Души напрокат - Челси Мюллер

— Прижми большой палец к экрану телефона и посмотри, как он выглядит, — он сопроводил свои указания взглядом «просто сделай это», словно говоря, что если Калли хотела спасти их отношения, то спор делу не поможет.

— Люди не запоминают свои отпечатки пальцев. Откуда мне знать, изменились ли они?

— Просто сделай мне одолжение.

Калли демонстративно достала телефон, прекрасно понимая свою раздражительность, но ничего не сумела с собой поделать. Прижав большой палец к стеклу, она наклонила экран, чтобы поймать отражение света.

— Так, ладно, это охренеть как странно.

— Что?

— Смотри.

— Я же за рулём, — прорычал Дерек. Они находились в одном квартале от её квартиры.

— Тут сплошные зигзаги.

Он открыл рот, затем закрыл обратно.

— Никаких завитков? — спросил он наконец.

— Нет. Выглядит как какой-то грим под пришельца. Как футболка Чарли Брауна[13], только в виде отпечатков пальцев, — это действительно сработало. Падение в магический колодец оказалось не зря. Калли сбежала, не оставив отпечатков или следов ДНК. Теперь осталось лишь вытащить брата, избавиться от магии душ и надеяться, что придурок из полицейского участка не сумеет её опознать. Калли издала тихий смешок.

От Дерека не укрылись странные, маниакальные нотки в её голосе.

— С тобой всё будет хорошо?

Он слегка сжал её ладонь, и это помогло ей обрести почву под ногами.

— Понятия не имею, как ответить на этот вопрос, — что ж, хотя бы в этом она честна.

Дерек кивнул, но это выглядело скорее так, будто он перебирает свои мысли и находит их логичными.

— Справедливо, — сказал он.

Лёгкий звон в её ушах притих, а затем исчез полностью, когда её паника опустилась до безопасного и рационального уровня.

— Все камеры были отведены в сторону, — напомнила она себе.

Бугрящиеся мышцы на предплечьях Дерека расслабились. Её лихорадочная нервозность задевала его сильнее, чем он признавал. Когда со всем этим дерьмом будет как следует покончено, Калли изо всех сил постарается возместить ему это.

— Я слышал, как ты просила об одолжении. Я проследил, чтобы записи пропали.

Калли вскинула брови. Хоть какой-то приятный сюрприз.

— Просто свожу риск к минимуму, — проворчал он, и низкий тон его голоса указывал, что это ерунда. Лёгкий розовый оттенок прилил к его коже, поднимаясь от воротника куртки. К тому времени, когда это превратилось в полноценный румянец на его скулах, узел в нутре Калли расслабился, дыхание вновь вернулось в норму. Вполне в духе Дерека отвлекать её от страхов своим дискомфортом.

Как можно отблагодарить того, кто защищал тебя в таких немыслимых масштабах? Подобную верность и заботу редко встретишь без родственных связей, и тем не менее, Дерек сделал это для неё. Вопреки инциденту с накачиванием наркотиками, который Калли едва ли когда-нибудь загладит, он пришёл за ней. Он по-прежнему на её стороне. Калли не приходилась ему семьёй. И она не настолько с ума сошла, чтобы верить, будто это вызвано её офигительными навыками в постели. Никто не был настолько хорош в сексе, чтобы ради этого стоило совершать множество преступлений и вызывать гнев босса мафии. И тем не менее. Как она заслужила такую преданность? Сегодня она рисковала своей тщательно выстроенной жизнью, чтобы помочь старшему брату. По идее, ей знакомо идиотское поведение ради чьего-то блага. Но только ради семьи. Разве такое случалось, когда ты позволял людям приблизиться к тебе? Нет, она пыталась, когда работала в больнице. Они хотели, чтобы она отреклась от брата. А Дерек её охранял.

В этот раз Калли сама потянулась к нему. Когда её ладонь легла на джинсы, мышцы его бедра дёрнулись, словно прыгнув ей навстречу, как лабрадор, которого на целый день оставили дома.

— Спасибо, — прошептала она.

— Немного левее стало бы отличной благодарностью.

Дерек припарковал машину Калли на ближайшем месте возле её жилого здания. Если бы они ехали на его мотоцикле, у неё было бы дополнительное время на придумывание, что сказать, пока она снимала всю экипировку. Вместо этого он заглушил двигатель, и тишина четырёх часов утра окружила их — тишина, которую могли выносить только призраки и в высшей степени нетрезвые личности.

Дерек пошёл к квартире вместе с Калли. Он держался на три шага позади неё, и его тихая походка давила её нервы как пауков на подоконнике.

Он втиснулся за ней в квартиру и запер дверь. Тишина последовала за ними обоими, заполнив её однокомнатную квартиру.

— Как ты добрался в участок? — выпалила Калли, осознав, что его чёрного хромированного байка нет на парковке.

— На байке приехал, — Дерек подчеркнул эту фразу фырканьем в духе «спасибо-что-напомнила».

— Ты оставил байк там? — Калли не могла заставить себя произнести слова «полиция» или «участок». Она замерла возле кухонного стола.

Дерек не двинулся к дивану. Он оставался на потёртом ковре в центре её гостиной, как живой тотем мышц и ярости.

— В нескольких кварталах оттуда, у друга. Остаток пути бежал.

Она не скрывала своего содрогания. Он проделал все это для неё? Хотя ещё не оправился от ножевого ранения?

Да ещё и после того, как она попыталась вырубить его наркотиками. Чтоб ей провалиться.

— Я не стою таких проблем, — произнесла Калли, со вздохом принимая отвержение.

Дерек развернулся к ней. Калли никогда в жизни не хотела ещё раз увидеть, как такой здоровяк смотрит на неё искоса.

— Ты не имеешь права делать так.

Её поясница прижалась к краю стола.

— Как? — спросила она, хоть и знала ответ.

— Ты предала моё доверие. Ты попыталась накачать меня наркотиками. Ты не имеешь права после этого сводить всё к себе, — с каждым предложением Дерек делал шаг в её сторону.

— Мне так…

Он возвышался над ней, и от злости меж его бровями пролегли глубокие складки. Мощное дыхание между словами задевало её щёки, когда Дерек её перебил.

— Я хочу злиться на тебя, а ты извиняешься, и ещё эта твоя привычка бросаться в опасность потому, что ты думаешь, что если позволишь кому-то помочь тебе, это значит, что ты их разрушишь. Это ни черта мне не помогает.

От лёгкого запаха кожи и мыла грудь Калли как будто обожгло. Его аромат спровоцировал каскад утешения, желания и угрызений совести. На глаза навернулись слезы, но дать им пролиться означало поставить свои эмоции на первое место.