Украинский рубеж. История и геополитика - Наталия Алексеевна Нарочницкая

чувствуете себя этаким русским Бжезинским?

— Да зачем мне это? Чего вы так меня обижаете?

— Мне кажется, он такой человек, который сформировал сознание…

— Меня как-то сравнивали с Маргарет Тэтчер, но я тоже не хочу ею быть.

— Все-таки это женщина, которая управляла государством, а вы управляете умами.

— Я управлять совершенно не могу. Я типичный деятель на поприще мировоззрения.

— Я про это и говорю. Это и есть Бжезинский. Человек, который сформировал целое мировоззрение у нескольких поколений американской правящей элиты.

— Но я-то… Вы считаете, что я могла что-то сформировать?

— Вы чувствуете, что ваши идеи влияют на тех людей, которые управляют страной сейчас?

— Я не знаю, мои или нет, но многие идеи созвучны. Хотя есть даже некоторые термины. Я помню, что они у меня появились, а потом стали популярны… «Скрепа», еще что-то такое. Я не придумала, это в старом русском языке. Скрепка есть, а скрепа — это что-то более серьезное…

Нет, я не склонна приписывать себе ничего. Я просто рада, если что-то, что мне далось месяцами и годами раздумий, переживаний, то, что в итоге сформулировано в книгах и статьях, привлекло внимание, стало достоянием и даже чем-то своим для многих людей, в том числе элиты. Ведь для чего мы пишем? Только для того, чтобы идеи наши распространились. Поэтому я никогда не обижаюсь на компиляции своих трудов.

Я видела дипломы и аспирантские работы, где просто кусками списано с моих суждений.

— Это называется — заимствование.

— А я рада. Думаю, значит, созвучно показалось.

— Вам тяжело в вашей профессии и с вашим мозгом быть женщиной?

— Нет. Именно поэтому я ненавижу феминизм и презираю его.

— Вам всегда было легко?

— Меня никто никогда не задвигал особенно. В школе я была в числе лучших учеников. И меня отмечали, с золотой медалью школу окончила, никто на меня не давил. В институте тоже. Я согласна, что в русской культуре женщине приходится больше усилий прикладывать, чтобы обратить на себя внимание. Ну и что? У нас другие, природой определенные задачи.

Я всегда хотела оставаться женщиной. И горжусь этим и не стесняюсь того, что мне хочется посмотреться в зеркало до сих пор, несмотря на возраст. Мне нравится, когда я нравлюсь. Это естественные качества женщины. Если мы перестанем быть такими, что ж с вами мужчинами станет-то?!!! Нам стихи посвящали, за нас на дуэлях дрались, жизнью рисковали. И чтобы все это кинуть в угоду даже не равенству — одинаковости?!! Я-то за равенство мужчины и женщины. Но оно для меня в том, что они равноценны. Это не значит, что мы одинаковые.

У нас разная психика. Мужчина легче принимает решения. У него психика другая. А у женщины, знаете, сколько раздражителей?! Она одновременно и серьезное видит — идеи, смыслы, и мелочи замечает — кто как одет, любое пятнышко, и откуда ветер дует, и вообще все вокруг. И «радар» зашкаливает. И отделить главное от второстепенного женщине труднее. А те из них, кто при интеллекте и образовании еще способен и на принятие решений, становятся царицами в жизни. Такие были правительницы. Я не принадлежу к ним. Я трудно принимаю решения. Меня уговорить можно.

— А чем вам не угодили феминистки?

— Я считаю, что они исполнены комплексом неполноценности. Именно поэтому и бунтуют против своей богоданной ипостаси. Они не признаются в этом, но это же отражение, безусловно, их комплексов. Они не удовлетворены, им кажется, что их ущемляют. У меня нет этого чувства абсолютно, я, как русская женщина, самодостаточна.

А что стыдного в том, что у женщины даже в семье какая-то одна роль, а у мужчины — другая? Нужно ценить эту обоюдность.

Женщине же свойственно ухаживать, заботиться… Разве не естественно желание поухаживать, ублажить, порадовать любимого? Хорошо, если это все ценит любимый человек и об этом говорит. Это большое счастье.

…У нас на даче был рукомойник на сосне. Папа покойный, помню, нередко просил меня: кисонька, полей мне. Я из ковшика ему поливаю. Мне уже под сорок. Он чувствует умиление… И я чувствую умиление. И после этого я ставлю ковшик, а он обязательно меня обнимет и в лобик поцелует. Я ему прислуживаю, и нет никакого в этом унижения, а есть счастье. Потому что это любовь и определенная иерархия. И вот так должно быть между мужчиной и женщиной — друг другу послужить. Но это в идеале. Человек грешен. И он всегда отступает от идеала.

— Возможно, феминистки вам скажут, что они не против этого, они просто за равные права в обществе.

— Они не скажут. Это вначале первые эмансипированные суфражистки выступали за это, чтобы можно было учиться.

— Надо вовремя остановиться?

— Конечно.

— Вы же понимаете, что ваше положение и научная степень — это следствие борьбы нескольких поколений женщин за свои права?

— Наверное, да.

— Иначе вы сидели бы у рукомойника и больше ничего бы не делали.

— Отнюдь! Вы почитайте русские сказки. В отличие от сказок «Тысячи и одной ночи», где женщина — это красивая награда мужчине и личности у нее нет. В наших сказках Марья Моревна — прекрасная королевна победила Ивана-царевича, достала уже нож булатный, чтобы пороть ему грудь белую, прижала его к земле, а он ей говорит: а не отложить ли тебе нож булатный, а не поцеловать ли тебе меня в уста сахарные? Она говорит: «И то, правда, лучше…» Откладывает нож и становится верной преданной женой, спасает его, если надо, истопчет полсвета, ища его. Еще образ: «Богатырка-Синеглазка» — «спит — как речной порог шумит»! Где еще таких сказок найдешь? Может быть, это что-то нордическое в нас? У нас Василиса Премудрая — советчица, помощница, спать уложит, а на утро клубочек даст, который приведет к цели…

Русская женщина была очень сильна духом всегда, хотя и подчинялась. Но ведь и в патриархальных нравах были подкаблучные мужья. А в исламской культуре разве их нет, хотя женщина внешне и не выходит из своей признаваемой обществом роли.

— Но вопрос не в мужьях и женах, а вопрос в общественном статусе, в качестве образования, в возможности свою образованность показывать всему миру. И это, безусловно, следствие борьбы нескольких поколений. И вот вопрос: в какой момент нужно остановиться в этой борьбе?

— Мне не нравится то, что сейчас во многих парламентах чуть ли не квоты установлены, сколько женщин должно в них быть, и не меньше. Значит, туда могут протащить совершенно недостойных, не способных не только управлять, а вообще мыслить. Я считаю, что этого искусственно делать в угоду