Невыносимый - Александра Салиева

корточки, чтобы быть на одном уровне, а затем отвечаю тихим доверчивым шепотом:

– Можно.

То, что я зря это делаю, понимаю поздно. После того, как чуть не глохну от радостного крика и оказываюсь не задушена маленькими ручками. Сын тут же сбегает к Лике с Лерой. На последнюю и сливает все свои эмоции. Я на это только головой качаю и обратно выпрямляюсь.

Вслед за ним к нам подходят, как положено, мои родители.

– Поздравляю, – сухо и сурово поздравляет отец.

Хотя выдавливает из себя подобие улыбки.

– Спасибо, – отвечаю в той же манере за нас обоих.

– Будь хорошей и послушной женой, дочь, – вслед за ним, напутствует меня мама.

«Как ты?» – хочется уточнить, но я лишь киваю и переключаюсь на следующего поздравителя.

Лидия Михайловна. Наверное, единственная, кто по-настоящему рада за нас с Игнатом, не считая моих друзей.

– На правах той, кто все же приложила руку к твоему воспитанию, – поясняет свою очередность для Игната срывающимся от слез голосом. – Я так рада за тебя, мальчик мой, – обнимает мужчину. – Будь счастлив. Вы оба, – добавляет, обнимая уже меня. – Береги его, – шепчет на ухо.

– Обязательно, – обещаю ей, прежде чем она отстраняется и отходит от нас.

На ее место встают Ярослав и Василиса. И пусть вчерашние слова Игната об их с Кикиморой отношениях меня остужают, видеть ее лишний раз все равно желания не возникает. Их обоих. Не после того, как узнала о предательстве. Не понимаю и не хочу понимать такого. Но на поздравления все же реагирую ответной улыбкой.

Дальше следует круговорот незнакомых лиц. Передышка наступает только вместе с друзьями. И то ненадолго. Празднование переносится на второй этаж, где в не менее огромной зале расставлено множество небольших круглых столов на шесть персон. И только наш – на две.

– Макс не с нами? – уточняю очевидное, глядя на то, как сын устраивается за столиком неподалеку.

К нему присоединяется Лика с дочкой, Лидия Михайловна, Ярослав с женой и… Григорий. Так понимаю, на всякий случай.

– Зачем ему мы, если у него Лера есть? – хмыкает ответно мужчина, оглянувшись в сторону тех, о ком идет речь. – Вот родишь ему братика, может и отлипнет от нее… ненадолго.

– Скорее, вместе с ней засядет у кроватки братика, – зеркалю его эмоции, переключаюсь на иное.

На взгляды мужчин за соседним столиком, которые не отлипают от Анжелики. Несмотря на то что одета она в наглухо закрытое голубое платье, скрывающее множественные синяки на теле. Но едва ли эта скромность в образе способна скрыть природную красоту. Одни распущенные светлые волосы длиной до поясницы чего стоят. Григорий и тот то и дело косится в ее сторону. Но заметив, что я смотрю на него, тут же делает вид, будто ничего такого не происходит. Это вызывает непроизвольную улыбку у меня. Да и Григорий мне нравится. Так что буду только рада, если у этих двоих что-то получится в будущем. Да и самой Анжелике на пользу пойдет. Пусть даже если это будет носить краткосрочный характер. После ее мужа, только на воду дуть остается, а с таким подходом точно счастья не обрести.

К слову, о муже. Моем собственном. Чьи мысли явно не столь легки и радужны, как те же мои. Слишком уж мрачно он рассматривает поочередно всех собравшихся: не просто смотрит, как под микроскопом сканирует – пристально, придирчиво и недоверчиво, словно ищет, кто тут атомную бомбу пронес и взорвать собирается. Уж не знаю, что бродит в его голове на самом деле, но мне хочется, чтобы он хоть немного расслабился, поэтому беру его за руку, переплетая наши пальцы. Нехитрая манипуляция срабатывает. По крайней мере, Игнат больше не погружен в себя, реагирует моментально. Возвращает все свое внимание ко мне. Дарит легкую полуулыбку, оправдывая недавнее небрежным:

– Скучно здесь становится.

Собираюсь ответить, но по залу разливается мелодия вальса, свет приглушают, а мужчина перехватив мою ладонь иначе, поднимается на ноги и увлекает за собой, в самый центр зала. Следую за ним безоговорочно, в очередной раз задумываясь, что вот так, ладонь в ладони, – правильно, и крепче сжимаю пальцы вокруг его.

На этом вся моя мысленная классика заканчивается…

Игнат резко останавливается и одним движением притягивает к себе вплотную, обнимая за талию. Совсем не как положено, но именно это мне действительно нравится. Рядом с ним не нужно сдерживаться, можно быть собой, такой немножечко сумасшедшей, и не бояться осуждения, откровенно наслаждаясь нашей близостью, совершенно позабыв обо всех остальных – тех посторонних, кто смотрит на нас. Как тогда, на катке. Разве что теперь под громкую музыку. Хотя уже вскоре я привычно погружаюсь в свою собственную внутреннюю мелодию. Выпускаю ту часть себя, что отвечает за чувства и обычно спит. Но только не рядом с Игнатом. С ним мне едва удается ее контролировать. Но на этот раз я даже не пытаюсь сдерживать себя. В конце концов, мы ведь теперь женаты, значит… можно?

Синие глаза сверкают в полутьме и будто поощряют. И я окончательно сдаюсь. Ему. Себе. Нам. Нет больше запретов и ограничений. Льну к Игнату ближе, скольжу ладонью по плечу выше, запуская пальчики в темные волосы на мужском затылке, слегка массируя. Будь я цветком, что украшают и этот зал, с удовольствием бы пустила корни в него, проросла до самого сердца, заключив его в непроницаемый кокон. Чтобы оно билось исключительно для меня одной. По крайней мере, мысленно я сейчас именно этим и занимаюсь: забываюсь, погружаюсь в себя. Едва ли осознаю, как быстро утекает время. И лишь когда мелодия стихает, а мы останавливаемся, с губ срывается тихое:

– Спасибо.

– За что? – удивляется Игнат.

– За сказку.

Слегка прищуривается, вглядываясь в мои глаза, словно ищет подвох в моих словах. Опять улыбается. Но ничего не говорит. В синих глазах все эмоции стихают и застывают, превращаясь в ничто. Не сразу я понимаю, чем вызвана эта перемена. Отец. Он оказывается позади меня, и его столь близкое присутствие я различаю лишь после того, как:

– Первый танец – ваш, следующий за мной, – сухо сообщает областной прокурор.

Неспроста на ум приходит именно его статус. Тональность не