Последние ритуалы - Ирса Сигурдардоттир

Тора повторила вопрос.

— Нет, не один, — скрепя сердце ответил Дори. — Мы все там были: я, Марта Мист, Бриет, Андри и Бряудн. Мы возвращались из «Каффибреннслан» и хотели развлекаться дальше. Марта требовала еще наркоты, Бриет сказала, что у Гаральда кое-что припрятано в студенческой комнате отдыха.

— А Хюги был с вами?

— Нет. Я в тот день вообще его не видел. Ни его, ни Гаральда. Живого, разумеется.

— Вы проникли в здание факультета? — удивилась Тора. — Как вы вошли? Сигнализация не сработала?

— Она и не работала. Такое впечатление, что она никогда не работает. Вы же не думаете, что кто-то и в самом деле марширует ночью по всему зданию и проверяет, не остался ли там кто? Ага, сейчас…

— Торбьёрн Оулафссон, куратор Гаральда, утверждает, что включил систему охраны, — сказала Тора. — Он на этом настаивает.

— Ну, не знаю… Когда мы сунулись, она была отключена. Наверное, ее отключил убийца.

— Чтобы войти в запертое здание, нужен код доступа. В компьютере все фиксируется, и записи показывают, что в дверь никто не входил. — Распечатка с охранного пульта была среди материалов, которые прислали из полиции, и Тора видела ее собственными глазами.

— Мы залезли через окно с противоположной от входа стороны. Оно всегда открыто — какой-то дебил вечно забывает его закрывать. Так по крайней мере объясняет Бриет. Мы и ушли через него. Ни у Бриет, ни у Бряудна магнитного ключа с собой не было.

— А дальше что? — спросила Тора. — Гаральд там был? В отключке? Мертв?

— Ну, мы зашли в студенческую, а он там лежит на полу. Не в отрубоне. Мертвый. Охеренно мертвый. С синим лицом и языком наружу. Без патологоанатома ясно, что его удавили… — Дрожь в голосе Халлдора подсказывала, что его хладнокровие напускное.

— А вдруг он задохнулся во время сексуальных действий? Сам знаешь каких… Вы ничего оттуда не забирали, что могло бы на это указать?

— Нет. Ничего. На шее ничего не было — только мерзкий кровоподтек.

Тора задумалась. Возможно, Дори беззастенчиво ей врет, но если так, то он чертовски талантливый лжец.

— Когда это случилось?

— Около пяти утра. Может быть, полшестого или в шесть. Не знаю. Помню, что вышли из бара примерно в четыре. Сколько мы болтались, сказать не могу. Время нам было по фигу.

Тора глубоко вдохнула.

— А что потом? Ты начал прямо там выковыривать ему глаза и вырезать символ? А как тело оказалось в ксероксной?

— Разумеется, я не бросился немедленно его кромсать. Мы стояли как кучка идиотов. Не знали, что делать. Даже Марта Мист впала в истерику, а она всегда суперхладнокровна. Мы все пьяные, обкуренные, крыша едет, а тут такое… Вдруг ни с того ни с сего Бриет заговорила о договоре кровью, прицепилась ко мне, что я должен его выполнить, иначе Гаральд станет мне являться. Мы с Гаральдом его подписали на одном из наших сборищ в присутствии всех остальных — подписывали вроде напоказ, для прикола, но Гаральд отнесся к этому серьезно. Единственный, кто не знал о контракте, это Хюги. Гаральд всегда говорил, что Хюги не врубается в колдовство.

— Контракт был только о заклятии на месть? — спросила Тора.

— Письменный — да, — ответил Халлдор. — А еще мы договорились о заклинании на любовь, чтобы усилить эффект от первого и вызвать у матери Гаральда запоздалую любовь к сыну. И тем самым превратить ее страдания в еще более мучительные. Этот договор был устный. По нему я должен сделать отверстие на краю могилы Гаральда, нарисовать символы и написать имя его матери. Затем налить в отверстие кровь змеи. Гаральд даже змею купил. За неделю до своей смерти он попросил меня присмотреть за ней, и эта гадина теперь живет у меня. И бесит. Ее надо кормить живыми хомяками и мышами, а меня от этого тошнит.

«Вот, значит, для чего Гаральд покупал хомяков — змею кормить. Ну конечно», — подумала Тора и спросила:

— А он что, ждал, что умрет?

Халлдор пожал плечами и оставил вопрос открытым.

— Я только исполнил свой долг. Помню, Марту Мист и Бриет рвало, когда я начал работать с телом. Потом Андри сказал, что надо вынести Гаральда из комнаты, иначе мы окажемся под подозрением — мол, слишком часто здесь тусуемся. Все решили, что это правильная мысль, и заволокли его в комнату с ксероксом. Положить его на пол не удалось, он не влезал. Пришлось изрядно повозиться, еле-еле пристроили его стоймя. В общем, та еще заморочка. Потом мы ушли к Андри, он живет близко. Марта Мист все утро блевала в ванной. Остальные просто сидели как в параличе, а потом все вырубились, прямо в гостиной.

— Где вы взяли кровь ворона?

Лицо Халлдора потемнело от стыда.

— Мы его подстрелили, на побережье. Иного способа не было. Мы сначала пытались раздобыть ворона в зоопарке — надеялись, что кто-нибудь нам его даст или продаст, спрашивали во всех зоомагазинах, да только ничего не вышло. А нам для контракта требовалась его кровь.

— Оружие откуда?

— У меня отец увлекается охотой, я украл его ружье. Он даже не заметил.

Торе нечего было сказать. Потом она вспомнила коробку с частями тела.

— Халлдор, — произнесла она спокойно, — а что насчет частей тела в квартире Гаральда? Вы вдвоем их как-то использовали, или они принадлежали Гаральду?

Словосочетание «принадлежали Гаральду» в контексте общей ситуации звучало довольно двусмысленно, зато передавало суть.

Халлдор кашлянул, потом потер нос тыльной стороной ладони.

— Мм… да, те… — произнес он смущенно. — Они не от трупов, если вы об этом думаете.

— Думаю?! Я уже ничего не думаю! — рявкнула Тора. — Я давно поняла, что надо ожидать чего угодно! Если ты сейчас скажешь, что выкапываешь гробы, я приму это как должное!

Халлдор ее прервал.

— Это с работы, всякое барахло… Хлам, который обычно выбрасывают.

Тора издала нервный смешок.

— Знаешь что? Я больше не играю в презумпцию невиновности. Это уже чересчур: «хлам, который выбрасывают»! — Она сделала вид, что поднимает что-то с пола и изучает с недовольным лицом. — Это что за ступня тут валяется? Раскидали, понимаешь, всякий окровавленный хлам! Выбросить немедленно! — Она отшвырнула воображаемую ступню. — Чего ты такой безмозглый? Говори, откуда это все взялось?

Халлдор уставился на Тору и от ярости пошел пятнами.

— Я не безмозглый! Их выбрасывают! Ну, не в буквальном смысле выбрасывают, а сжигают. Полиция наверняка пошлет их на исследование, и тогда они увидят, что все эти части тела чем-нибудь поражены и отрезаны хирургическим путем, в результате операции. В мои обязанности входит сжигать остатки, а вместо этого я их домой уносил.

— Точнее сказать, это входило в твои обязанности, дружок. Сомневаюсь, что ты получишь в больнице еще хоть одну смену. — Тора попыталась собраться с мыслями, которые, как и многочисленные вопросы, беспорядочно роились в ее голове. — Как ты мог хранить ступню и палец столько… Кстати, сколько? Плоть же разлагается… Или ты их тоже в холодильнике держал?