Ветер. Ножницы. Бумага - Нелли Мартова

Роза отвернулась, пригладила локон у виска, потом вздохнула и продолжила:

– Я отчаянно цеплялась за все свои самые яркие воспоминания: как впервые увидела новорожденную дочь, как она росла, ее первые шаги и первые зубы. Я вспоминала наши встречи с Мартой и мои лучшие работы. Я перебирала в памяти самые красочные отпечатки – как цветет под нашими окнами черемуха в мае, как играет волнами утреннее море в Коктебеле, как мама выставляет меня за дверь, на прогулку, а в глазах у нее такие теплые-теплые, мягкие огоньки, и она протягивает мне пушистый красный шарф. Но ничего не получилось. Я поняла: есть только один выход – поскорее сделать что-то новое, создать другой мир, иначе я тоже исчезну. Я тогда часто читала дочери какие-то сказки… и вспомнила про эту башню в облаках. Решила, что буду как спящая красавица. И почти стала ею…

Роза снова замолчала, закрыла глаза и добавила тихо:

– Я каждый раз чувствовала, когда открытку брали в руки Лев или Дина. Потом Лев исчез, а Дина в последнее время касалась ее все реже и реже. Потом я почувствовала кого-то незнакомого, впервые, за много лет. Значит, это была ты.

– Роза, – тихо спросила Инга и почему-то перешла на «ты». – Роза, ты ведь не стареешь. Ты умрешь здесь когда-нибудь?

– Я не знаю.

– А если сжечь открытку?

– Я не знаю.

– А ты бы этого хотела?

– Я бы хотела еще раз увидеться с Мартой. Пусть она не входит в открытку, это опасно, пусть только возьмет ее в руки, я почувствую. Это моя мечта.

Инга вдруг поняла, что сейчас расплачется. Сердце нервно стучало. В этом мертвом воздухе так душно, хочется набрать полную грудь воздуха, но не получается. Даже больно дышать. Дио мио, сколько же боли в рассказе Розы! Она сейчас сидит напротив и улыбается, но в душе у нее такое… Столько лет быть рядом с дочерью и не иметь возможности увидеть ее! Ой, где дубинка, пора вышибать из Инги слезу! Не может быть, чтобы она расплакалась из-за дурацкой романтической истории.

Инга встряхнулась, шумно выдохнула. Уф, да что же это такое! Никогда она не была такой сентиментальной. Мало ли какие трагедии в жизни происходят, за всех переживать никаких слез не хватит. Нет, но ради этой мымры! Роза, бедняжка, не знает, в какую вредную старую каргу превратилась сейчас Марта. Просто сердце разрывается.

С другой стороны, что-то есть в этом восхитительное и упоительное, Роза – спящая красавица, Инга – золотая фея. И не так уж плохо здесь, в открытке. Облака такие мягкие, так и легла бы в них. Инга сжимала в руках краешек сухого полотенца, дыхание постепенно успокаивалось, становилось безмятежным, как облака. И Роза, она такая красивая в этом белоснежном платье… Прекрасная дама. Откуда это, про прекрасную даму? Голова кружится, мысли уплывают. Реальный мир вдруг показался далеким, иллюзорным, как давно забытый сон.

– Инга! – Роза потрясла ее за плечо. – Инга, тебе нужно немедленно возвращаться! Давай, зажмурь глаза, я постараюсь вытолкнуть тебя обратно. Вспомни, кто ждет тебя там, в реальности. Кто у тебя есть? Муж, дети, родители?

Родители! Инга мигом протрезвела. Она здесь из-за родителей.

– Роза! Мои родители, они пропали. Ты не знаешь, они могут быть здесь, в Меркабуре?

Роза только покачала головой.

– Надя тоже была скрапбукером, причем очень неплохим. Если они пропали, то, скорее всего, они хранители в чьем-то альбоме. Мой случай – исключительный, в открытках люди застревают редко.

– Их можно оттуда вытащить? И как?

– Найди того, кто сейчас главный по открыткам. Куратора. Если он захочет подписать с тобой договор, ну, чтобы ты на него работала, делала открытки для него, возможно, он поможет. Найди его. Только он сумеет вернуть твоих родителей. И кроме договора, тебе нечего ему предложить.

– Магрин, – прошептала Инга. – Все-таки он.

– Только у тебя очень мало времени! Если оно еще есть. – Роза опустила глаза. – Чем дольше они в Меркабуре, тем труднее вернуть их обратно. Мне, например, уже не вернуться никогда.

– Если хоть один шанс есть, значит, я их спасу, или я не дочь своих родителей!

– Инга, тебе пора. Давай же, зажмуривай глаза. И не появляйся здесь хотя бы неделю.

– Роза, а что означает открытка с каруселью? – спросила Инга, уже успев зажмурить глаза.

А когда открыла их, то испугалась. Вокруг было темно, она протянула руку и наткнулась на какую-то кучу. Неужели у нее тоже реальность распадается? Инга вскочила, сделала шаг, споткнулась и чуть не упала. Увидела знакомый огонек выключателя, щелкнула и вздохнула с облегчением – слава богу, она у себя дома. Ну и бардак же она устроила! Надо бы прибраться.

Взгляд упал на открытку с часами, Инга неожиданно для себя легко прочитала ее по элементам. Просто пуговка, складки ткани, кружево – спокойный уют родом из детства. Билетик: скрапбукинг как билет в Меркабур, в один конец. На ткани штамп – определение слова «tender» – нежность. Клетка с птицей – значит, в открытке придется томиться, как в тюрьме. У часов нитка-хвостик закручена и пришита – связь времен через скрапбукинг. Как она всего этого раньше не замечала?

С легким ощущением дежавю Инга сняла с головы полотенце и задумалась. Магрин. Дио мио, как же его найти, если эта его чертова визитка не работает?

Тетя Марта! Она пообещает отдать ей открытку с Розой, и Марта обязательно расскажет, как найти Магрина. Улетучились разом слезы из глаз, прошел приступ сентиментальности, сразу же захотелось действовать, и побыстрее. Жаль, что еще не утро, спать-то совсем не хочется.

Инга лежала в постели без сна, а по груди разливался жаркий огонь. Она впервые по-настоящему, до конца поверила, что ее родители не умерли, что они сейчас в альбоме. А значит, можно их увидеть, можно спасти, можно вытащить. И одна эта вера накрывала таким счастьем, дарила такое облегчение, что летать хотелось от радости.

* * *

Какая же она была дурочка, что отложила на потом ажурную визитку! С нее надо было начинать. Единственное, о чем Софья не жалела, – это открытка для Димы. Впрочем, теперь все это неважно. Джума вселила в нее прочную надежду. Опираясь на такую надежду, можно горы свернуть, а не то что розовые очки вырезать из картона. Если Джума не способна сделать для ее отца именно такую открытку, как нужно, значит, никто не сможет. Потому что из всех скрапбукеров только она сразу поняла, в чем вся сложность отношений между Софьей и ее отцом. К тому же общаться с ней – одно сплошное удовольствие, никакой пустой болтовни или глупых мальчишеских амбиций, все логично и понятно.

«Розовые очки» – открытка по обмену, которая должна была избавить мужа Джумы от депрессии, – лежали в сумочке, ждали только проверки. На этот раз Софья решила рискнуть и попробовать открытку прямо на себе. Это было странно и страшно, как будто она хирург и сама себе делает операцию под местной анестезией, но в то же время весело, словно этот самый хирург в изрядном подпитии и самом что ни на есть боевом настроении духа. Вот только как сделать, чтобы открытка на нее подействовала? Ведь она смотрит на нее, а видит скорее процесс. С крохотными стразами пришлось повозиться, и кое-где, если приглядеться, заметны следы клея. Ажурный рисунок объемным маркером она наносила с особенным удовольствием, так легко и хорошо он ложился, и поток играючи укладывался вслед.