Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош

– Там не слишком хорошо. Рак распространяется.

– Жаль, что он ничего не сказал моему отцу.

Бен пожал плечами.

– Я давно не видел его. Он был близким другом моего отца. Сол понимает… – Он откашлялся. – Он так и не смог до конца простить себя за исчезновение Тома.

– В этом нет совершенно никакой его вины. Однако, возможно, ему будет приятно услышать это от меня перед смертью, он должен знать, что я простила его. Думаю, завтра я возьму Томми, и мы съездим к нему на автобусе.

– Я съездил бы с тобой, но должен отвезти родителей в Брайтон.

– Не надо, – сказала она, а затем улыбнулась, вспомнив, что в конце августа был самый важный день рождения. – Двоюродная бабушка Эстер?

Он кивнул.

– Вот видишь, ты – часть нашей семьи. Ей стукнет девяносто два. Мама говорит, что она будет жить вечно.

Она почти слышала, как винтики поворачиваются у него в мозгу, и сейчас он наверняка пригласит ее с ними, поэтому поторопилась неловко зевнуть.

– Передавай ей всего наилучшего от меня. А мне пора, – сказала она, вынимая билет для гардероба. – Я обещала забрать Томми до семи. Спасибо за прекрасный вечер. Вообще-то ты не мог бы забрать мои вещи за меня? – сказала она, протягивая ему билет. – А я пока попудрю носик. – Она встала, радуясь возможности сбежать.

Когда Иди вернулась, Бен стоял у выхода с ее одеждой и папкой. Он поймал для нее такси и после ожидаемых поздравлений с долгожданным дебютом удивил Иди нежным, хотя, пожалуй, слишком интимным поцелуем в губы.

– Подумай о том, что я сказал, – пробормотал он, пока она изумленно смотрела на него. – Ни на один день с ноября 1919 года я не переставал тебя любить.

– Бен, я не…

– Ерунда, – сказал он с такой уверенностью, что это прозвучало как выговор. – Мы были так влюблены, прежде чем погиб Дэниел и появился Том. Ты просто забыла. – Он улыбнулся и хлопнул по крыше такси. – Мы увидимся очень скоро. Передавай привет Томми.

Иди чувствовала себя растерянной из-за его снисходительности и знала, что ее лицо наверняка выглядело столь же пустым. Она постаралась выдавить из себя улыбку, но это ей не удалось, и она просто кивнула, не зная, что еще делать в этой ситуации. И когда такси отъехало от бордюра, Иди отчетливо поняла, что поцелуй Бена так же неуместно ощущался сейчас на ее губах, как это было всегда.

Была суббота, Алекс стоял рядом с матерью в оранжерее, держа небольшую корзинку, которую она сунула ему в руки пятнадцать минут назад. И сейчас наполняла ее засохшими листьями, которые пали жертвой ее острых ножниц и такого же острого глаза.

– Мама?

– Я слышала тебя, Лекс.

– И что?

Она выпрямилась и посмотрела на него.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Что ты одобряешь, наверное.

– Думаю, что да.

– Но?

Она вздохнула, сняла перчатки и бросила в корзину с листьями.

– Поставь ее. Давай выпьем кофе. В любом случае сегодня для этого слишком холодно.

Сесили повела сына в утреннюю комнату, где у камина, в котором плясал веселый огонек, стояли удобные кресла. Она дернула за шнурок, который приводил в движение колокольчик где-то в глубине Ларксфелла, и сообщила слугам, что Уинтеры просят, чтобы им подали кофе.

– Ну что? – спросил он.

– Давай дождемся кофе. Как дела? Я не видела тебя, мне кажется, недели две. Брэмсон сказал, ты был на севере? Клянусь, ты меня избегаешь.

Он покачал головой.

– Я проверял наши инвестиции в металлургический завод в Ньюкасле. Пассажирские перевозки – это наше будущее.

– Положа руку на сердце, дорогой, ты должен знать, что деловая жизнь твоего отца ни капли меня не интересовала. Это же относится и к тебе. Грубо?

Он рассмеялся.

– Твоя откровенность – да.

– Ах, боже мой, а я-то была уверена, что моим мужчинам из семьи Уинтер это-то как раз больше всего во мне и нравится.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, помогая ей сесть.

– Так и есть, мама. Отвечая на твой вопрос, все хорошо.

Они немного поговорили о семейных делах, о том, действительно ли Фелпс лучшая пара для Шарлотты, что Ферн стала приезжать все чаще, а Руперту необходимо заниматься делами, а не только вращаться в свете. И пришли к заключению, что надо согласиться принять предложение одного из университетов и создать стипендию имени его отца, а также сделать пожертвование на новую библиотеку в Королевский колледж.

Поднос с кофе прибыл, и Брэмсон проследил, как горничная расставляет чашки и кофейник на столике.

– Я подогрела молоко, как вы любите, мэм. Налить вам кофе?

– Нет, все хорошо, спасибо, Элси. Мой сын любит сам за мной поухаживать, – сказала она, и застенчивая девушка улыбнулась в ответ, прежде чем уйти.

Брэмсон поклонился. Алекс налил кофе, наслаждаясь ароматом смеси из Африки, которую поджарили по указаниям матери в Хоуве. Но пьянящий аромат принес с собой тоску.

– Думаю, в свои худшие дни ради чашки настоящего кофе я готов был голышом бежать по нейтральной территории. – Заметив, каким несчастным стало лицо матери, он добавил: – Ничего не могу с собой поделать. Самые простые вещи могут разбудить воспоминания.

– Ты должен стараться не вспоминать, дорогой, – сказала Сесили, удивив его. – Мы все знаем, что это наверняка было ужасно, но все теперь смотрят в будущее.

– Будущее не радужно, мама. Послевоенный бум оказался недолгим, и во всей Европе начался кризис. Это не повлияло на нас, Уинтеров, по причинам, перечислением которых я не хочу тебя утомлять, но людям, которые живут обычной жизнью, сейчас очень тяжело… таким людям, как Элси.

– Мне кажется, что мы довольно хорошо заботимся о наших слугах, – заметила Сесили, принимая чашку кофе. – Лучше, чем Фейвершемы, например.

– Я привел в пример Элси просто как символ всех рабочих семей Великобритании. Грядут тяжелые времена для большинства населения. Дальше начнутся беспорядки, так как рабочих начнут раздражать условия жизни, низкие зарплаты, обычные проблемы, ведь после всех перенесенных страданий они считают, что имеют право ожидать большего от работодателей.

– Александр, я могу назвать тебе десятки благородных семей, которые тоже потеряли двух и даже больше мужчин на войне. Мне кажется, люди нашего уровня заплатили не менее высокую цену, чем остальные, потому что чувствовали себя обязанными пойти на фронт и возглавить солдат.

– Я знаю, знаю, мама. Я был одним из них, помнишь? –

Он мягко посмотрел на нее, словно извиняясь. – Но это не то, о чем мне хотелось с тобой поговорить. Речь о Пен.