Благородство и страсть - Анна Кэмпбелл

Внимательные глаза дяди Френсиса впились в лицо Грейс. Возможно, герцога несколько удивляла та пылкость, с которой Грейс взялась за это дело. Уголки его губ слегка приподнялись вверх.

– Я хорошо помню отца Мэтью. Прекрасный человек был и очень умный. Жаль, что он так нелепо погиб вместе со своей женой. Я присутствовал на похоронах и видел на службе их сына, тогда еще мальчика. Ему было лет десять-одиннадцать. Теперь ему, должно быть, не меньше двадцати пяти.

Он снова устремил на свою гостью внимательный взгляд. Без сомнения, герцог уловил, что Грейс руководил личный интерес. Ее репутация, которая и без того оставляла желать лучшего, могла быть окончательно загублена. Нельзя допустить, чтобы ее имя было замешано в этот скандал. Никто не должен знать, что Грейс Марлоу с такой легкостью и поспешностью легла в постель к сумасшедшему.

– Дядя Френсис, я делаю это потому, что не могу видеть, как кого-то мучают, – твердо проговорила она. – Мой муж умер всего несколько недель назад.

– Но твой муж был гораздо старше тебя. Так ведь, дорогая? – Губы герцога снова дрогнули. Грейс немногое рассказала ему о своем муже, но ее дядя был умным человеком и жизненного опыта ему не занимать. Он догадывался, как на самом деле обстояли дела у Грейс в замужестве.

– И что же вы теперь предпримете? – послышался голос Вира за спиной Грейс. Она и забыла, что ее кузен тоже присутствовал в комнате.

– Мне придется поехать в Лондон и подключить к делу профессионалов. Пусть соберут всю информацию о лорде Джоне, какую только будет возможно раздобыть.

– Когда мы едем? – взволнованно спросила Грейс. Герцог нахмурился:

– Грейс, я не могу взять тебя с собой.

– Но я единственная…

Он поднял руку.

– Если все, что ты мне рассказала, правда, а я не сомневаюсь, что это так, то ты, Грейс, сейчас в большой опасности. Ты едва не погибла от рук лорда Джона. И теперь ты не можешь разгуливать по Лондону у него под носом. Если же тебя увидят в моей компании, то сразу будет понятно, откуда дует ветер. Наше знакомство следует держать в секрете. Полагаю, он даже не догадывается, из какой семьи ты происходишь.

Грейс уныло улыбнулась. Да, конечно, дядя Френсис прав, но у нее было чувство, что только она способна спасти Мэтью.

– Лорд Джон полагает, что я проститутка, работающая в Доках Бристоля.

Герцог кашлянул, чтобы скрыть свое замешательство.

– Что ж, хорошо… Это к лучшему, что он ничего не знает о тебе. Ни о твоем происхождении, ни о твоих связях. Но я настаиваю на том, чтобы ты осталась здесь.

– В Фаллон-Корте?

В разговор вмешался Вир:

– Нет необходимости беспокоить вашу светлость. Моя кузина направлялась ко мне, когда я не смог ее встретить из-за дорожной аварии.

– Но мне кажется, что здесь она будет находиться в большей безопасности и никого не стеснит. Вряд ли Джон Лансдаун предпримет попытку похитить Грейс из дома герцога. Ему не придет в голову искать ее тут. Он разыскивает Грейс Паджет, бедную вдову, а не леди Грейс Элизабет Марлоу, единственную дочь графа Уиндхерста.

Грейс давно не слышала своего настоящего имени. Казалось, оно принадлежит не ей, а кому-то постороннему. Леди Грейс Марлоу должна была бы быть более утонченным существом в сравнении с практичной Грейс Паджет, разводившей на ферме овец и ухаживавшей за своим старым и больным мужем.

Вир поклонился.

– Уверен, моя кузина оценит вашу доброту.

Дядя Френсис, проигнорировав замечание Вира, с неодобрением посмотрел на Грейс:

– И еще нам надо что-то придумать с твоей одеждой.

Грейс густо покраснела:

– Я не нуждаюсь в благотворительности, дядя Френсис. А кроме того, кто меня здесь увидит?

– Не спорь со мной, Грейс. Такое ощущение, что ты на себя наложила епитимью на целых девять лет. Пришло время вернуться к нормальной и естественной для тебя жизни, девочка.

Если бы она стала возражать, это было бы не слишком любезным ответом на его доброту. Пока этот человек был на ее стороне, она могла спасти Мэтью.

Грейс промолчала, и герцог продолжил:

– Принеси свои вещи из дома кузена. Мы ужинаем в семь. Марлоу, приглашаю и твою жену.

– Благодарю вас, ваша светлость. – Вир снова поклонился. – Миссис Марлоу почтет за честь.

Герцог повернулся к Грейс:

– Завтра я отправляюсь в Лондон. Я распоряжусь, чтобы мои тетки не приставали к тебе. Им только дай волю, они замучают кого угодно своими разговорами.

Грейс невесело улыбнулась. Хотя и смутно, но она помнила этих теток. Когда она была в доме герцога в последний раз вместе со своей семьей, они уже тогда выглядели как старухи. Их интересовали только сладости и недостатки гостей, которые тут же с упоением обсуждались.

Грейс присела в реверансе:

– Спасибо, дядя Франсис. Я никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту, но буду вам бесконечно благодарна. Всю свою жизнь!

С тех пор как Грейс убежала из поместья, прошло уже две недели, и теперь она просто не находила себе места от беспокойства. Она и предположить не могла, что неизвестность может стать таким страшным испытанием. А она ничего не знала о Мэтью.

Поправился ли он после своей болезни? Жив ли он вообще? Наказал ли его лорд Джон? Он ведь, несомненно, догадался о том, что они с Мэтью вместе разработали план ее побега. Вполне вероятно, что лорд Джон снова принялся истязать своего пленника. Шрамы на спине Мэтью наглядно демонстрировали, каким жестоким мог быть лорд Джон и как добивался своих целей.

Интересно, искал ли ее лорд Джон? Как она поняла, он так просто не сдавался, а уж если дело касалось его безопасности и репутации, то становился и вовсе железным человеком.

Она сейчас была в безопасности. Дом дяди Френсиса стал для нее настоящей крепостью. Но как обстояли дела с Мэтью? Не отравился ли он, когда принял ту таблетку? А может… снова потерял рассудок? И теперь уже навсегда?

Она плакала каждую ночь, заливая шелковую подушку слезами. Если с ним что-нибудь случится, она просто умрет.

А если она уже никогда с ним больше не встретится? Что, если все предпринятые ею усилия напрасны?

Днем ей было легче поддерживать в себе оптимизм. Вулфрам находился почти всегда рядом с ней, и эта тонкая ниточка между ней и ее любимым помогала Грейс переносить тяготы неизвестности. Ночью же на нее наваливалось ощущение тоски и безысходности, надежда превращалась в призрачное облачко, готовое вот-вот раствориться. Лорд Джон был умным и безжалостным, и трудно сказать, чем могла закончиться схватка с ним.

Иногда днем Грейс садилась в кресло и дремала. Тогда ей начинали сниться кошмары. Ей все время виделся Мэтью, как он лежал на земле. Лицо его было бледно, лоб покрыт капельками пота, глаза открыты, но взгляд неживой, застывший на одной точке где-то в пространстве. Грейс пугалась этого и сразу же просыпалась. И потом долго никак не могла прийти в себя.