Прежде чем проститься - Мэри Хиггинс Кларк

Пусть глазеют на ееЦентральный парк. На ееНью-Йорк, самый лучший город в мире.

Когда-то у Карины была постоянная крыша над головой. Квартирка так себе, но им с матерью хватало. А потом Карина заболела. Ее отправили в больницу, и пока она там лежала, мать умерла. Когда Карина вернулась, дома у нее больше не было.

— Ищи себе другое жилье, — заявила ей хозяйка. — От тебя одни неприятности. Забирай свой хлам и катись.

Как эта вечно сердитая тетка смела называть хламом ее вещи? Карина любила свои вещи. Они вселяли в нее уверенность. Они были ее друзьями; гораздо более надежными, чем люди.

Еще в детстве Карина поняла, насколько уныл и скучен мир взрослых. Взрослые только и делали, что работали, работали, работали. А денег им все равно не хватало, и они постоянно жаловались на это друг другу. Неужели и ей, когда она вырастет, придется тащить ту же лямку? А Карине хотелось бродить по улицам, сидеть на парковых скамейках, впитывать в себя краски и звуки Нью-Йорка. И она сделала город своим домом.

Правда, сегодня был не самый удачный день. Дождь выгнал из парка всех, даже упрямых бегунов. Но Карина не боялась дождя. У нее имелось несколько пластиковых накидок: для себя и тележек. Пусть себе льет. Дождь не холодный, вполне дружелюбный. Она не мешает дождю, дождь не мешает ей. С ним всегда можно договориться. Не то что с копами.

— Карина, мне нужно с вами поговорить.

«Ну вот, стоит о них подумать, сразу явятся», — сердито подумала она.

Она приподняла накидку и увидела рослого полицейского, стоявшего возле ее тележек. Сейчас будет орать, чтобы шла в приют для бездомных. Или, хуже того, потащит в какую-нибудь очередную вонючую дыру, где одни придурки.

— Что надо? — глядя исподлобья, спросила Карина, хотя она прекрасно знала, зачем он здесь.

Вопреки ожиданиям коп не орал на нее. Он вежливо, хотя и твердо, объяснил ей, что нужно поговорить. Он даже помог Карине докатить ее тележки до выхода из парка. Там стоял полицейский микроавтобус. Коп открыл задние дверцы и стал запихивать внутрь ее имущество.

— Эй! — закричала она, — Вещи не троньте! Они мои.

— Я вам сказал, Карина: нам нужно поговорить. Не на улице, а в участке. Туда мы сейчас и поедем вместе с вашими вещами. Я вам обещаю: после разговора я отвезу вас обратно в парк или туда, куда скажете. Вы согласны?

— А у меня что, есть выбор? — огрызнулась Карина, пристально следя, как бы коп ничего не сломал из ее драгоценного имущества.

81

Поговорив с Гертой, Нелл позвонила Бонни Уилсон. После четвертого гудка включился автоответчик: «Если вы хотите договориться о встрече со всемирно известной ясновидящей Бонни Уилсон, пожалуйста, оставьте ваше имя и номер телефона».

— Бонни, это Нелл Макдермотт. Простите за беспокойство, но мне необходимо снова с вами встретиться. Скажите, вы могли бы, как тогда, войти в контакт с Адамом? Мне очень важно поговорить с ним. Я должна у него кое-что выяснить. Я сейчас дома. Буду ждать вашего звонка.

Через час раздался ответный звонок Бонни.

— Нелл, простите, что не позвонила раньше. Я была очень занята. Приезжайте ко мне прямо сейчас. Правда, я не уверена, что сумею установить контакт с Адамом. Но я попытаюсь.

— У вас это обязательно получится, — ответила Нелл, стараясь не выдавать своего волнения.

82

От пакета с сэндвичами исходил дразнящий аромат, но прежде чем до них добраться, Склафани и Бреннану нужно было закончить несколько срочных дел. Они связались с руководством банка в Уэстчестере, подтвердили, что проводят расследование и вскоре пришлют туда своих людей с ордером на вскрытие ячейки номер 332. Затем они отправились к судье с просьбой выдать означенный ордер. Им очень хотелось самим поехать в Уэстчестер, но, поразмыслив, Склафани и Бреннан решили отправить туда своих подчиненных. А им обоим целесообразнее остаться здесь на случай, если патрульная служба найдет Карину Ренфрю.

Обеденный перерыв для Склафани и Бреннана наступил лишь в три часа. Вместе с сэндвичами оба полицейских поглощали сведения из досье на Адама Колиффа, присланное по факсу из Северной Дакоты.

— Мой парень из Бисмарка очень пригодился бы нам в окружной прокуратуре, — заметил Склафани. — За пару дней нарыл столько материала, сколько целый легион газетчиков не добыл бы и за год.

— Уж пай-мальчиком Адама Колиффа никак не назовешь, — сказал Бреннан, перелистывая страницу.

— Так... Родительская семья распалась, когда Адаму еще не было десяти... Впрочем, это не повод, чтобы идти по кривой дорожке... Смотри, какой хвост тянется. Кражи в магазинах. Мелкие кражи на улицах и в общественных местах. В семнадцать лет допрашивался по делу о гибели собственного дяди. Оправдан за отсутствием улик. Это был брат его матери, завещавший ей кое-какие деньги. Мать пустила их на колледж для Адама.

— И откуда твоему парню удалось добыть столько сведений?

— Полицейский нюх. Умеет находить нужных людей. Он беседовал с отставным шерифом, у которого весьма цепкая память. Нашел преподавателя колледжа; тот тоже рассказал ему интересные вещи про «архитектурного гения»... Ты читай дальше. Юношеские проказы позади. Адам Колифф вышел во взрослую жизнь.

— Неисправимый лгун... Хвастун... Утверждал, что закончил архитектурный колледж с отличием. С помощью лестной характеристики, которую ему якобы дали в колледже, устроился на свою первую работу в Бисмарке. Когда хозяин узнал, что характеристика сфабрикована, он просто уволил Адама, но никуда не стал заявлять... На второй работе Адам закрутил с женой босса. Опять-таки босс не хотел огласки, и Колифф отделался легким испугом... Новая работа — и опять пакость: был уличен в продаже конфиденциальной информации конкурирующим фирмам.

— Выходит, какая-то патологическая склонность к махинациям, — сказал Бреннан, дожевывая сэндвич.

— Ты почти в точку попал, — усмехнулся Склафани. — Последний работодатель Адама в Бисмарке тоже заинтересовался, почему Колифф так себя ведет. Послушай, что он сообщил нашему помощнику... «Адам Колифф был абсолютно убежден: ему в этом мире позволено абсолютно все, начиная от подделки документов до соблазнения чужих жен. Я рассказал о нем своему знакомому психиатру, и тот пришел к выводу, что Колифф психически нездоров и страдает острой формой социопатии. Как и многие социопаты, Колифф может отличаться незаурядными умственными способностями и личным обаянием. До поры до времени его поведение может не вызывать никаких нареканий и даже, наоборот, считаться безупречным. Но стоит только обстоятельствам обратиться против него, как он переступит через все нормы общественной морали и будет любым способом добиваться нужных ему целей. В такие моменты социопат бывает весьма опасен для окружающих».

— Ну и ну! — воскликнул Бреннан. — Но где у Нелл Макдермотт были глаза, когда она выходила за этого ублюдка?