Печать Владимира. Сокровища Византии - Елена Арсеньева

– Да, для уроженца Италии твой греческий совершенен…

Сделав несколько записей, Артемий продолжил расспрашивать Ренцо о том, как он проводит время в Смоленске, попутно задавая вопросы о пребывании венецианца в Константинополе. Как и следовало ожидать, ответы Ренцо становились весьма уклончивыми, когда старший дружинник расспрашивал о прошлом. В то же время венецианец охотно делился впечатлениями о коротком пребывании во дворце князя. Одна мелкая деталь поразила Артемия, но он не мог прямо спросить Ренцо об этом. В конце концов дружинник вернулся к тому моменту вчерашнего дня, когда венецианец был один.

– Ты уверен, что никто не составил тебе компанию в часы послеобеденного отдыха? Не стремишься ли ты выгородить боярышню Мину? Только не говори, что заботишься о ее репутации. Скоро ты покинешь Смоленск и больше никогда с ней не увидишься.

– Твоя прямота граничит с бестактностью, боярин! Что бы ты там ни думал, этого прелестного создания не было со мной. Надеюсь, ты не станешь засыпать ее вопросами и грубо обращаться с ней. Это очень нежный цветок! Я хочу сорвать его, пока он не увял.

В начале допроса Артемию удавалось как-то подавлять инстинктивную антипатию к венецианцу, но сейчас он чувствовал, как в нем опять закипает отчаяние.

– И тебе не стыдно совращать молодую беззащитную девушку? – воскликнул дружинник.

Ренцо рассмеялся.

– Этот вопрос не входит в твою компетенцию, поскольку речь не идет о чем-либо незаконном! Я всего лишь отдаю честь прелестной деве. И она вольна отвечать мне взаимностью или не отвечать.

– Девушка может легко совершить непоправимую ошибку, а ты самым бесстыжим образом толкаешь ее к этому!

– Что же, это будет ее ошибка, – заметил Ренцо. – И она будет нести ответственность за ошибку!

– Мина еще очень молода, у нее нет никакого опыта. И ты можешь избавить ее от таких испытаний!

– А зачем я буду это делать? Если девушка наделена природной склонностью совершать ошибки, лучше выявить этот грех до свадьбы с порядочным юношей. По правде говоря, в чем ты меня упрекаешь? В этом деле я представляю интересы Братослава. Жаль, что он недостаточно умен, чтобы оценить мою дружескую помощь.

Ренцо вновь рассмеялся. Дознаватель смотрел на него с отвращением.

– Твой цинизм безграничен, мессир венецианец! Следи за собой. Не буду скрывать, что воспользуюсь первой же возможностью, чтобы обвинить тебя и подвергнуть наказанию, которого ты заслуживаешь. Это может продлить твое пребывание в Смоленске, хотя мне отвратительна сама мысль о том, что ты находишься в нашем городе. Беседа закончена.

Пожав плечами, Ренцо молча откланялся и вышел. Артемий постарался сосредоточить внимание на значимых деталях разговора с гостем, но возрастающее возмущение мешало. Однако подходило время принимать Деметриоса. Дознаватель сложил записи, вызвал стражника и велел ему зажечь свечи в подсвечниках.

Грек опаздывал. А ведь он производил впечатление аккуратного и дисциплинированного человека. Небрежность никак не соответствовала образу сановника, привыкшего к строгому этикету императорского дворца. Что могло его задержать? Сгорая от нетерпения, старший дружинник покинул сени и стал подниматься по лестнице. Вдруг на верхней площадке он заметил Василия. Смуглое лицо отрока было пунцовым от ярости. Василий изрыгал проклятия и ругательства, но, заметив Артемия, сразу же замолчал.

– Ради Христа, Василий! Что с тобой? Мне доводилось слушать, как ругается Митько, но ты! Куда подевалась твоя половецкая сдержанность?

– Половцы – всего лишь презренные собаки, дикари, от которых должно очистить степь, – процедил Василий сквозь зубы. – Послушать досточтимого Деметриоса, так мой народ – это ошибка природы, пощечина Господу и христианскому миру!

– Да о чем ты говоришь? – спросил Артемий, все сильнее удивляясь.

– Спроси об этом благородного Деметриоса, который считает оскорблением присутствие варвара под крышей княжеского дворца!

– Ты забываешь, с кем говоришь, Василий! Я приказываю тебе успокоиться и объяснить, что произошло!

– Прости, боярин Артемий, – пробормотал Василий, опуская голову. – Этот тип… Этот византийский сановник сказал в мой адрес слова, которые заставили меня потерять рассудок. Вот что произошло. Мы выполняли твой приказ. Из уважения к рангу Деметриоса мы ждали его возвращения, чтобы сообщить, что намерены обыскать его покои. Но едва он увидел меня, как стал громко кричать, обзывая нечестивым кочевником, степным дикарем и другими нехорошими словами! Он запретил мне дотрагиваться до своих вещей и выгнал, возмущаясь, что князь сделал отроком человека, внешность которого выдает его постыдное происхождение!

– Я понимаю твой гнев, – согласился Артемий.

Дружинник положил руку Василию на плечо.

– Позволь поговорить с Деметриосом. Магистр абсолютно ничего не знает об отношениях между русью и половцами. Выслушав меня, он непременно принесет тебе свои извинения. Следуй за мной!

В сопровождении Василия Артемий проворно поднялся на третий этаж и подошел к двери Деметриоса. В то же мгновение она отворилась и на пороге появился греческий сановник. Отправляясь на допрос, Деметриос облачился в плащ и мантию с золотыми знаками отличия, свидетельствовавшими о его высоком положении в византийском обществе. Увидев старшего дружинника, магистр приветствовал его, низко поклонившись и коснувшись пола правой рукой.

– Благородный Артемий, мне очень жаль, что меня задержал досадный инцидент, – заявил грек, поправляя складки церемониальной мантии. – Кстати, я тебе признателен за то, что ты разрешил мне присутствовать во время обыска. Этот воин, – добавил он, показывая на Василия, – хотел принять в нем участие…

– Этот воин, благородный Деметриос, – отрок из дружины князя, как и его товарищ. И они вместе будут производить обыск!

– Но… Я не понимаю… Этот человек, он не рос. Невозможно представить, чтобы ему поручили столь важную задачу!

– Благородный магистр, ты один из чужеземцев, которые посещают нашу страну, чтобы затем верно описать ее своим соотечественникам. Я объясню тебе причину этого недоразумения, – ответил Артемий. – Пока мы будем беседовать, мои люди выполнят возложенную на них миссию.

– Не могу ли я присутствовать…

– Нет, – отрезал дознаватель. – Мы пройдем в мой кабинет, Вернее, расположимся на улице, в беседке. В сумерках приятно посидеть в саду.

– Как пожелаешь, боярин, – сказал Деметриос и добавил, обращаясь к отрокам: – Осторожно обращайтесь с хрупкими предметами!

Артемий и Деметриос покинули дворец. Слуги суетливо бегали между кухней и пиршественной залой, занятые подготовкой к вечерней трапезе. Подозвав одного из слуг, дознаватель велел подать в беседку прохладительные напитки и принести свечи. Слуга быстро зажег свечи в большом серебряном подсвечнике и поставил на круглый столик кувшины и кубки. Старший дружинник направился вслед за слугой, чтобы запереть калитку, затем, вернувшись, сел рядом с греком.