка, ну-ка, вот эту задержи! Ну ты даешь, Андрюха! Оттыч видел?

– Нет, не заходил.

– У него же крыша сплавится! Ты что, Андрюха! Ну ты вообще!..

Несколько недель сидит Пикулин в своей квартирке и тратит дорогостоящую ленту, два дня маковой росинки во рту не держал, закончилась даже картошка, зато вот это, что он несколько стыдливо показывает нам, это – я вам скажу!.. И ведь не купят на выставке, просто усмехнутся снисходительно причудам художника и пройдут мимо, но – я вам скажу!.. Не объяснить дежурными фразами и даже до конца, до твердой формулировки, не понять. Увидеть надо, почувствовать…

Глава одиннадцатая

Жена Женя

У Андрюхи посидели недолго. Нам было неловко, что мы в таком состоянии, набитые жареной картошкой с папоротником, как-никак под хмельком, а он голодный, лихорадочный, даже, можно сказать, помешанный… Выразили ему наш восторг и изумление теми восклицаниями, которые на бумаге будут выглядеть непристойно; получили в подарок пейзажик один на всех и отправились дальше.

– Мда-с, господа анархисты, едрена феня! Куда бы теперь податься?

У Юрки тут же нашелся вариант:

– А пошли к моей жене! Хоть и как бы бывшая, да денег дать может.

Я заметил:

– Ты ей должен сто пятьдесят…

– Буду должен сто шестьдесят. Пошли!

Все мы когда-то являлись мужьями и убедились, что это нам не по силам. Человек влюбленный, а тем паче женатый, совершенно несвободен, он загружен, озабочен и не может являться полноценным членом общества. А сколько глупцов, хотящих жениться!.. Поиск объекта для своих половых удовлетворений, бегство от надоевших родителей, некие идеалистические туманы, просто принцип: «Все женятся, надо и мне!» – вот причины многочисленных свадеб. О причинах разводов и говорить не стоит, так как уже в причинах свадеб просматривается неизбежный развод.

Вот, например, какими строками взывал я к розовому миражу Женщины по имени Счастье в свои наивные семнадцать лет:

В глубине полутемного рая

И в мозолях больной земли,

В солнечных лужах мая

Ты мне руки свои протяни.

Я знаю, что я сумасшедший,

Я уверен – все это бред,

Но, может быть, в дебрях сирени

Отыщу я потерянный свет.

За свежим столбом еловым,

За скелетом моего корабля

Ты прячешься в облике новом,

Но я сразу узнаю тебя.

Ты слышишь? в раю или дальше.

Ты видишь? в мутной воде.

Зачем же ты прячешься, Счастье?

Ведь мне…

А вот что писал через шесть лет к своей жене, с которой прожил около года:

Ты ли это, которую звал…

Простите за это «ты ли», но очень мне нравится такое выражение изумления при виде разбитого вдребезги идеала, втоптанных в грязь реальности иллюзий. И поэтому – «ты ли?!» или «я ли?!», «мы ли?!» Черт нас всех раздери!.. Но в данном случае – про нее:

Ты ли это, которую звал?

И тебя ли в толпе узнал?

На коленях стоял и «Люблю!»,

Как безумный, при всех повторял.

Ну и так далее – сплошные разочарования на восемь строф.

Проблема брака, любви и псевдолюбви обширна, спорна и многогранна, и в больных, сжатых сейчас слишком малым количеством алкоголя мозгах она не может развернуться во всей своей диалектической глобальности. Другие, на первый взгляд, достаточно низменные проблемы заполняют разум: где бы взять денег? как бы напиться до стандартного состояния? А брак – что брак?.. Вот что говорил о нем прославленный гений А. С. Пушкин: «Законная е… – род теплой шапки с ушами. Голова вся в нее уходит, а душу брак холодит». Через пару лет после таких-то слов он нашел себе идеал и вскоре женился, со стихов перешел на прозу, погряз в быте, долгах, ревностях и плохо кончил. Или вот пример с местным, культовым некогда рок-музыкантом Максимом Калитиным, по прозвищу Пепел. Был парень отличный: пил, курил, сочинял и пел нужные песни («Единственный способ оставаться живым» – настоящий гимн живой воде), общался с себе подобными, ненавидел реалии и вдруг влюбился, потом женился. Пить завязал, рок-группу свою распустил, стал злиться, когда Пеплом его называли. Устроился на работу охранником, общаться с людьми перестал. Запел благостные сольные песенки… Короче говоря, деградировал человек. Эх, да ладно!

Женя впустила нас, но лишь для того, чтобы поругаться. Что ж – сидит целыми днями дома одна, и вот судьба послала бывшего мужа и двух его собутыльников. Отличный повод искричать накопившееся раздражение; дело понятное.

– А-а, Света-аев! – зло засмеялась Женя, и голос обещает головомойку. – Ну, заходите, заходите, голуби!

Мы в коридорчике, стоим, сняв головные уборы. Женя маленькая, тоненькая до хрупкости, в больших очках. Очень нервная женщина. Чувствую, Юрка сразу же пожалел, что пришли сюда.

– Принес мои полторы сотни?

– Н-нет, Жень, но на неделе…

– Ты уже закормил неделями этими! Два месяца!.. Картошки нет, сижу голодом, родителям зарплату не платят!..

– Мне тоже не платят, – вздохнул Юрка. И мы с Серегой тоже вздохнули.

Женя затрясла головой:

– Да за что тебе платить, за пьянство твое?! Я ему квартиру спасла, последние копейки собрала, как дура, чтоб заплатить! Совести у тебя, Светаев, ну ни капли нет, всё пропил!..