Живи в моих снах - Елена Левашова

— Что мешает тебе сказать ей о своих чувствах? — выпалил Зотов грудным, низким голосом. Игнат открыл рот от удивления, Юленька густо покраснела и опустила глаза.

— Я… Мне… С чего вы взяли? Мы здесь не по этому… — с досадой ответил Игнат, стараясь выглядеть невозмутимо.

— Ладно… — верзила хлопнул по ногам огромными ладонями. — Давай отпустим Танюшку, а ты прокатишь меня по скверу?

Юля изменилась в лице от обиды. «С чего вы взяли?» — звенели в ушах слова Игната. Выходит, он не допускает мысли об отношениях с ней, а она, как последняя наивная дура отказывает в свидании другим мужчинам?

— Давайте я буду управлять транспортом! — невозмутимо ответила Юленька Зотову. Она по-хозяйски схватила ручки коляски и направилась по дорожке вглубь парка. — Кстати, вы смутили моего коллегу! — выпалила она.

— Правда? И чем же? — хмыкнул Зотов прищурившись.

— Никаких чувств ни к кому он не испытывает, во-первых. А во-вторых, даже если бы и испытывал, мне они даром не нужны. Я через два месяца выхожу замуж! — промолвила Юлия.

Игнат сохранял невозмутимый вид. Зотов, в силу своих ограниченных возможностей, не мог повернуться и посмотреть в его лицо. К тому же Юля катила коляску впереди Игната, но так, чтобы он слышал их беседу.

— Выходит, меня совершенно справедливо поперли из полиции, и моя дедукция пошла прахом. — Рассмеялся Зотов. Ребята вызывали в нем симпатию. Смех Юленьки ручейком разлился среди деревьев. Игнат испытывал неловкость и смятение. Чтобы прекратить милую болтовню о его чувствах он серьезным тоном возразил:

— Виталий Антонович, единственное чувство, которое я испытываю — справедливость. Мы приехали к вам за помощью в поимке опасного преступника.

— Чем я могу помочь? Вы же видите сами… Я давно на пенсии, вы ошибаетесь…

— Не волнуйтесь так. Речь пойдёт о деле двадцатилетней давности. Вы расследовали дело Василисы Вишневской?

Юлия остановила коляску возле лавочки. Молодые люди расположились на ней и вопросительно посмотрели на Зотова.

— Отвезите меня обратно в палату. — Сухо произнёс он, сжимая ручки коляски так, что побелели костяшки пальцев.

— Виталий Антонович, расскажите о ней, прошу! — воскликнул Игнат.

— Вам известно, что дело под грифом «секретно», но вы все равно приперлись меня пытать? Так? — прошипел Зотов. Гнев клокотал внутри, вырываясь наружу свистящим дыханием.

— Два человека убиты! Под следствием невиновный, ему грозит большой срок! — вмешалась Юленька, молитвенно складывая ладони.

Зотов обдумывал информацию несколько секунд, а потом ответил:

— Мне нужно кое-что проверить. Оставьте визитку, я позову вас, как только выясню некоторые сведения об этом деле. На какой срок вас командировали?

— Каждый день отдаляет нас от раскрытия преступлений или приближает к нему, — строго произнёс Игнат. — К тому же стажёру Светловой нужно успеть на свадьбу. — Процедил сухо.

Зотов усмехнулся своей проницательности. Ни хрена его дедукция не пошла прахом, живёхонька родимая, обитает в его голове без дела, пользу не приносит, мучает воспоминаниями о былых победах.

В абсолютном молчании они доехали до корпуса, в котором жил Зотов. Игнат помог богатырю лечь в постель, заботливо накрыл его одеялом, попрощался и сунул в большущую ладонь визитку.

Игнат вышел на улицу и увидел хрупкую фигурку Юлии на скамейке. Девушка поднялась и, метнув на старшего товарища равнодушный взгляд, промолвила:

— Если работа на сегодня закончена, я могу отпроситься?

— Куда? — строго произнес Игнат.

— Не ваше дело. Есть задания — озвучьте их, а нет — так и не…

— Можете быть свободны, Светлова. — Ответил он, отчего-то не узнавая своего голоса.

— До свидания, товарищ капитан. — Твердо сказала девушка, гордо вздёрнув носик.

Она подхватила сумку, оставленную на лавочке, и удалилась быстрым шагом к задней калитке забора, окружающего территорию интерната.

Игнат проводил Юлю взглядом и проследовал по аллее к центральному входу.

«Можете быть свободны…» — звучали набатом собственные слова. Наученная правилам поведения следователя в экстремальных ситуациях, девушка ответила сухо, искусно скрывая эмоции. Но ее взгляд… Столько разочарования и боли он не видел давно.

«Долбанный идиот! Сухарь!» — Игнат остановился посреди дороги, а затем развернулся и пошёл обратно.

Вероятность догнать девушку была мизерной. Скорее всего, Светлова заранее вызвала такси и упорхнула по магазинам или куда хуже, свадебным салонам.

Дойдя до калитки, Игнат вышел на проезжую часть, огляделся и разочарованно зашёл обратно в сквер интерната. Отчего-то, в голову лезли тревожные предчувствия, а вместе с ними обжигающая злость к себе. Лисицына открутит ему голову, если с Юлькой что-нибудь случится!

Игнат свернул с аллеи к чернеющей вдали металлической беседке. К ней вела узкая гравийная дорожка, которую не использовали для прогулок с больными. Подойдя ближе, он увидел возле беседки Юлю. Она стояла к нему спиной, вжавшись в ствол большого дерева. Ее сумка и куртка небрежно валялись на земле поблизости. Заслышав шаги, девушка обернулась и увидела Игната. Он опасался, что взбалмошная девчонка бросится наутёк, не желая выглядеть при нем слабой, придумает объяснение слезам, только Юленька будто вросла в землю. А он… Приблизился, сгрёб ее в охапку и поцеловал.

— Нет… не нужно, нет… — всхлипывала чуть слышно девушка и упиралась кулачками в его мускулистую грудь.

— Нет? — остановился Игнат. Неужели Светлова не врала насчёт жениха?

— Дурак… — прошептала она. — Слепой, глухой, бесчувственный…

— Напротив, слишком чувствительный. Из-за тебя… Я потерял покой и сон из-за вас, стажёр Светлова… — хрипло прошептал Игнат.

Юленька хихикнула, обхватила ладонями его лицо и поцеловала. Трепет и осторожность, с которыми Игнат целовал девушку сменились настойчивостью и страстью. Его руки блуждали по ее телу, пробуждая желание. Светлова отпрянула от Игната и, тяжело дыша, прошептала:

— Товарищ капитан, если вы не остановитесь, я умру…

Он лениво улыбнулся, утопая в ее пьяных от желания глазах, и прошептал:

— А я умру, если остановлюсь…

«Сейчас бы покурить…» — мечтательно подумал Зотов, после того как молодой гость из Красноярска попрощался с ним. Можно подкупить или заставить Танечку раздобыть сигарет, только они не помогут… Даже бутылка водки бессильна стереть из памяти воспоминания о Лиде. Или Василисе, как ее назвали следователи.

Они по-прежнему яркие и болезненно ядовитые. Как бы ни старался Зотов забыть или выбросить из головы девушку и все, что было связано с ней — ничего не получалось.