Октавиус - Эрнест Марцелл

– А когда мы застрянем здесь, то что, будем отыскивать наших спасителей-эскимосов? – вопил матрос Генри. – Или ангелы Господни сойдут к нам с небес? Разворачиваемся, и все тут!

– Кто за то, чтобы развернуться, поднимите руки! – крикнул Обсон. – Единогласно! Команда приняла решение, и я присоединяюсь к нему. Дальше мы не пойдем ни на метр!

– Это бунт? – спросил Ситтон, не изменившись в лице.

– Называйте это как хотите, – ответил Гоббс. – Но мы поворачиваем корабль прямо сейчас.

– И в ваших же интересах не мешать нам, – вставил Каммингс. – Тогда на Аляске вы чуть не погубили судно из-за собственного упрямства – и теперь хотите довести до конца это дело? Этого мы вам больше не позволим! Лучше я сгнию в тюрьме, чем на борту этого корыта…

– Тихо! – вдруг оглушительно рявкнул Ситтон, и моментально наступила тишина. – Я принял решение идти вперед, и никто, вы ясно слышали это, никто не заставит меня отступиться от этого решения! Ни черт, ни сам Дэви Джонс!

– Имейте в виду, – среди вновь наступившей тишины прозвучал голос Генри, – здесь никто не хотел доводить дело до крайних мер, но вы сами заставляете нас сделать это!

– Отлично, – растягивая слова, промолвил Ситтон, – я и впрямь вижу, что шутки кончились. Что же, скажу теперь и я. Припасов вполне хватит, если мы перестанем разводить эту канитель. Я понимаю – вы устали, поэтому даже сделаю вид, что сегодня ничего не случилось, если вы все немедленно приступите к безоговорочному исполнению своих обязанностей. Помните – мы моряки славной Британии, и Англия оценит по заслугам наш подвиг. Так что давайте решим все по-хорошему…

Он лучше всех понимал, что здесь было совсем не то место, где можно было выяснять отношения драконовскими методами, и поэтому смягчил тон.

– А если по-плохому, – уже не спросил, а скорее произнес Каммингс. Сначала он говорил осторожно, видимо, зная, как Ситтон относится к нарушителям дисциплины, но потом, видя общий настрой команды, осмелел окончательно и приступил к открытым угрозам.

– Что ж, – ответил Ситтон совершенно невозмутимо. – Можно и по-плохому. Вы все хорошие моряки, я могу поручиться за это: вы умеете ворочать рулем, ставить и убирать паруса, делать маневры и имеете огромные навыки. У вас нет только одного – должных знаний по навигации, чтобы вывести корабль назад из этого ледяного лабиринта.

Каммингс злобно расхохотался в ответ:

– Кого вы думаете напугать, сэр. Курс проложен по карте, так что выйти по нему обратно особого труда не составит даже для таких бестолочей, как мы. Тем более что среди нас есть те, кто понимает в этом деле. Главное, не забудьте сказать, что вы уничтожили эту карту! Не так ли?!

– Берроу, – сказал Ситтон с какой-то странной усмешкой, – отдайте им карту.

Берроу бросил на стол бумаги и, казалось, потеряв интерес ко всему, уставился в стол. Метью нервно играл большими пальцами, я стоял, обливаясь потом, Ситтон, выпрямившись, молчал.

– Обсон, – произнес Каммингс, – взгляни…

Боцман развернул карту и несколько минут пристально изучал ее, отчего лицо его сначала собралось складками, а потом стало мрачнее тучи. Он осточертело начал листать бумаги и вдруг яростно выругался.

– Условные обозначения, – прошипел он, обращаясь к остальным. – Здесь нет и половины условных обозначений. Мы сможем идти по компасному курсу, он тут даже обозначен, но истинный курс будет совершенно другим, и здесь он приведет нас в тупик.

– Эти обозначения тут, – Ситтон прикоснулся ко лбу рукой. – Я предчувствовал возможность возникновения бунта, поэтому специально не указал их, дабы вы не смогли произвести коррекцию. Но я помню их все до единого, и если я забуду их, то их помнят и Берроу, и Метью, и сэр О’Нилл. Ты прав, Обсон: с такой погрешностью идти в этом ледяном лабиринте – верная смерть. О да, на карте обозначены даже координаты входа, его широта и долгота с точностью до секунды, однако попробуйте добраться до них…

– Проклятье! – заорал Каммингс. – Обсон, ты сможешь вычислить эти условные обозначения?

Тот лишь яростно рассмеялся в ответ:

– Как ты мне прикажешь это сделать?! Если даже отсюда и есть другой выход, то мы прежде застрянем во льдах, чем найдем его. Мы уже забрались слишком далеко, чтобы у нас было время для ориентирования на местности. К тому же кто из вас умеет ориентироваться по небу, кто может пользоваться секстантом?! Они все правильно рассчитали, и нам не выйти отсюда без них…

Его слова поразили всех как громом. Каммингс не выдержал напряжения и опрометью вскочил с места – вся команда разом подалась за ним.

– Вы сами выведете нас назад! – заорал он. – Если мы попросим вас! А просить мы умеем!

– Назад, собака! – твердо глядя ему прямо в глаза, произнес Ситтон. – Ты погубишь всех!

– Лучше я, чем ты! – крикнул ему в лицо Каммингс. – Хватайте их, ребята! Тащи сюда проклятую бабу!..

В руке кока появился топор, и в ту же секунду я с легкостью вонзил ему шпагу в горло…

До этого мне еще никогда не приходилось убивать людей, но в тот момент я не почувствовал ничего, хотя потом с содроганием вспоминал его. Кок выронил топор и, хрипя, рухнул под стол. Остальные словно онемели при виде этой сцены – хотя вполне возможно, что через секунду они опомнились бы и с ревом ринулись на нас, но мы как по команде выхватили оружие и приготовились драться насмерть.

– Назад, все назад! – крикнул Ситтон, водя перед собой пистолетом. – Первого, кто сделает шаг вперед, пристрелю! Живыми мы не сдадимся, и вы погибнете здесь все до единого следом за нами!

Его решимость остановила всю ораву – тяжело дыша, бунтовщики замерли, в упор глядя на нас. Повисла напряженная тишина, готовая разразиться в любую секунду неизвестно чем.

– Мы наконец-то вышли на открытую воду, – сказал Ситтон. – Но сильно отстали по времени. И только двигаясь по чистой воде, мы гораздо больше выиграем в скорости, чем если потащимся сейчас назад. Впереди у нас осталось не больше трех тысяч миль, а обратно – больше шести. Двигаясь вперед, у нас больше шансов, а поддаться страху сейчас равно смерти. Только дисциплина и четкое выполнение приказов своего капитана сейчас может спасти нас от смерти. Этот (он указал жалом шпаги на тело кока) чуть было не погубил нас всех. Теперь главный зачинщик получил свое – и на этом закончим. Нам всем нужно выбираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Но сделать это мы сумеем, только двигаясь вперед. Я не буду наказывать никого из вас за сегодняшнее выступление, ибо сейчас мы должны объединить наши усилия, для того чтобы выйти из этого места, а не поддаваться на слабодушие трусливых паникеров…