В плену снов - Питер Джеймс

– Да.

– Хорошо, – буркнул он и зевнул.

Она нахмурилась. Повисло неловкое молчание.

– Э-э-э… Ласло называет это помещение Хэлл-Хэлтоном, – сказал Хэйр, чувствуя неловкость.

– Вот как, – отозвалась Сэм.

Ласло опять уткнулся в свой график и снова принялся изучать его.

– Вы когда-нибудь бывали в лаборатории сна раньше, миссис Кэртис? – спросил он, не поднимая глаз.

– Нет, – ответила она.

– Ну, никаких проблем. – Он сделал авторучкой какую-то пометку на графике, сосредоточенно поджав губы. – Вам ничего не придется делать. Просто спать. – Он хихикнул, и это получилось у него неожиданно по-детски. – Просто спите. И смотрите сны. Вы будете развлекаться, а мы – работать. Правильно, доктор Хэйр?

Он произнес фамилию профессора так, словно в ней была заключена игривая шутка. Хэйр повернулся к Сэм.

– Люди не понимают, насколько утомительно исследовать сон, – сказал он. – Один из нас должен будет сидеть здесь всю ночь, наблюдая за графиком. Это очень обременительно для личной жизни исследователя.

Интересно, уж не из-за этого ли он и развелся, спрашивала себя Сэм.

– А нельзя оставить меня спать, а потом прочитать все это утром?

– Нет. Мы должны держать прибор под контролем. В ручках кончается паста, бумагу надо менять… – Он взял лист разлинованной бумаги, на котором она успела разглядеть голубые ряды, причудливые зигзаги прямых и извивающихся линий. – В каждой из этих линий заключено лишь двадцать секунд сна. На один ночной сон требуется две с половиной тысячи листов. Нам необходимо взаимодействовать со спящим. Если мы замечаем его необычную активность, то стараемся немедленно разбудить, выяснить, что происходит. А другая вещь, которую мы делаем, – это… – он гордо улыбнулся и легонько постучал по небольшой контрольной панели с рядом измерительных приборов и выключателей, – прозрачные сны, – сказал он. – Вам когда-нибудь снились прозрачные сны?

– А что это такое? – удивилась Сэм.

– Когда вы начинаете понимать во сне, что вы спите?

– У меня был один такой, – сказала она. – Очень давно.

– Правда? И вы смогли сделать с ним что-нибудь?

– Что вы имеете в виду?

– Вы были в состоянии контролировать этот сон? Воздействовать на него?

– Нет. Я просто понимала, что сплю.

– А вы много знаете о сне? Вообще о снах?

Сэм пожала плечами:

– Не очень, полагаю.

– А как часто вы видите сны?

– Обычно?

– Да.

– Ну, не знаю… раз или два в неделю.

– Нет. Вы видите сны каждую ночь. И все люди видят. В течение восьми часов сна у вас бывает от трех до пяти периодов сновидений продолжительностью от десяти-пятнадцати минут до тридцати-сорока минут. Но вы, по всей вероятности, не вспомните ни единого из них. Вы сможете вспомнить их, только если вы проснетесь посередине какого-либо сна или же сразу после него. – Он показал ей увесистую стопку листов с распечатками. – Вы настроены скептически. Вот, все это здесь. Если бы вы задержались подольше, я смог бы доказать вам это.

Она следовала взглядом за зигзагообразными линиями, а он по очереди пробегал пальцем вдоль каждой из них.

– Вот эта ровная линия фиксирует работу передней части мозга – немного активности в течение сна. А вот эта, паукообразная, – сканирование быстрого движения глаза. Ваши глаза мигают очень быстро, когда вы видите сны. Вот другие участки мозга: дыхание, сердечно-сосудистая деятельность, температура тела. – Он привычно поскреб в затылке. – Видите ли, когда вы припоминаете какой-либо сон – это замечательно, великолепно, мы можем проанализировать его, выкорчевать его из вас, посмотреть, не сбудутся ли какие-либо его фрагменты. Но вот как быть с теми снами, которые вы не помните? Целых пять периодов за каждую ночь? Два-три часа за одну ночь, из которых вы, может быть, запоминаете по нескольку секунд в неделю, а? Что тогда происходит? Нам известно, что вы видите сны, но что вы при этом делаете? Что происходит с вами? – Он легонько похлопал себя по голове. – Там-то, внутри, что творится? Возникают ли у вас предвидения, которые мы упускаем из-за того, что вы не помните своих снов? Или вы находитесь вне своего тела, в его астральной оболочке? Путешествуете во времени? Если вы начнете осознавать, что видите сон, то, возможно, будете в состоянии и вспомнить его. Вы сможете проснуться в его конце и рассказать нам о нем. У нас есть микрофон в той спальне и магнитофон с активизированной записью голоса.

– И вы в самом деле можете сделать это?

– Ну, это было бы большой удачей. Если вы сможете осознать, что видите сон, то тогда сможете и контролировать его.

– А как же вы заставляете человека осознать, что он видит сны?

Хэйр показал на серый ящик:

– Этот прибор испускает предельно низковольтный электрический сигнал. Мы передаем его по проводам к срединному нерву объекта, и, когда видим, что объект вошел в состояние сна, мы посылаем сигнал. Прибор помогает ему осознать, что он или она видит сон, не просыпаясь при этом, а потому они могут контролировать свой сон.

– А если ваш объект находится в самолете, который терпит катастрофу, возможно ли спасти его?

Хэйр засунул руки в карманы.

– Это помогает установить различие между сном с предварительным знанием и сном, который просто-напросто типичный ночной кошмар.

– И если вы останавливаете катастрофу самолета, значит, это был просто ночной кошмар?

– Мы не знаем, но это как раз та область, которую мы исследуем. В этом аспекте вы можете оказаться отличным объектом для нас. Когда я вернусь из Америки…

– Это дает простор вашим фантазиям, – вмешался в разговор Ласло, не поднимая глаз от своей работы. – Вам снится надоевший старый сон, а потом вы получаете сигнал, что спите. И вы можете делать во сне что вам угодно. Захотите, к примеру, перепихнуться с Томом Крузом – так вы только вообразите себе его и действуйте! – Он поднял взгляд. – И вы начинаете сомневаться, а стоит ли вообще просыпаться.

– Я и в самом деле сомневаюсь в этом уже некоторое время, – сказала Сэм.

Сэм поужинала в столовой за столом, покрытым жароустойчивой пластмассой. Вокруг болтали и суетились студенты, в воздухе стоял застарелый запах чипсов, теста и консервированного супа из бычьих хвостов. Затем она отправилась спать, точно так же, как в любой другой гостинице, не считая, правда, того, что ванна находилась не в номере, а в другом конце коридора, что было весьма неудобно.

Вошли Хэйр и Ласло, подсоединили к ней провода, пожелали приятных сновидений, а потом вышли и закрыли дверь.

Она уселась на кровать и принялась листать журнал «Вог». Со страниц на нее холодно взирали нарядные женщины с точеными надменными личиками. Они всматривались в нее так горделиво, словно она была каким-то зеркалом. Пышные наряды. Элегантность. Интересно, насколько элегантно сама она выглядела сейчас, с этими проводочками, опутывавшими всю голову. Кокетливая девица в халате сидела на сверкающем черном капоте «порше». Двое мужчин-фотомоделей пренебрежительно взирали на нее, образцовые папочка с сыном. Старик в костюме из твида пристроился на специальной трости-сиденье, сыночек тоже в складненьком костюмчике с иголочки.