ДНК неземной любви - Татьяна Степанова

И все узнали правду. Только вот какой ценой?

– Лиль, он выживет? – спросила Катя.

Конечно, такое можно было бы и не спрашивать о серийном маньяке... Об убийце с бульваров...

Разве смерть не есть высшая мера?

– Выживет, организм у него крепкий. Пули наши из него достали... Он в сознании. Я сказала ему там, в реанимации, что они оба – Галина и Белоусов – арестованы и предстанут перед судом. Она по обвинению в убийстве дочери, а он в сокрытии улик этого убийства.

– И что Мартов тебе ответил?

– Ничего. Но он слышал меня. И еще я сказала, что если он не признает своей вины в убийствах и не расскажет суду о причинах, толкнувших его на мистификацию с ДНК мертвой Ларисы, если он не расскажет свою правду, то... Судья ведь волк, он будет защищаться, выгораживать и жену, и себя. Он будет сражаться в суде, а он это умеет. И все будет напрасно – все принесенные жертвы... все...

Все жертвы...

Все отнятые жизни...

Оборванные прежде срока нити...

Мертвые частицы...

Не воскрешенные мертвые...

Пылинки праха...

И месть...

И кровь...

И память...

Все будет напрасно...

– И что Мартов?

– Он выслушал. Думаю, он понял. Ему-то уж точно теперь нечего терять.

Где-то далеко на бульваре...

Нет, за кладбищенской стеной...

А может, за высокой горой над Плещеевом озером...

– Что ж, дело закрыто, можно освещать в прессе, – Катя попыталась за улыбкой скрыть странное, смешанное чувство. – Этим я и займусь, если ты, Лиль, не возражаешь. Но для меня один вопрос так и остался непонятным.

– Когда и где он убил Кристину Величко? Там, на Донском кладбище, задушил в машине во время похорон, когда она ждала Кадоша. Сунул тело в багажник, а затем уже ночью отвез труп на бульвар.

– Нет, я не про это. С этим все ясно. Я совсем о другом. В ту ночь перед убийством охранник Колобердяев... кого он увидел там, на бульваре? Он вышел из театра и перешел улицу.

– Он увидел Мартова. Кого же еще? Увидел и удивился, решил узнать – что так поздно тот делает возле театра. По сути, Мартов таким образом выманил его из здания.

Катя кивнула – да, конечно, и тут самое простое объяснение. Не нужно искать сложных решений. Надо лишь уметь видеть то, что перед тобой.

Для вдовы Колобердяева Агнессы Леонидовны день выдался хлопотным – утро она провела в кресле дантиста, а потом сидела в очереди в нотариальной конторе. Ключи от квартиры покойного мужа на Марксистской улице все это время и так находились у нее, но она жаждала как можно быстрее вступить в права наследства и получить бумагу на владение собственностью.

Надо побыстрее...

Сейчас такие времена, что все возможно.

Сегодня так, а завтра иначе...

Надо спешить.

Вечером она собиралась с подругой в театр на Константина Райкина, а до этого решила еще заглянуть в салон к знакомой парикмахерше – так, без звонка и без записи, спонтанно. Корни отросли, надо бы подкраситься, привести себя в порядок. Как только с бумагой на квартиру все уладится, можно будет осторожно приступать к продаже, а уж потом... Возможно, вскоре она сможет позволить себе самые дорогие, самые модные салоны красоты, самые лучшие санатории. Один раз ведь живем. Один раз, особенно если жизнь... одинокая вдовья жизнь уже клонится к закату.

Метро Агнесса Леонидовна терпеть не могла, на такси жаль было денег. Поэтому она села в троллейбус и покатила – через Москву, через пробки, к себе. Смотрела в окно – сколько всего понастроили в центре. Ехала, перебирала в уме, какие еще документы необходимо собрать – в треклятом БТИ, в паспортном столе, в Пенсионном фонде, а также по месту работы бывшего мужа в этом, как его... театральном вертепе...

За окном проплывали улицы, дома, липы. На табло у кабины водителя побежала «красная строка» с названием остановки, двери открылись, и Агнесса Леонидовна увидела, что троллейбус остановился на Гоголевском бульваре, совсем рядом с местом, где...

На следствии, когда она уже знакомилась с материалами дела в качестве официального «представителя потерпевшего», как жена Колобердяева, ей показывали снимки...

Агнесса Леонидовна схватила сумку, вскочила.

«Осторожно, двери закрываются!»

– Откройте, мне надо выйти!

Это был мгновенный порыв. Она сама от себя не ожидала. Ведь она даже не пришла проститься с ним, его сожгли в Донском крематории за счет театра, и урна с его прахом все еще была там... она не ездила получать, она занималась квартирой, наследством, так что же сейчас, сейчас, вот сейчас...

Что это? Что с ней?

Агнесса Леонидовна перешла дорогу и по гранитным ступенькам спустилась на бульвар. Здесь? Нет, чуть дальше – там, у Сивцева Вражка...

По бульвару мчались машины сплошным потоком, спешили прохожие. Был самый обычный день – четверг. Она оглянулась – над крышами домов парили золотые купола, и маленькая серая туча плыла с востока на запад, как погребальная ладья.

Они прожили вместе целую жизнь, а когда разошлись... когда разошлись, он остался один, и на этом самом месте, здесь, на бульваре, его убили... И ей не было жаль его.

Порыв ветра…

Вой сирены «Скорой» – где-то там, на Арбатской площади...

Голуби взлетели стаей, хлопая крыльями...

Агнесса Леонидовна внезапно увидела то, что было сейчас прямо перед ней. Нет, чуть дальше – там, на той стороне тротуара за оградой бульвара. Она увидела мужа – в черных брюках, в белой рубашке, без пиджака, он стоял неподвижно и тоже смотрел, неотрывно смотрел...

Ехали машины, шли пешеходы, и все это мелькало, двигалось сквозь него... зыбкий фантом... урбанистический мираж... призрак...

Агнесса Леонидовна ощутила, что ей не хватает воздуха в груди, внезапное удушье. Нет, нет, нет, не зови, я не пойду! Я не пойду с тобой, я хочу жить... это ты мертвец, а я живая... живая...

И тут она поняла, что он смотрит вовсе не на нее. А туда, чуть дальше, правее.

Агнесса Леонидовна с усилием повернула голову.

На спинке скамьи под липой, на том самом месте, сидела девушка с длинными светлыми волосами, словно отдыхала перед дальней последней дорогой.

Ехали машины, шли пешеходы, и тоже все мимо, сквозь мертвую плоть, сквозь этот мираж...

А потом все замутилось, затуманилось, смешалось, слилось воедино – то и это... пропало, пропало совсем... И возникло вновь с новым порывом ветра – мерцая, маня, поднимаясь все выше, уходя, исчезая, с запада на восток, с востока на запад, прямо сюда, навстречу и дальше, чуть дальше...