Одержимый - Питер Джеймс

– Полагаю, ее починили после того, как ты ее выбил?

– Да.

– Если кто-то проник сюда через дверь, ты успешно уничтожил все свидетельства этому.

С показным раскаянием на лице Гленн сказал:

– Ну извини.

Лицо Саттона просветлело, когда он увидел бардак в кухонном чулане. Он вынул из чемодана кисточку и жестяную банку с белым порошком и осторожно очистил от избытка пыли пол под ведущим на чердак люком и нижнюю поверхность самого люка. Затем он вытащил из чемодана ультрафиолетовую лампу, включил ее и осветил всю очищенную от пыли площадь.

– Отпечаток ботинка, – сказал он.

Гленн его тоже увидел. Ясный отпечаток передней части подошвы.

Саттон сфотографировал его.

– Тринадцатый размер. У тебя какой?

– У меня? Одиннадцатый.

– Кроме тебя, кто-нибудь еще из полицейских заходил сюда?

– Нет.

– Крупный мужчина, – сказал Саттон. – Высокого роста.

– Откуда ты знаешь, что это мужчина?

Саттон хитро посмотрел на Гленна:

– Ты когда-нибудь видел бабу с обувью тринадцатого размера?

– Нет. Но все когда-то случается в первый раз.

– Лично мне такие большие женщины не нравятся. – Саттон осмотрел люк. – Ладно, здесь чисто. Поддержи-ка меня.

Гленн соединил руки, Саттон оперся о них ногой и поднялся вверх. Гленн последовал за ним, включил свет и насладился испугом Саттона, когда тот увидел манекен.

– «Госпожи сейчас нет», – сказал Гленн.

– Той, у которой тринадцатый размер?

– Нет. Так фильм называется, с Тони Перкинсом, откуда это страшилище.

– Хороший был фильм. Страшный. – Саттон с опаской, совершенно так же, как Гленн в свой предыдущий визит, поглядел на манекен. – Ну и где тут пожарный выход?

Гленн показал рукой и последовал за Саттоном.

– Полоска ткани висела…

Он остановился на полуслове, потому что криминалист уже увидел кремовый лоскуток на подпирающем крышу столбе и посветил на него фонарем.

– Он здесь недавно, – сказал он. – На нем нет пыли.

Настроение Гленна улучшилось. Он не хотел, чтобы Саттон думал, что он притащил его сюда зря и даром потратил его время. След в чулане был хорошим началом, и полоска ткани не разочаровала Саттона.

– Можешь определить, откуда она?

– Без лабораторного анализа – нет. Похоже на лен. Это мог быть пиджак, брюки, юбка. Все, что угодно.

– Он висит на высоте пяти с половиной футов от пола, Рон. Это не может быть юбка или брюки.

– Ну тогда, наверное, это твоя баба с тринадцатым размером, – сухо сказал Саттон, затем осторожно снял лоскуток с гвоздя, положил его в небольшой пластиковый пакетик и вручил пакетик Гленну со словами: – Храни возле сердца.

Они медленно двигались вдоль чердака, проверяя все опорные столбы и промежутки между стропилами, пока не достигли двери пожарного выхода. Саттон прошелся кисточкой по ее внутренней стороне и по косякам, но не нашел ни единого отпечатка пальцев. Затем он открыл дверь и зажмурился от яркого солнечного света. Небо прояснялось, светило солнце. Вечер обещал быть хорошим.

Они вышли на площадку пожарной лестницы. Гленн обратил внимание на здания вокруг. У этих старых домов с красивыми фасадами задние стены были унылыми, даже уродливыми и, словно шрамами, расчерчены пожарными лестницами, как та, на которой они стояли.

– Лето в самом разгаре, – сказал Рон Саттон. – Значит, кто-то залез на чердак из квартиры, затем вышел через эту дверь и не оставил отпечатков пальцев. Летом не так много людей ходят в перчатках – если только они не заботятся о том, чтобы не оставить отпечатков.

– Или чтобы не испачкать рук.

Саттон разглядывал замок.

– Дверь открыли изнутри, примерно так же, как ты попал в квартиру, – хорошим пинком.

– Ты уверен? – разочарованно спросил Гленн. Было бы куда лучше, если бы Рон сказал, что дверь выбили снаружи.

– Никаких отметин с внешней стороны. Если бы кто-нибудь взламывал дверь с улицы, ему бы пришлось отдавить дверь на себя. Какой бы инструмент он ни использовал, на ней все равно остались бы царапины.

Гленн кивнул. Это он мог понять.

– Значит, у нас есть отпечаток ботинка и полоска ткани. Извини меня, Рон. Надеюсь, ты не думаешь, что зря потратил время.

– Людей вешали и при меньших уликах, Гленн.

– Мне кажется, того, что мы нашли, не хватит, чтобы убедить Дигби. Полподошвы и лоскут от юбки или брюк.

– У тебя есть зацепка. Ищи женщину с тринадцатым размером обуви, которой вздумалось постоять на руках на чердаке.

Гленн обиженно посмотрел на него.

– Прости, – сказал Рон Саттон. – У меня был длинный день.

Национальная служба по поиску пропавших располагается на шумной улице в районе Мортлейк, всего несколькими милями западнее Шин-Парк-Хоспитал (если двигаться по руслу Темзы), в ничем не примечательном длинном двухэтажном доме. Посетители здесь не приветствуются – всю информацию, необходимую сотрудникам этой службы для эффективной работы, они получают по телефону.

Майкл сделал это неприятное открытие, стоя перед входом в здание на сохнущем на жарком солнце тротуаре и разговаривая с женским голосом по домофону. Этот голос был вежлив, но непреклонен.

– Если вы хотите заявить о пропаже человека, позвоните нам по телефону. У нас нет условий для приема посетителей.

Майкл чувствовал себя разбитым. Он только что поссорился по телефону с детективом-констеблем Ройбаком из полиции Хэмпстеда. Детектив сказал ему, что пока никого не опрашивал, и посоветовал позвонить на следующей неделе.

Была среда, четыре часа дня. Аманды не было уже больше двух с половиной дней. Через три часа у него эфир на «Ток-радио», и он, не сообщив об этом продюсеру заранее, собирался во время передачи дать описание Аманды. Почему бы и нет? Что ему терять?

Возвращаясь из Суссекса, он повторил маршрут, по которому, по мнению Лары, должна была ехать Аманда в воскресенье вечером. Во время первой половины пути, которая проходила по извилистым сельским дорогам, он несколько раз останавливался на поворотах и осматривал места с особенно густой листвой, способной скрыть попавшую в аварию машину.

Его ботинки были в грязи, лицо исцарапано колючими ежевичными ветвями. Он был рад, что над дверью, перед которой он сейчас стоял, не было камеры. Глядя на металлическую решетку домофона, он разыграл свой последний козырь:

– Я кое-что хотел бы с вами обсудить. Меня зовут доктор Теннент. Я психиатр и веду радиопередачу по средам. Я мог бы упомянуть в ней вашу организацию.