Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки - Рут Кокер Беркс

жидкостью для розжига и плеснул в меня. А затем швырнул горящую сигарету…

Я успела отпрыгнуть, и сигарета упала на пол, чудом не попав в лужицу жидкости для розжига. Мужчины, присматривавшие за Билли, напрыгнули на него и скрутили ему руки.

Я в ужасе смотрела на Билли.

– Поверить не могу… не могу поверить, что ты так со мной поступил. – От страха я начала запинаться. – И сейчас, сейчас нам нужно ехать в Литл-Рок.

У Билли в глазах сверкнул проблеск осознания того, что он натворил. Скрестив руки сзади, он повернулся ко мне спиной. Я связала Билли руки и на минутку оставила его с парнями.

Я переоделась, позаимствовав футболку у Билли. Потом зашла в ванную и вымыла лицо с мылом, пытаясь оттереть остатки жидкости для розжига. Бесполезно. Всю дорогу до Литл-Рока в машине стоял химический запах. Я чувствовала его, даже когда открыла все окна. Мы оба его чувствовали.

Дело было на Хеллоуин, за несколько дней до президентских выборов 1992 года. В Хот-Спрингсе все с ума сходили по Биллу Клинтону.

Мы с Эллисон собирались на вечеринку к Полу и Билли и уже нарядились в костюмы. Я была пастушкой Бо-Пип[54], а Эллисон – овечкой. Но сперва нам нужно было показать город одному северянину. Он заявился к нам в блестящем костюме и рассказал, что хочет открыть в Хот-Спрингсе художественную галерею. Мне сразу стало ясно, что он хочет нажиться на имени Билла Клинтона. Недавно я стала заниматься продажей недвижимости, и мы вместе с новым знакомым проехались по городу. Я понимала, что мы с Эллисон выглядим как сумасшедшие, но, по крайней мере, он будет знать, к чему готовиться, если решится переехать в Хот-Спрингс.

Через три дня мы с Эллисон смотрели по телевизору, как Билл Клинтон побеждает в президентской гонке. Мы отправили вновь избранному президенту Клинтону записку с поздравлениями, не забыв упомянуть о том, как в его родном городе обстоят дела со СПИДом. По телевизору Билла называли уроженцем Хоупа, но на самом деле он родился в Хот-Спрингсе. Во время избирательной кампании Билл, конечно же, поднимал проблему СПИДа. «Я намерен увеличить федеральное финансирование исследований, а также профилактических и лечебных мероприятий», – заявил он. Я знала, что потребности штатов растут и что увеличение бюджета на тридцать процентов просто необходимо! Но вместо этого мы наблюдали лишь урезание федерального финансирования на двадцать процентов. Я отчаянно ждала, пока кто-нибудь сможет по-настоящему помочь людям в общегосударственном масштабе. Больше ждать было невозможно. Трудно было сказать наверняка, выросло ли в Хот-Спрингсе количество больных, – вполне возможно, все просто решили следовать примеру Билли и не сбегать из города, чтобы скрыть появляющиеся симптомы.

На следующий день после объявления результатов голосования я поехала проведать Джерри, одного из завсегдатаев «Нашего дома». У него было так мало денег, что казалось, будто он должен даже Богу. Но сейчас деньги требовали в больнице. С помощью ребят я добывала Джерри азидотимидин, но ему был назначен еще один курс лечения, который стоил около двухсот долларов, а эта сумма в глазах Джерри ничем не отличалась от миллиона.

Тваймен, владелец «Нашего дома», организовал благотворительный сбор для больных СПИДом. Я спросила его, сможет ли он выделить какую-нибудь сумму на лечение Джерри.

– Он околачивается здесь каждый вечер, – ответил Тваймен. – Он сам может купить себе свои чертовы таблетки.

– Чтобы приходить в бар, много денег не надо, – возразила я. – К тому же Джерри не ходит на шоу.

А может, он всегда заказывает воду? Уж кому, как ни Тваймену, было знать, что он владеет не просто баром: в нем сочетался дом, культурный центр и церковь. Но спорить я с ним не стала, поскольку меня могли просто перестать пускать в бар. Человеком он был мстительным. Пол не был удивлен, узнав, что Тваймен ответил мне отказом.

– Я как-то просил у него денег, когда нам с Билли не хватало.

– Почему вы не обратились ко м…

Пол перебил меня:

– Ты и так сделала предостаточно. Да я и не из тех, кто умеет просить о помощи. Когда Тваймен открыл сбор, я подумал: «Делай, что должен». И попросил у него денег. В том месяце мне понадобилось триста долларов, чтобы полностью оплатить счета. Тваймен сказал, что ему нужно посоветоваться с любовником Дэвидом. И я подумал: «После всех шоу, после всего, что я для тебя сделал… Ведь, возможно, деньги в фонде появились благодаря лишь моим стараниям».

Через некоторое время Тваймен перезвонил Полу.

– Он сказал: «Мы поговорили и решили, что сможем дать тебе денег, но ты должен будешь их вернуть», – припоминал Пол. – А я ответил: «Нет, спасибо. Не надо».

И вот умирающий Джерри лежал в больнице. Он едва мог пошевелиться и совсем не мог разговаривать. Но я знала, что он меня слышит, и видела, как он расслабляется, когда я к нему обращаюсь. В его взгляде становилось чуть меньше страха. Я целый день читала ему вслух журнал «Ридерз Дайджест». У нас опрокинулась лодка, пока мы сплавлялись по реке Кристал-Рапидс; мы спасали замбийских слонов от браконьеров, охотящихся за слоновой костью; а еще мы то теряли, то находили корабельную собаку по имени Сантос, чей хозяин, кажется, предпочел бы, чтобы пес наконец-то пропал навсегда. Я перестала читать, только когда в журнале закончились слова.

– Я приду завтра, Джерри.

Он еле заметно кивнул, и я поцеловала его в лоб.

На следующий день, забрав Эллисон из школы, я сказала, что мы должны навестить Джерри.

– Ему очень плохо, и нам нужно будет с ним немного посидеть, – предупредила я дочь.

Когда мы вошли в палату, Джерри лежал, повернув голову к окну.

– Джерри, – сказала я.

Он не шелохнулся.

– Милая, боюсь, он умер, – сказала я Эллисон. – Может, подождешь меня в коридоре?

– Нет, я останусь.

Я подошла поближе и окончательно убедилась в том, что Джерри не стало. Нужно было позаботиться о теле, привести его в должный вид. Я посмотрела на Эллисон.

– Сейчас я переверну Джерри на спину, и он может издать негромкий звук, – сказала я.

– Тогда я пойду, – сказала Эллисон и вышла в коридор.

В палату вошла медсестра.

– Когда он умер? – спросила она. – Я к нему постоянно заходила. Пожалуйста, скажите, что вы были с ним рядом, когда он умирал.

Я соврала, сказав, что была рядом с Джерри. По медсестре было видно, что ей нелегко далась новость о смерти Джерри. Она замотала головой из стороны в сторону и несколько раз моргнула.

– Хорошо.

– Спасибо, что присматривали за Джерри, – сказала я. Намочив тряпочку, я спросила у медсестры, хочет ли она мне помочь.

– Да, – ответила она.

Она работала в больнице совсем недавно, и мне было интересно, сколько смертей она уже успела повидать. Ей было столько же лет, сколько и мне, когда я начала помогать больным. Мы молча мыли тело Джерри в последний раз.

Родственники Джерри решили организовать похороны через ритуальное агентство «Каруф Фунерал Хоум». И хоть их выбор меня и удивил, я была только за. Джерри был довольно популярен в «Нашем доме», и я пригласила всех ребят. Сюзанн, работавшая мотополицейским и владевшая цветочным магазином, очень любила Джерри и решила сама собрать букет на гроб. Мы с Эллисон зашли к Сюзанн в магазин и принесли выпечку. Мы завороженно наблюдали, как она собирает букет: берет то один, то другой цветок, создавая красочную, полную жизни композицию. Желтые хризоцефалумы и голубые хризантемы, львиный зев всех возможных оттенков, фиалки, белые и розовые розы, гладиолусы – настоящее произведение искусства!

– Не знаю, как тебя отблагодарить, – сказала я.

– Обычно букет на гроб выбирают ближайшие родственники покойного, – ответила Сюзанн. – А Джерри был нам как родной.

Сюзанн отвезла букет в похоронное бюро, но перед церемонией с цветами случилась беда: бутоны поникли, а листья побурели, словно кто-то опрыскал их ядом. Сюзанн глубоко вздохнула. Я знала, что, если бы церемония не должна была начаться с минуты на минуту, Сюзанн непременно побежала бы в магазин за заменой.

Мы с Эллисон и ребята из «Нашего дома» разместились на заднем ряду, заняв половину скамьи. В зале появлялось все больше и больше родственников Джерри, и меня это очень