Горячий след - Олег Верещагин

Все в плащах цвета вешнего неба…

Дразнили нас детворой и не верил никто

Что мечи на боку не для смеха…

Их правитель ушел вместе с ратью в поход,

Им чего-то опять не хватало!

А вдали, за рекой — дым пожарищ горой,

Солнце красным от крови вставало…

Олег тихо поставил миску. Кирилл слушал, чуть подавшись вперёд. Его глаза отражали пламя костра. Артур смотрел в небо, головой опершись на колесо телеги, возле которой они ужинали.

— Только выхода нет: чтобы встретить рассвет

Отстоять надо было ворота!

Только кто же пойдет — размышляет народ —

Отдавать свою жизнь неохота!

Нас никто не просил, просто не было сил

Посмотреть в глаза женщинам, детям…

Капитан лишь вздохнул — Добровольцы идут,

Рандеву у ворот, на рассвете…

Первый луч, первый взгляд — полусотня ребят,

И никто за стеной не остался!

Мы пошли побеждать, мы пошли умирать

Чтобы город врагу не достался!..

Кирилл коротко вздохнул. Олег мельком покосился на него. Вспомнил, как мальчишка попал к тому жуткому столбу — вступился за старика-раба… А Маша пела, ни на кого не глядя:

— В левой — щит, в правой — меч, кто-то должен здесь лечь…

Взгляд в бездонную синь над собою…

Ветер в небе вздохнул, попрощаемся, друг!

Я не знаю, кто выйдет из боя…

Вот и враг под стеной, видно, близок наш бой —

Только мы не уступим ни шагу!

Неба синь за спиной, стали блеск, рога вой,

Кто-то вертит в руке левой дагу…

Мы застыли на миг — и пронзительный крик

Бросил в бой нас, друг другу навстречу…

Завертелась метель из щитов и мечей,

Пыль укрыла жестокую сечу…

Артур смотрел и смотрел в небо. Олег вспомнил и про него: «Я не выполню только одного твоего приказа — бросить тебя. В какие бы слова ты его не облёк.»

— Словно день, словно год длился тот хоровод,

А у смерти — глаза цвета стали…

Но прервался вдруг он и сквозь пот и сквозь стон

Мы смотрели — они отступали

На земле, у тех врат, где стоял наш отряд,

И куда мы врагов не пустили,

Ярко-синий клочок, словно неба мазок

Среди грязи, среди ржавой пыли…

…Отпусти меня, лорд, отпусти на закат!

Там когда-то стояли ребята…

Среди них был и я — синий плащ, робкий взгляд…

Не забыть мне, что было когда-то…[31]

Нет, подумал Олег, зло веселея. Мы ещё посмотрим, чья тачка дымит круче и чей мобильник звонит громче…

— Хорошая песня… — задумчиво сказал Кирилл.

— Про нас? — Артур допил остатки чая из стоящей рядом кружки. — Почему ты сказала, что это про нас?

Девчонка промолчала. Потом сказал — совсем о другом:

— Смотрите, всё-таки стемнело…

* * *

Игорь сидел на верхней жерди ограды и смотрел, как из-за леса встаёт солнце.

Это было первое, что Олег увидел, выйдя с сеновала, где они ночевали.

До Шелеста Будимировича они добрались только к вечеру. И первым, кого они встретили, подъезжая к сбитым в плотную кучку приземистым постройкам, был Игорь Парушев. Крепкий, хотя и тонкий, высокий — выглядевший старше своих двенадцати — мальчишка вывозил из какого-то закута навоз, сидя на мохнатой лошадке, запряжённой в волокушу. Он казался абсолютно местным — босиком, в серой рубахе и синих подвёрнутых штанах, волосы стянуты повязкой, на поясе — какие-то фигурки нож — и Олег было окликнул его — мол, парень, где хозяин? — но… мальчишка обернулся, и Олег тут же узнал фотографию.

Шелест принял их просто и радушно, особенно обрадовался, узнав, что проезжие привезли привет от двоюродного брата (братана, как тут называли). Долго говорил про своё хозяйство — фактически, только про него и говорил, даже вечером, когда за ужином собралась вся семья: жена (маленькая, молчаливая женщина) и — уму непостижимо!!! — шесть девчонок от 3–4 до 12–13 лет. Гостей усадили с почётной правой стороны, а что самое удивительное — появившийся Игорь тоже сел за тот же стол. Да ещё прямо сразу справа от хозяина.

Олег так и не успел поговорить про него, а сам мальчишка как в воду канул и появился только теперь. И взгляды, которые он бросал на приезжих, были странными. Олег определил бы их, как смесь грусти, благодарности и странного стыда, совершенно непонятного.

Олег встревожился.

И, сразу решив покончить с этим вопросом, заговорил о выкупе, о том, что они родичи и друзья… Реакция всех за столом его удивила. Девчонки — кроме самой младшей — уставились на него большими глазами. Хозяин вздохнул. Его жена, так и не присевшая за стол, опустила голову. А Игорь… он продолжал есть, но почему-то очень крепко стиснул ложку.

Так, что сидевший рядом Олег услышал тихий хруст черенка.

Шелест задал несколько вопросов Олегу и Игорю. Тот только кивнул в ответ на: «Твоих ли мест люди?» А Олег всё меньше понимал, что же происходит. И только обрадовался, когда Шелест сказал:

— Ну, утром и в путь потечёте. Ингоря сберём. То добро, что родня его жива и за него ревнует так-то…

Когда они выходили наружу, Олег услышал сзади плачущий голос жены Шелеста.

Вообще-то мальчишка собирался поговорить с друзьями обо всех этих странностях. Но на сеновале на всех навалилась усталость, они перебросились какими-то ничего не значащими фразами — и уснули раньше, чем разговор перешёл на серьёзное.

А утром, проснувшись, как обычно, раньше всех, затемно, поспав-то всего три-четыре часа, Олег вышел наружу — и увидел Игоря…

…Почему-то ощущая себя очень неловко, Олег подошёл ближе. Трава была просто ледяной от росы. Он оперся рукой на нижнюю жердь и сказал:

— Подвинься…

— А? — Игорь посмотрел на старшего мальчишку через плечо и усмехнулся: — Знаю этот анекдот.

Олег оседлал жердь, поставил ноги на нижнюю. У Игоря ноги не доставали, он болтал ими, ловко держа равновесие.

— Спасибо, что нашёл меня, — сказал он. Олег махнул рукой:

— Да ладно, чего там…

— Не, это даже для родственника или друга не каждый так станет, спасибо… но… — Игорь вздохнул и посмотрел в глаза Олегу. — Ты не обижайся. Я останусь с дядей Шелестом.

Олег не сорвался в траву только потому, что удержался ногами. И, отстранившись, изумлённо посмотрел на Игоря. Тот ответил таким твёрдым и взрослым взглядом, что Олег понял: это не шутка. И удержал гневные слова: «Это что за блажь?!» — на языке, а вместо этого тихо сказал: