Все способные держать оружие - Андрей Лазарчук

— У меня партия груза по контракту «Кенигин», — сказал я, опустив стекло и высунув голову.

— Контракт «Кенигин» начинает действовать с полудня, — ответил он. На лице его не было и следа сна.

— Мне нужно в Москву, — сказал я.

— Ты с вещами?

— Нас двое. Вещей очень мало. Машину можем оставить.

— Я тебя что-то не видел…

— И не могли видеть.

— А это кто там с тобой? Вадька, что ли?

— Вадим, проснись, — сказал я.

— О, дядя Саня, — сказал Вадим. — Приехали, да?

— Приехали, приехали, — сказал дядя Саня. — Щаса ворота открою…

Мы загнали машину в дальний угол товарного двора там уже стояло несколько; напоследок я ввел Вадиму еще одну дозу аббрутина. Я взял сумку, он — пеленгатор, и мы пошли к дебаркадеру. Что-то тебя качает, Вадька, сказал дядя Саня. А… контузило малость… Может, тебе здесь отлежаться? Вадим посмотрел на меня. Я поколебался. Нет, надо ехать. Там ведь вплавь придется… Ничего, сказал я, в крайнем случае, я его на себя взвалю. Рисковые вы ребята, покачал головой дядя Саня… ладно, пошли…

Мы пересекли дебаркадер и спрыгнули на палубу самоходного лихтера. Вся палуба была заставлена скамейками: досками на козлах. Двигатели лихтера работали, под ногами пробегали волны вибрации. «Кузмич!» — гаркнул дядя Саня. Из люка в палубе высунулась голова. Кузмичу было лет восемнадцать. «Чего?» Увидев нас, он в два движения выбрался из люка. «Возьмешь вот этих ребят в собачий ящик», — сказал дядя Саня. «Угу», — был ответ. «Куда сегодня?» — «Еще не знаю. По каналу уже не пускают, говорят, кто-то затопиться пытался на фарватере. А у них же канонерки на Волге». Дядя Саня почесал затылок. «Да уж, затопиться — это мы всегда пожалуйста… Что Семин?» — «Нормально, грузится. Через полчаса, говорит, отвалит». — «Ладно, Кузмич, разберешься на месте». — «Разберусь, — сказал Кузмич, — пойдемте, покажу вам ваше место…»

Это был подлинный собачий ящик: в корме, рядом с шахтой руля, выгорожено было пространство метр на два. «Запретесь изнутри, — сказал Кузмич, — снаружи абсолютно незаметно. Когда я скомандую, отдраите вот этот люк и уйдете. Ласты и маски в рундуке, дыхательные патроны я вам дам. Имели с ними дело?» — «Свежие?» — спросил я. «Да, на полчаса хватит». — «Годится. И все-таки — где именно вы будете выходить?» — «Постараюсь высадить в самом удобном месте. Устраивает такой ответ?» — «Что вообще в Москве?» — «Никто не знает. Все говорят разное». — «Ладно, разберемся… Нам сейчас запираться или погодя?» — «Зачем сейчас? Когда на подходе будем… за час, скажем». — «Хорошо…»

Полчаса назад с вокзала Вадим позвонил Князю и условными фразами сказал, что группа продолжает поиск. Следующее контрольное время связи в полдень. До полудня еще…

С дебаркадера попрыгали на палубу лихтера трое парней. «Ну вот, экипаж в сборе», — сказал Кузьмич. Дядя Саня сбросил носовой швартов с кнехта. «Петька, расхиляй драный, отдавай кормовой!» — голос у Кузьмича был зычный, как и положено речному капитану. Один из парней рысью метнулся на корму. Кузмич солидно поднялся на мостик. У лихтеров этого типа рубка и мостик не на корме, как обычно, а ближе к носу и на правом борту — как у авианосцев. Ну, что, сказал я Вадиму, поплыли?

Да, сказал он. Вид у него был измученный, вокруг глаз — синяки, как у лемура.

Поплыли… Палуба задрожала сильнее, и берег, слегка изогнувшись, стал уходить влево и назад. Я сел на край скамьи, повиснув подмышкой на леере ограждения.

Вадим сел напротив, спиной к движению. Иди поспи, сказал я, спроси у шкипера, где можно поспать, и поспи. Я тебя разбужу.

Туман еще не рассеялся, но поредел, стал прозрачнее. Видно было и оба берега, и то, что на берегах. Виллы, дачки, прочие постройки — сплошным рядом. На воде — лодки, катера. И — очень тихо. Неимоверно тихо.

Собственно, мне следовало просто сложить два и два, записать результат и сверить его с ответом в конце учебника… что я, собственно, сделал уже раз сорок за последние двое суток… да только в ответе вместо ожидаемого «четыре» возникали огненные письмена: «А на хрена все это?» И не было у меня под рукой премудрого Даниила… и сам я не Бальтазар… Вальтасар… кстати, пожрать бы неплохо… шкипера, что ли, попросить? Не отвлекайся. Действительно: на хрена такие сложности? Операции подобного рода проводятся с минимальным — минимально возможным, точнее, — количеством ходов и поворотов. У меня получается нечто водевильное… «Женитьба Фигаро» со стрельбой и переодеваньями… и в финале:

«Унесите трупы!. Скомандуйте дать залп!»

Интерес «Муромца» ко мне — учитывая все, что я видел сам и что мне сказал Вадик, — можно объяснить только одним: тем, что в теле пана Валинецкого спрятана маленькая атомная бомбочка. Я их никогда не видел, эти бомбочки из рентгения-252, слышал только, что они страшно дорогие, размер имеют с толстую многоцветную авторучку, а мощность — порядка двадцати тонн тротила.

Если бомба есть и «муромцы» пронюхали об этом — стало быть, идет утечка из самого штаба Тарантула. Но, поскольку тут замешан Тарантул, то больше верится в вариант, при котором бомбы нет, а утечка информации — есть. Но опять же — мне ведь куда больше хотелось бы верить именно в этот вариант… тем временем завершая траекторию полета… где? Куда меня вообще несет?

Да, я намерен рассчитаться за ребят. Почерк тех, кто орудовал в «Садовом кольце», и тех, кто перебил моих, — одинаков. И есть одно очень важное обстоятельство: мои ни под каким видом не должны были после акции концентрироваться на базе. Ни под каким… если не получали соответствующего приказа от меня, координатора, или Командора, старшего группы «А». Я такого приказа не давал. Значит — Командор? Без моего ведома? Не верится. Возможно только теоретически. И вдруг мне вспомнился странный бред, поразивший меня там, в меблирашках, рядом с убитой Сашей. Ч-черт… что-то мелькнуло — и исчезло. Над глазами стала скапливаться боль.

Обойдем этот момент. Эх, Игорек, как многим ты позволял копаться в своих мозгах!.. и все же, все же, все же — вспомним. О другом. Первые дни после операции, потом — первые шаги. Доктор Морита… фотография из медицинской карты — кстати… так вот: я совершенно уверен, что какая-то телеметрия у него была.

Сердце вовсе не сразу стало работать так, что я перестал его чувствовать поначалу были очень неприятные ощущения. А когда упал в саду — помнишь? Нашли сразу, через две минуты — о! Ясно же, что получали сигналы от меня, и ясно, что могли пеленговать источник этих сигналов. Точно, точно. И вполне возможно, что с того пульта можно посылать… ну, скажем так: разные сигналы. Замри — умри, воскресни… направо — налево… вряд ли, старина, вряд ли — слишком сложно технически. Другое дело — внушенная программа…

Если так — то дело плохо. Если так — то это значит, что вся миссия нашей группы была лишь прикрытием чего-то иного, и я всего лишь зомби, всего лишь ходячий футляр для маленькой бомбочки большой разрушительной силы, и эту бомбочку, хочу я того или нет, я доставлю-таки в нужное место и в нужное время — даже если буду стремиться к чему-то прямо противоположному…