Осеннее преступление - Андерс де ла Мотт

Бруно помолчал.

— И потом, — промямлил он, — ясно же было, что Симон мертв. Причем уже давно. Мне трудно объяснить, но из нас как всю силу вытянули. Конечно, надо было прыгнуть в воду, вытащить тело, но у нас сил не осталось. Нам по девятнадцать лет, и перед нами — наш мертвый друг.

— Что думаешь? — спросил Фриберг, когда они шли к машине. — Они говорят правду?

Анна хотела ответить, но вдруг заметила в дверях барака знакомую спину. Александер Морелль.

Вообще-то она собиралась допросить его в последнюю очередь, но решила воспользоваться шансом.

— Алекс!

Алекс обернулся. Удивление на его лице быстро сменилось смущением.

— А, Анна. Привет. Я думал позвонить тебе на прошлой неделе… — Он не закончил и уставился на свои грязные ботинки.

Анна ждала.

— Ну, насчет того, что случилось в парке. Я правда не знаю, как так вышло. У меня как черная пелена была перед глазами. Мне жаль, что я… что ты. — На лице у Алекса появилось страдальческое выражение. — Так нельзя.

Анна кивнула и незаметно сделала Фрибергу знак отойти. Похоже, он все сразу понял. Еще одно очко в его пользу.

— Тебе отец позвонил, верно? — спросила она Алекса. — Рассказал про Рюландера?

Алекс тяжело вздохнул.

— Да, вчера вечером. Черт. Я не вспоминал про Джо лет двадцать пять точно.

— Что ты про него помнишь? Каким он был тем вечером, на каменоломне?

— Не очень много. Он угостил нас травой, пиво пил. Он был на несколько лет старше, мы сначала подумали — о, круто, мотоцикл и все такое. К тому же он приехал из Клиппана. А из Клиппана тогда приезжали крутые парни. — Алекс коротко улыбнулся.

— А девушка, которая была с ним?

— Помню, я подумал — она похожа на девушку из клипа “Whitesnake”.

— Это хорошо?

Алекс медленно кивнул.

— Во всяком случае было в то время. — Он снова улыбнулся, и Анне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не улыбнуться в ответ. Несмотря на вспышку ярости и потасовку в парке, Алекс все еще нравился ей.

— Симон Видье? — Она вздернула бровь, давая Алексу самому закончить вопрос. Алекс почти сразу помрачнел.

— Симон был одним из моих лучших друзей, — тихо сказал он, но развивать мысль не стал.

— Почему ты не прыгнул в воду, когда вы его нашли?

Алекс вздохнул.

— Я двадцать семь лет себя об этом спрашиваю. Может, если бы я прыгнул, то не… — Он взмахом руки указал на строительный хаос вокруг них, но смысл жеста ускользнул от Анны.

— Хенри говорит, ты в прошлое воскресенье был дома. И вечером, и ночью.

Алекс снова кивнул со смущенным видом.

— В основном из-за похмелья. Но и твоя вина в этом есть.

— Моя вина?

Алекс указал себе на промежность.

— После твоего пинка два дня не мог ходить нормально. И спал с холодным компрессом. Но по заслугам, чего уж.

Он снова улыбнулся неловкой и грустной улыбкой, против которой так трудно было устоять.

— Честно сказать, я и не думаю, что мама с папой меня бы выпустили, даже если бы я захотел. Комендантский час для сорокашестилетних… Ну, ты поняла.

На этот раз Анна все-таки не смогла сдержать улыбку.

— Алекс! — Через двор шла Мари, рядом с ней бежали овчарки. — Есть разговор, — сказала она, не глядя на Анну. — Бруно хочет обсудить кое-какие изменения.

— Да, конечно. — Алекс пожал плечами, словно давая Анне понять: рад бы поговорить еще, но что поделаешь.

Рядом с Анной встал Фриберг. И стоял, пока Алекс и Мари не скрылись в доме и дверь за ними не захлопнулась.

Карина Педерсен, ныне Кайя Бьянка, проживала к северу от Хельсингборга в месте, которое Фриберг именовал Золотым Берегом. Жилой район располагался на крутой гряде, протянувшейся до самого моря, и состоял в основном из вилл, обнесенных каменными или деревянными оградами. С улицы были видны только крыши.

По дороге Анна и Фриберг молчали, только договорились придерживаться избранной тактики: он задает вопросы, она слушает и наблюдает.

Фриберг нажал кнопку домофона. Они поднесли к глазку камеры удостоверения и объяснили, зачем пришли. Высокие кованые ворота поехали вверх, и полицейские зашагали по крутой подъездной дорожке через парк к дому. Хотя слово “дом” тут не совсем подходило. Коробка из стекла и бетона занимала, наверное, больше пятисот квадратных метров. И была на этом гигантском участке не единственным строением. Полицейские миновали гараж на четыре машины и обширный крытый бассейн. Анна припомнила слова Просто-Лассе о строительстве и жалобах соседей.

Женщина, представившаяся помощницей Кайи Бьянки, проводила их в салон с потрясающим видом на Эресунн и датский берег. Дул сильный ветер, на серых волнах мелькали белые барашки. Огромный автомобильный паром отчалил от датского берега; он успел пройти уже половину пролива, когда появилась Кайя Бьянка. В черных брюках и белой рубашке она выглядела значительно скромнее, чем на празднике в парке. Кайя села на диван, пристроила рядом сумочку и достала большой телефон цвета розовый металлик. Бросила взгляд на экран — нет ли сообщений — и положила телефон на стеклянный столик перед собой.

— Я слышала, что Джо разбился на “Glarea”, — начала она, прежде чем Анна или Фриберг успели объяснить, зачем пришли. — И да, я тоже получила письмо. Но, честно говоря, что оно мне? Женщин в нашей сфере деятельности странными сообщениями не удивишь. Вы бы знали, сколько членофоток я получаю в неделю. Хоть выставку устраивай.

Кайя коснулась телефона, улыбнулась и подмигнула Фрибергу, прикрыв глаз длинными ресницами. Фриберг, похоже, не знал, какого ответа от него ждут.

— Вам приходилось раньше иметь дело с Джо Рюландером? — спросила Анна, чтобы помочь коллеге справиться с ситуацией.

Кайя Бьянка покачала головой.

— Насколько я знаю, нет. Мы общались всего несколько часов, в тот самый вечер. У меня хорошая память на лица, но я вряд ли его узнаю. У вас есть фотография?

Фриберг выложил на стеклянный столик фотографию Рюландера. Кайя достала из клетчатого футляра элегантные очки и принялась изучать снимок.

— Нет, — сказала она через некоторое время. — Я уверена, что раньше его не видела. Хотя… да, мы встречались до, но не после “этого”, если вы меня понимаете.

Кайя снова улыбнулась Фрибергу. Розовая помада подчеркивала безупречную форму губ.

— Что вы помните о Джо Рюландере? — спросил Фриберг.

— Что он был мудаком. — Кайя достала из сумочки электронную сигарету, со щелчком закурила и выпустила клуб пара. Другой рукой она взяла телефон и снова проверила экран на предмет новых сообщений. Жест не выглядел невежливым — скорее бессознательным. Пальцы у Кайи были длинные, ногти с элегантным маникюром.