Мир клятв и королей - Микки Хост

разговор с Данталионом, каким бы он ни был, прошел не слишком гладко. Женщина переглянулась с Дионой, после чего, воспользовавшись тем, что Ровена сделала паузу, чтобы набрать воздуха, обратилась к Пайпер:

– Мне нужно найти Стефана и Марселин. Ты справишься без меня?

Это она так проявляет заботу, или что? Минуту назад Шерая без зазрений совести оставила ее вместе с наследницей фей, если Пайпер, конечно, не отшибло память.

– Я просто хожу, улыбаюсь и киваю, – пробормотала Пайпер и, подумав секунду, добавила: – Ничего сложного, да?

– Ничего сложного, – повторила Шерая. – И помни, что тебе не обязательно отвечать каждому, кто обратится к тебе. Можешь вообще ни с кем не разговаривать.

Это утешало. Но будет куда глупее, если она станет жаться по углам или прятаться за колоннами.

– Я найду вас, когда будет нужно, – произнесла Шерая, после чего исчезла так же бесшумно и незаметно, как и появилась.

Ровена выдохнула, будто все это время совсем не дышала, и протараторила:

– Я могу показать вам цветочные туннели, которые соединяют части дворца. Гостей там намного меньше.

Туннель оказался не таким уж и туннелем, всего лишь переходом, с одной стороны огражденным дворцовыми стенами, а с другой – лозами, тянущимися вверх без каких-либо креплений. Сквозь них проглядывались внутренние сады и дворики, залитые светом все тех же фонариков и заполненные людьми. То тут, то там Пайпер видела невысокие столики с закусками, поднимающиеся бокалы, полные разноцветных напитков и странные танцы, похожие на дикие. Или, может быть, это были те самые сигридские танцы. Пайпер вдруг ощутила, что не готова их танцевать.

– Я думала, что это будет бал, – решилась сказать она, когда все же отвела взгляд. Эйс тоже посмотрел на сады, присвистнул и отвернулся.

– Так и есть, – ответила Ровена, – просто это фейский бал, а не людской. У нас все иначе.

В конце туннеля они свернули направо, прошли по полупустому коридору и вновь оказались в шумном зале. На долю секунды Пайпер показалось, что она заметила знакомое лицо, но Ровена уже тащила ее дальше, попутно описывая едва не каждый камень. Через какое-то время они оказались в зале, который Пайпер уже проходила, – он запомнился ей огромной люстрой под потолком, огоньки которой иногда вспыхивали разными цветами, – а после перешли в другой. В разных концах он имел несколько арок, ведущих в другие залы, и в одной из них она увидела тот самый, где расположилась королева фей. Ее саму было не видно, но Пайпер узнала сцену и музыкантов на ней.

Выбранная Ровеной система была сложна, но Пайпер не возражала. Все свое внимание она направила на изучение архитектуры дворца. Иногда Ровену останавливали, чтобы поздравить, и говорили что-то, чего Пайпер не могла разобрать.

– Что они говорят? – все же спросила Пайпер спустя несколько секунд после того, как к Ровене в очередной раз обратились с пожеланиями.

– Это фраза на древнем языке, который, как считалось, принадлежал богам, – с готовностью пояснила она. – Dshertasari aria de sam arai jeltar. Пусть эта связь будет твоей величайшей силой.

– И какое из этих слов означает силу?

– Arai jeltar.

Эйс выглядел так, словно у него голова опухла. А вот Пайпер уцепилась за эту сложную фразу. Ей нравилось, с какой интонацией это говорили все, кто обращался к Ровене. Так, словно она теперь имела нечто, что нужно ценить и оберегать, словно эта сила – самая прекрасная вещь, что у нее есть.

«Хочешь, чтобы это было нашим секретным паролем? – обратилась она к Лерайе. Как и всегда, ответа не было. – Ну и пожалуйста, молчи себе на здоровье. Язык только от усилий не проглоти».

Пусть Лерайе молчит, сколько влезет. Пайпер нравилась древняя фраза, она цепляла ее так, как ни одно заклинание из книг Шераи.

Пусть эта связь будет твоей величайшей силой.

Неплохой девиз для сальватора, которая и впрямь владеет Силой.

Глава 21. Где мы бродили с тобой

Стефан предложил незаметно нанести на Пайпер, Эйса или Диону магическую метку, чтобы всегда знать, где они. Несмотря на то, что это было не обязательно, – хороший маг всегда почувствует нечто столь мощное, как магия сакри, – Марселин даже не использовала этот аргумент, сказав, что хочет заняться этим лично. Это означало, что они постоянно крутились неподалеку от Пайпер, поддерживали беседы с теми, кто обращался к ним, а Марселин еще и постоянно брала новый бокал шампанского с подноса проносившегося мимо слуги – уступка для людей, которой девушка бессовестно пользовалась.

Опьянение ей не грозило, потому что это была та самая крепкая Марселин, которую помнил Стефан, и потому что шампанское было намного слабее того, что изготавливали феи, но он все равно немного волновался. Марселин была постоянно рядом, но выглядела при этом так, словно все в порядке. Ни намека на ненависть или неприязнь, и даже магия была спокойна. Стефану это не нравилось.

На Марселин было не очень объемное изумрудное платье до щиколоток, с длинными свободными рукавами и расшитым мелкими драгоценными камнями воротом. Идеально прямые черные волосы падали ей на спину, черный лак сверкал на ногтях, а туфли блестели даже сильнее, чем цветастое платье эльфийки, которую они видели совсем недавно. После порванных на коленках джинсов, клетчатых рубашек, футболок с рок-группами и облупившегося лака на ногтях Марселин походила на принцессу, и Стефан не постеснялся сказать ей об этом, как только увидел. Марселин тогда смерила его равнодушным взглядом, словно пыталась незаметно отыскать подвох, но потом приятно улыбнулась. Она ничего не сказала, но магия единственный раз за все это время подсказала, что враждебности в ней не было.

Чтобы не вызывать слишком много подозрений, они останавливались тогда же, когда и Пайпер с Ровеной, но отходили в сторону и делали вид, что разговаривают или изучают какую-нибудь диковинку в украшении зала. Тогда Стефан думал о том, что ему совсем не интересен бал, что он не хочет и дальше приглядывать за Пайпер своими силами, потому что магия покажет, если что-то случится. Стефан ловил себя на том, что много думает о Марселин.

Она была прямо здесь, рядом с ним, и не проявляла враждебности. Она не говорила колкости и не припоминала его ошибки. Она общалась с ним так же, как с любым другим магом коалиции, но была чуть более расслабленной, потому что давно знала его. Может, Марселин и не могла признать того, что без ненависти к нему ей может стать легче, но она прекрасно понимала, что Стефан отличный