Останний день - Андрей Александрович Васильев

живую кровь, прямо как комар в комнате. Ему темнота не темнота, он на тепло людское реагирует. Потому вся свора из подвала на меня наведется, прямо как по радару. Ну, или если повезет, то на сотрудников отдела, которые наверняка где-то тут поблизости обретаются.

Хотя, с другой стороны, это тоже не лучший вариант, вурдалаки не дураки, поймут, откуда их заклятые враги про акцию возмездия пронюхали. Вслух, может, мне никто ничего и не скажет, но тем не менее хорошего в этом мало. И так на душе погано. Умом понимаю, что эти кровососущие ни мне, ни кому-либо другому из людей ни разу не друзья, поскольку с пищей никто и никогда в приятельские отношения не вступает, а отделаться от мерзкого чувства, что стукачом стал, не могу. Тьфу!

София, было рванулась вперед огромными прыжками, словно не касаясь земли, но перекошенный сторонник Лианны успел выдернуть согнутый перевернутой буквой «U» стальной крепеж из замковых ушек. Мало того — он открыл дверцы, крикнул в распахнутый зев погреба слова, которые я не смог разобрать, а после снопом повалился внутрь.

А уже секунд через десять, оттуда, из черноты, с которой могла поспорить даже эта беззвездная ночь, выползла первая тварь. Упырь. Точнее — упырица, поскольку при первом же взгляде на нее сразу становилось ясно, что при жизни это была девушка, причем, вероятнее всего весьма и весьма красивая.

Но то было раньше, а сейчас по двору брела нежить с красными глазами, острыми клыками, приподнявшими верхнюю губу, белоснежным опухшим лицом и нечёсаной гривой волос. Она, неприятно причмокивая, вертела головой и, словно собака, втягивала ноздрями воздух. Как видно, искала того, кто сможет утолить обуревающий ее голод.

Само собой, долго ей искать не пришлось. Прямо скажем, в вопросах обоняния она любому барбоске фору даст. Вот она застыла на месте, рваным движением повернула голову в ту сторону, где за высоченными ветвями кустарника притаился я, радостно ощерилась, и двинулась в мою сторону.

А из подвала тем временем ползли все новые и новые упыри, причем разной степени сохранности. Одна парочка, бредущая рядом, прямо скажем, выглядела совсем уж отвратно, их хоть сейчас можно отправлять на съемочную площадку среднестатистического фильма ужасов. Как видно, это ветераны, первые из тех, кто был отправлен в подвал.

Однако, не пора ли мне делать ноги, а? Шутки шутками, перстень-перстнем, а с этой немертвой ордой я не справлюсь. Красотка-вурдалачка в качестве охранника — это прекрасно, но упырей больше десятка, причем пуля эту пакость не возьмет, только кинжал. И то не факт. Может, он только на полноценных кровососов действует, а для упырей безвреден? Да и потом — вон ту милашку я в удачном случае, конечно же, прикончу, а с остальными как? Они попросту навалятся толпой, да и сожрут меня. Вот и вся история.

Вот вроде все верно решил, но отчего-то двинулся не назад, в сторону рощицы, края луга и, может, даже оставленных в ночи машин, а вперед, доставая на ходу подарок Марфы. Ведь только-только думал, что не друзья мне вурдалаки, никак не друзья, а все одно пошел на выручку схватившейся сразу с тремя упырями Софии.

Упырица заметила меня, ее кроваво-красные глаза радостно сверкнули. Раньше всегда считал, что это сравнение сочинители для красоты вставляют, а теперь понял — не-а, такое на самом деле встречается. Она дружелюбно оскалилась, облизнула губы языком и довольно шустро направилась ко мне, выставив вперед руки. Причем она уже не ковыляла, а именно что шла, как видно, расходились чуть атрофированные за время сидения в подвале ноги.

Мало того — ко мне двинулась еще парочка кровососов, правда не так резво.

Звон стекла — и из окна, что на втором этаже, на землю двора спрыгнули сразу двое вурдалаков из наших. Один — Павел, тот с которым я чуть не сцепился в автомобиле, имени второго я не знал, но помнил, что он входит в свиту Маришки. Надо полагать, их София на помощь вызвала с помощью беспроводной связи.

Слава богу, а то я уж думал, что дело совсем плохо, и таки придется мне ноги делать.

А после мне стало не до размышлений, поскольку последний этап недальнего пути ко мне упырица проделала уже почти бегом. Видно, очень кушать хотела.

— Не дай ей себя схватить! — донесся до меня выкрик Софии — Уворачивайся!

Своевременный совет, руки-крюки мертвой девицы чуть не сцапали отвороты моей куртки. Я, плюнув на то, что нынче мокро и грязно, кувыркнулся вперед, а следом за тем вогнал нож в спину той, что желала меня сожрать. Ну, не то, чтобы прямо в спину, скорее — в поясницу.

Упырица, дернувшись, взвыла, и замахала руками, то место, куда ударил нож, задымилось, в воздухе, напоенном водой, запахло горелым мясом.

— Шея или сердце! — рявкнул незнакомый мне вурдалак, который сцепился с двумя противниками — Иначе не убьешь!

Ясно. Шея или сердце. Классика. Вот только в них еще как-то попасть надо.

Тварь, жаждущая моей крови, перестала орать, чуть присела, причем ее руки, то ли от природы длинные, то ли подросшие в подвале, чуть ли не касались земли, оскалилась, высунула красный длинный язык, поболтала им в воздухе, а после прыгнула на меня. Ловко так, быстро, прямо как пантера какая-то.

Думаю, мне просто повезло. Случается такое, пусть не часто, но все же бывает. Нет, я, скорее всего, ее так и так бы прикончил, это без вариантов, но в процессе уничтожения она меня крепко порвать могла своими когтями. Или, того хуже, укусить. Само собой вампиром я от этого не стал бы, но зубы-то она, поди, давно не чистила. Занесет мне в кровь какую-то заразу, неровен час, потом противостолбнячную прививку ставить придется.

Короче — эта дура облегчила мне задачу, напоровшись в аккурат сердцем на нож, который я инстинктивно выставил перед собой. Рефлексы — они такие рефлексы, рука сработала быстрее разума. Напоролась, взвыла истошно, обмякла, а после, чуть не вырвав у меня клинок из рук, сползла на землю недвижной тушкой. Как видно, не рассыпаются упыри в пепел в подобных случаях. И в этом вурдалачье племя их права ущемило. Эх, нет среди них оппозиционного лидера, некому возглавить упыриный «марш несогласных».

Господи, какая чушь в экстремальные моменты жизни в голову лезет, а?

Сто раз мне говорили — не думай во время драки о всякой ерунде, следи за собой, будь осторожен. Но нет, не слушал я умных людей, потому и прозевал тот момент, когда один