Сущность - Бентли Литтл

Они шли вверх уже час и забрались довольно высоко. Клэр шагала впереди, а сам Джулиан шел сзади, более медленно, приноравливаясь к шагу Майлса. Он не возражал против того, чтобы сын шел по внешнему краю тропы, хотя никогда не позволял этого прежде, а также разрешил мальчику идти, не держась за его руку, чего также не делал никогда. Впоследствии Джулиан спрашивал себя, почему в тот раз вел себя так неосторожно, спрашивал тысячу раз, но никогда не мог найти ответа.

Он помнил, что они тогда разговаривали и смеялись над чем-то, что тем утром сказал Оскар Ворчун в «Улице Сезам». А потом не более чем в футе от него самого пропитанная дождевой водой земля под ботинками Майлса провалилась, и Джулиан в бессильном ужасе увидел, как целый участок тропы скользнул по склону горы вниз, увлекая с собой его сына.

– Майлс!

Вскрикнув, Джулиан упал на колени, склонившись над новым краем обрыва, ожидая, что увидит распростертое тело сына далеко внизу, на дне лощины.

Но оказалось, что Майлс находится всего на несколько футов ниже, лежит на спине на провалившемся участке тропы, инстинктивно подняв руки, словно ожидая, что его вытащат.

– Папа!

Ему никогда не забыть лицо сына в ту последнюю секунду – на нем были написаны мольба, страх и в то же время надежда и вера – вера в то, что папа сможет остановить этот кошмар и спасти его. Это выражение на лице Майлса в тот момент будет преследовать его неотступно, до конца жизни, выражение такого полнейшего доверия, такой чистейшей веры, каких Джулиан ни у кого не видел прежде и не увидит уже никогда. Но в то мгновение он заколебался. Он мог бы протянуть руки вниз и ухватить ладошки сына, но испугался, что участок земли, на котором он стоял на коленях, провалится тоже, унеся вниз и его самого, и подумал, что будет безопаснее, если он сначала передвинется немного вправо.

И тут кусок тропы, на котором лежал Майлс, опять заскользил вниз, и сын, кувыркаясь, покатился по склону, и оползень похоронил его.

Клэр истошно кричала, и ее пронзительные вопли эхом отдавались от стен каньона. Джулиан понятия не имел, что она сейчас делает, и надеялся только, что у нее хватает присутствия духа побежать за помощью к другим туристам или набрать на своем мобильнике 911. Но у него самого не было на это времени.

Джулиан несся сломя голову по склону горы, забыв про осторожность, вопреки здравому смыслу, спотыкаясь, падая, вставая опять, тоже крича, не отрывая глаз от соскальзывающего участка тропы и пытаясь определить, где под всей этой землей и камнями находится Майлс. Он был почти уверен, что знает точное место. Когда оползень достиг дна лощины и остановился, Джулиан упал на колени и принялся лихорадочно копать, выкапывая обеими руками зараз столько земли, сколько мог, отбрасывая ее в сторону и роя все глубже, глубже. Он надеялся увидеть пальчики сына или его голубую рубашку, но не видел ни того ни другого и все копал, копал, в глубине души понимая, что мальчик находится под землей уже слишком долго, и все больше боясь, что копает не в том месте.

Джулиан, рыдая, все еще рыл землю, когда прибыли спасатели, хотя он не знал ни когда это произошло, ни как долго он сам находится здесь.

Какое-то время спустя кто-то другой откопал тело Майлса, кто-то другой, а не он, и единственное, что Джулиан запомнил после этого, было то, как он поцеловал сына в щеку, прежде чем носилки, на которых лежал мальчик, подняли на борт вертолета. Тогда на его губах остался зернистый, горький вкус земли.

Майлс погиб.

В следующий раз Джулиан увидел сына в морге, где он и Клэр должны были опознать тело.

Прижав ладони к глазам и делая судорожные глубокие вдохи и выдохи, Джулиан приказал себе перестать плакать. Это удалось ему не сразу, но в конце концов он все-таки смог унять поток слез и, дыша медленно и ровно, убрал фотоальбом обратно на самое дно пластикового мешка.

Потом достал из кармана рубашки фотографию и посмотрел на нее.

– Майлс, – сказал Джулиан вслух, и было так хорошо вновь произнести это имя. – Майлс.

Ночью Джулиану приснился гараж – он поднялся по лесенке на чердак, где на малиновом от пропитавшей его крови полу были расставлены десятки скелетов животных. Заляпанная кровью картонная фигура, изображающая главного героя из «Дневника слабака», улыбалась ему, подмигивала и показывала на сломанный велотренажер, на котором сидел маленький человеческий скелет, медленно крутящий педали.

Скелет Майлса.

Проснувшись от своего собственного уже затихающего крика, Джулиан сел, на мгновение дезориентированный тем, что лежит в кровати один. Затем он вспомнил, где находится и где сейчас Клэр и дети, и откинулся на подушку, гадая, почему решил остаться здесь, почему не уехал из дома вместе с ними. Джулиан помнил, что у него была на это какая-то причина, что-то помимо того, что он не ладил с ее отцом, но сейчас это разумное объяснение никак не приходило ему на ум, и он начал беспокоиться, что, как и предполагала Клэр, от переезда его удержал сам дом.

Или гараж.

Ибо Джулиан нутром чуял – центр силы, источник всего того, что здесь творится, перекочевал из подвала туда.

Думая о только что приснившемся ему кошмаре, он встал с кровати, подошел к окну и, раздвинув занавески, посмотрел на гараж.

Где за чердачным окном стоял самоубийца и пристально глядел на него.

Джулиан отпустил штору и быстро отступил в сторону; сердце в его груди отчаянно колотилось. С минуту подождал, затем отогнул уголок занавески и, украдкой заглянув за край оконной рамы, снова посмотрел на чердак, надеясь, что фигура исчезла. Но самоубийца по-прежнему был там.

Призрак Джона Линча, все в той же желтой бейсболке на голове, стоял неподвижно и все так же смотрел на него через двор, и в попытке доказать свое мужество Джулиан полностью раздвинул шторы и встал прямо перед окном, так же пристально уставясь на привидение. Прождал так несколько минут, ожидая, что фигура потускнеет и растворится, но этого так и не произошло, а глазеющий на него призрак казался таким же материальным, каким был при жизни сам Линч.

Чувствуя уже не страх, а раздражение, Джулиан вновь задвинул шторы и решил вернуться в кровать. Пожалуй, ему бы сейчас следовало испытывать острый ужас, а не спокойно ложиться спать, но разглядывание привидения Линча, напротив, добавило ему смелости. Пространство, через которое они не отрываясь смотрели друг на друга, похоже, невозможно было пересечь, и Джулиан был почти уверен, что призрак застрял в гараже и не сможет перейти в дом. Эта мысль успокоила его, и хотя, возможно, окончательно проблема не исчезла, это все-таки был шаг в верном направлении.

Забравшись в кровать, Джулиан опустил голову на подушку и натянул на себя верхнюю простыню. И почти мгновенно заснул.

Ему не снились сны.

* * *

Утром Джулиана разбудил вой сирены. Он звучал где-то близко, звук был громким, но затем вдруг резко стих.