Шоколад или жизнь? - Диана Мотт Дэвидсон

— Comment s’appelle t’elle? — борясь с кашлем, настаивал сын.

Как зовут Сисси? Это что еще за вопрос? Я глубоко вздохнула и ответила:

— Elle s’appelle Sissy[17].

— Et le surnom? — уточнил Арч. — En français, s’il vous plait[18].

Я потрясла головой. Для сегодняшнего вечера и так было слишком много событий. На французский у меня точно не было настроения… не было…

Но медленно мой мозг переключился на французский. Я свернула к узкой обочине и с большой осторожностью, не спеша, повернулась к Сисси.

— Как по-французски Стоун?

И, взглянув на подростка, сидящего рядом со мной, сама и ответила:

— Пьер[19].

— Скажи, Сисси, — спросила я, не поворачивая к ней головы. — А псевдоним был идеей твоего отца?

— Нет, — надулась она. — Я воспользовалась словарем. Я чувствовала, что закипаю.

— А теперь скажи, — завопила я во все горло, — что такого я тебе сделала?

Сисси в негодовании раздувала ноздри:

— Джулиан заявил, что хочет стать шеф-поваром! Сказал, что хочет напроситься к тебе в ученики! И это вместо того, чтобы быть доктором! Конечно, я хотела выставить тебя в дурном свете!

Могла бы догадаться сама. «К несчастью, нареченная Голди Беар»… Грубая, «введенная в заблуждение» — мечта Джулиана, языковедка со словарем.

— Сисси, если ты хоть чего-нибудь стоишь, в чем лично я сомневаюсь, я засужу тебя, — заключила я уже спокойнее. — А теперь, будь добра, заткнись, пока мы не добрались до Фаркуаров.

Подъезжая к концу переулка Сэм-Снид, я увидела несколько полицейских машин, все с зажженными фарами. Столько света, будто они устроили карнавал. Остановившись у кордона, я спросила про Тома Шульца. Полицейские немного посовещались, и на дорожке появился Том.

— Где ты была? — Цвет лица его по-прежнему был ужасен, но глаза горели уже не болью, а гневом.

— В школе, — ответила я. — Забирала Арча.

— Слава Богу! — Шульц тут же смягчился. — Где он?

— В фургоне. Он все еще мерзнет и кашляет. Ты нашел Адель?

Потерев лоб, Том ответил:

— И да, и нет… Она выскочила на шоссе и выключила фары. А на середине пути развернулась и на всех парах примчалась сюда. Она в этом чертовом чулане, кричит что-то про детонатор. Ребята пытаются поговорить с ней, но…

Мое сердце щемило от страха за Бо.

— А что с генералом?

— С ним все в порядке. Его везут на «скорой» в Денвер. Как только ему станет лучше, мы собираемся оштрафовать его.

— Мило. За что?

— За нарушение каждого из когда-либо принятых законов о хранении взрывчатки. Большое тебе спасибо.

Со стороны дома вдруг послышались крики, и оттуда к машинам хлынула толпа копов. «Освободить территорию!» И тут — вспышка и взрыв. Всех разбросало по сторонам, я впечаталась лицом в кладку дороги. Еще взрыв. Шипение. И снова взрывы. Закрыв голову руками, я горячо надеялась, что фургон не снесет какая-нибудь граната. Ежесекундно нас ослепляло вспышками света. Казалось, взрывам не будет конца. И вот чудовищный грохот — загорелся гараж. Полетели обломки — все, что осталось от того чулана с оружием. И еще был один, финальный каскад, после которого — тишина. Ее нарушал лишь треск пламени и мое прерывистое дыхание.

— Арч! — крикнула я. Шульц пытался схватить меня, но не успел — я уже мчалась к фургону. Машина была цела. Дергая ручку дверцы, я услыхала мяуканье и почувствовала что-то мягкое у своих ног. Скаут! Я взяла кота на руки и влезла в фургон.

Широко открыв глаза, на меня смотрела Сисси. Ее волосы были взъерошены, лицо — бледно и искажено страхом.

— Адель? — тихо спросила она.

— Прости… — Я подала ей кота.

Сисси молча открыла дверцу, спрыгнула со ступеньки фургона и, не спуская Скаута с рук, пошагала прочь.

Арч задыхался и кашлял.

— Дыши, дыши, ради меня дыши! — просила я Арча. — Дыши глубоко.

Он хрипло вдохнул и закашлялся. Я знаю, Арч помнил про свою детскую астму и потому был напуган вдвойне. Ему срочно надо было откачать воду из легких. Я мысленно терзала себя за случившееся. Это как сплав по реке, когда на крутых порогах лодки переворачиваются и спортсмены захлебываются водой. Их спасают, сначала они кашляют, отхаркивают воду, и кажется — все в порядке, они — живы. Но вода может попасть в легкие и остаться на стенках, и через час после того, как человека вытащили из воды, он умирает.

Теперь Арч хрипел постоянно и уже совсем не мог дышать. Он хватал воздух ртом и через пару мгновений потерял сознание. Я бросилась вон из фургона и понеслась к Шульцу, зовя на помощь. После секундного замешательства врач вытащил Арча на воздух и уложил на асфальт. Он прочищал ему дыхательные пути, пока второй медик звонил в госпиталь, получить разрешение интубировать. После этого он ввел ему в гортань ларингоскоп и трубку. Дыши, только дыши, молила я. Затем они надели на него кислородную маску и подключили к дыхательному аппарату. Меня отогнали в сторону, чтоб не мешала.

Я попросила кого-то позвонить доктору Джону Ричарду Корману. Сев на колени у края дороги, я вдруг почувствовала, что одежда на мне мокрая и липнет к телу. Вокруг были люди, но я не обращала на них внимания. Подошел Шульц, присел рядом и положил мне на руки два сухих спортивных костюма.

— Я ужасная мать, — всхлипнула я.

— Ты прекрасная мать, — отозвался Шульц. — Я только что рисковал жизнью, чтобы достать вам с Арчем сухую одежду. Почему бы тебе не поискать место, где можно переодеться?

Мои руки потянулись к его большому телу. Через секунду моя голова уже уютно устроилась у него на плече, и он промычал:

— Смотри, кто здесь.

Я обернулась. Джулиан Теллер. Облаченный в камуфляж, он шел ко мне:

— Я уже был на обратном пути — и тут взрывы.

Что сказать? Я дрожала. В этот момент подошел врач. Он выглядел очень серьезным, я приготовила себя к худшему…

— Ваш сын пришел в сознание и дышит нормально. Но нам необходимо понаблюдать его в течение суток, так что мы едем в больницу, — доложил медик.

Меня хватило только на то, чтобы кивнуть ему и отдать сухой спортивный костюм.

— Поехали, — сказал Шульц.