Подлинная история тамплиеров - Шэран Ньюман

В этом деле Гийом де Ногаре показал себя мастером. Для оправдания действий короля Ногаре представил Бонифация еретиком, идолопоклонником, убийцей и содомитом. Кроме того, утверждалось, что папа наживается ростовщичеством, подкупом добился избрания на престол и вообще приносит с собой беды, где бы ни появлялся. Ни одно из этих обвинений не было доказано, но убедили они многих. А заодно снабдили Гийома прекрасным материалом для обличения тамплиеров четырьмя годами позже.

После смерти папы Ногаре направил коллегии кардиналов послание, в котором оправдывал свои действия. «Когда антихрист захватывает Святой престол, мы обязаны противостоять ему, и подобное противостояние не наносит оскорбления Церкви… И если во имя благого и правого дела свершается насилие, то мы не можем нести за это ответственность»[349].

Лежала ли на Ногаре ответственность за насилие в Ананьи или нет, но зачинщиком и вожаком в этом деле был именно он. Следующий папа, Бенедикт XI, засвидетельствовал, что нападение на Бонифация имело место. Вскоре он даровал королю Филиппу и другим прощение за содеянное, однако Ногаре среди прощенных не упоминался. Напротив, он возглавил список грешников, где фигурировал как глава «исчадий ада, сынов Сатаны»[350]. Бенедикт уже собирался созвать трибунал, дабы отлучить от церкви Ногаре и двенадцать других «первенцев дьявола», но 7 июля 1304 года неожиданно скончался.

Согласно молве, Ногаре позаботился об отравлении понтифика. Доказательств этого не существует, однако отсутствие доказательств никогда не останавливало слухов. Кроме того, Ногаре заслужил неприязнь автора куда более славного, чем он сам: Данте сравнивает Гийома с Понтием Пилатом[351].

Гийом де Ногаре не только является инициатором ареста тамплиеров, но еще и направляет ход расследования и допросов. В 1309 году, когда Жака де Моле допрашивают в третий раз, «неожиданно прибывший Ногаре» прерывает ход дознания. Он говорит магистру, будто в летописях аббатства Сен-Дени содержатся указания на то, что во времена Саладина тамплиеры принесли присягу верности султану, а причиной этого, как во всеуслышание заявил Саладин, стал «порок мужеложества, в котором они погрязли, и утрата ими своей веры и своего закона»[352].

Редактор издания этих материалов в двадцатом веке делает сноску: «Это обвинение… не найдено в имеющемся в нашем распоряжении тексте летописей Сен-Дени»[353].

На Вьеннском соборе Ногаре снова с энтузиазмом доказывает, что все действия, предпринятые им и королем Филиппом, совершены во благо христианского мира. Для финансирования предполагаемого крестового похода с целью отвоевать Святую землю он предложил использовать «не только богатства тамплиеров, но и всего духовенства: священнослужителям следует, таким образом, оставить только средства, необходимые для удовлетворения их каждодневных нужд»[354].

Наверняка это предложение не привело в восторг кардиналов и епископов.

После ареста тамплиеров Ногаре должен был испытать чувство глубокого удовлетворения: казалось, все поставленные цели достигнуты. Однако одна проблема оставалась нерешенной — он все еще оставался отлученным от церкви. Мысль, что он может умереть, не освободившись от приговора папы, приводила Ногаре в ужас.

Одной из причин, по которым Ногаре так настойчиво желал отмены отлучения, была забота о семье — жене Беатрикс, сыновьях Раймунде и Гийоме и дочери Гийемете. Беатрикс вышла из знатной лангедокской семьи, так что этот брак стал достижением для выходца из рода «тех, кто выращивает грецкие орехи». Но что во всем этом толку, если его имущество после смерти будет конфисковано?

Ногаре обратился к брату короля Карлу де Валуа с просьбой повлиять на папу Климента V. Он даже сочинил для папы буллу, где объяснялось, что Ногаре действовал исключительно во благо церкви. По слухам, в ход была пущена и взятка. И вот в конце концов в апреле 1311 года Климент подписал декрет, согласно которому все лица, связанные с враждебными действиями против Бонифация VIII, получили прощение. На Гийома была наложена епитимья — ему надлежало совершить паломничество в Компостелу (Испания), после чего возглавить отряд воинов, направлявшийся воевать за Святую землю.

Он не сделал ни того, ни другого.

Гийом де Ногаре умер в ноябре 1314 года. По всей видимости, похоронен он был, согласно завещанию, на кладбище доминиканского монастыря близ Нима.

За пределами Франции, где он лез из кожи вон, чтобы исторические труды оправдали его деяния, Гийома де Ногаре поносили повсеместно. Данте был убежден, что именно он руководил всеми действиями короля Филиппа. Я и сама не считаю, что Ногаре следует оправдать, но вместе с тем уверена, что его поступки заслуживают беспристрастной оценки с учетом времени, в котором этот человек жил. Некоторые историки могут сказать, что арестом папы и роспуском Ордена тамплиеров (и тот и другие не были так уж безупречны) Ногаре нанес удар пагубному господству папского престола и тем, кому он покровительствовал.

Я, впрочем, не готова проявить такую степень беспристрастности.

Несмотря на непреклонную решимость короля Филиппа Красивого самому определить судьбу храмовников, папа Климент V надеялся овладеть инициативой в процессе над рыцарями Храма.

Он решил представить дело так, будто приговор по делу тамплиеров исходит от высших церковных иерархов, совместно определивших степень их виновности. Следуя этой идее, папа собирает церковный собор в городе Вьенн, что к югу от Лиона. Вьенн в то время не был частью Франции, но незадолго до описываемых событий Филипп взял Лион. Так что Климент знал: хотя формально работа собора происходит на территории, неподвластной королю, грозная тень Филиппа и его армии маячит поблизости.

Первое послание о соборе написано Климентом 12 августа 1308 года. В нем Климент повелевал всем архиепископам, епископам и аббатам христианского мира явиться во Вьенн в октябре 1310 года. Тамплиеры в послании не упоминались, но будущим участникам собора предлагалось подготовить сообщения о том, какие сферы церковной деятельности нуждаются в преобразовании. Приглашения на собор были посланы и наиболее влиятельным правителям Европы. Главными пунктами в повестке дня собора стали обвинения против храмовников, необходимость освобождения Святой земли и реформа церкви в целом.