Одержимость - Питер Джеймс

Она пошарила лучом по бетонному полу, потом по округлым стенам. Справа обнаружились ряд клапанов и другое громадное колесо в стене. «Никогда не прикасайтесь к ним, – предупреждал агент по недвижимости, – никто толком не знает, для чего они». Вдали фонарик смутно высветил еще одну дверь вроде той, которую она только что открыла. Алекс снова направила луч фонаря в пол, перед ней сверкнула лужа. Алекс нервно пошарила лучом по потолку. Штукатурка покрылась большими коричневыми пятнами и отслаивалась.

Крохотная капля воды со слабым стоном оторвалась от пятен в центре потолка. Упала, ударилась о бетонный пол. Бульк. Этот звук эхом заполнил пространство вокруг, и Алекс пробрала дрожь. Она повернулась, направила луч фонарика туда, откуда пришла. Услышала тяжелое дыхание и напряглась. Затаила дыхание – звук прекратился. Она снова выдохнула с облегчением и двинулась дальше по туннелю, вглубь, под безмолвные черные воды озера, под туман, прыгающих рыб и тростник, торчащий из воды, как пальцы утопленника.

На полу виднелась слизь, на стенах – плесень. Луч фонарика отбрасывал длинные тени, глухое эхо ее шагов поначалу следовало за ней, потом стало опережать. Дверь приближалась. Это была дверь в танцевальный зал. Если он затоплен… Если…

У двери Алекс остановилась и опасливо оглянулась.

Хлюп. Шлеп. Этот шум эхом звучал вокруг, словно кто-то хлопнул дверью. «Господи, нет». Она направила луч назад – туда, откуда пришла. Луч заплясал на потолке, потом на полу. Дверь оставалась открытой.

Хлюп. Шлеп.

Она принялась крутить колесо. Хорошо смазанное, оно поворачивалось бесшумно. Шесть поворотов, как и на предыдущей двери.

И тут фонарик погас.

Нет. Она встряхнула его. «Нет». Встряхнула еще раз. «Нет!» Алекс пощелкала выключателем. Ничего. Встряхнула. Ничего. «Пожалуйста, – простонала она. – Пожалуйста». Еще раз встряхнула фонарик, услышала тихое позвякивание стекла в отражателе, закрыла глаза, потом открыла. Все то же. Затаила дыхание, прислушалась к темноте. Никогда прежде не слышала она такой тишины.

Хлюп. Шлеп.

И снова тишина.

Алекс открыла дверь. Свет. Там был свет. Такой яркий, что она испугалась. Она удивленно уставилась на купольный потолок, толстые стеклянные панели, покрытые слизью, дряблые плети водорослей. Все точно так, как она помнила. Панели были настолько ярки, словно за ними включили подсветку. Возникало впечатление, что можно протянуть руку и прикоснуться к небу.

Зеленоватый свет на несколько мгновений ослепил ее, так что она поначалу ничего не видела.

Потом в ноздри ей ударило зловоние. Добралось до горла, проникло в желудок. Никогда в жизни Алекс не вдыхала такой вони.

Алекс зажала ноздри; в животе забурлило, возник рвотный позыв. Что-то ударило ее по плечу, и она вскрикнула, но тут же отругала себя за глупость. Просто она, сделав шаг назад, ударилась плечом о стену.

Снова накатило зловоние. Защепив ноздри пальцами, она сделала глубокий вдох через рот.

И тут увидела, что с пола в дальнем конце зала на нее кто-то смотрит.

Алекс замерла.

Ноги начали подкашиваться. Она медленно попятилась, больно ударилась спиной о твердую осклизлую стену. Прижала к стене ладони, стала перемещаться вдоль нее дюйм за дюймом. Где выход? Где он? Где?

Кто-то закрыл дверь.

– Нет. Нет.

Она развернулась и увидела за собой стену. Дверь всего в двух футах справа от нее по-прежнему была открыта, хотя за ней и стояла темень туннеля.

Она оглянулась через плечо. То существо смеялось над ней. Смеялось безмолвно, неподвижно. Зловоние снова наполнило ее ноздри, и она ощутила позыв к рвоте.

«Меня выпустили сегодня»…

«Миссис Хайтауэр, не позволяйте ему»…

«Не слушайте этого маленького ублюдка»…

«Я хочу уйти отсюда, – подумала она, – боже мой, я хочу уйти отсюда». Алекс повернулась, посмотрела в туннель, потом через плечо.

«Кто ты? Чего ты хочешь?»

Хлюп. Шлеп.

«Ты набросишься на меня здесь? Или в темноте туннеля?»

Она схватила фонарик, сжала покрепче. Но она уже знала, кто это. И знала, что нападения можно не опасаться.

Она услышала негромкий всхлип. Ее собственный. Он разнесся по залу и вернулся к ней.

– Какая боль, – сказала она. – Какая боль.

Ощущая безопасность стены, Алекс двинулась по залу. Перед ней мелькнула тень, и она резко повернулась. Ничего. Снова тень. Алекс подняла голову и увидела темный силуэт рыбы, поклевывающей водоросли с той стороны стекла.

Она сделала еще шаг вперед, потом еще один.

«Шевельнись. Пожалуйста, шевельнись. Пожалуйста, скажи что-нибудь».

Зловоние усилилось.

Что-то резко треснуло под ее ногой, и она испуганно вскрикнула. И еще, и еще раз. Потом ее крики перешли в стоны, она опустила глаза и увидела расколотую пополам тарелку.

Она сделала еще один шаг вперед и теперь подошла достаточно близко. Смотрела, дрожа от ужаса, на лицо девушки – сморщенное, словно высушенная кожа. На глаза, безнадежно уставившиеся на дверь, которая открылась слишком поздно. На перекошенный, словно в жуткой ухмылке, рот.

– Нет, – простонала Алекс. – Нет.

На шее девушки была цепь, уходившая к какому-то креплению в темноте.

– Нет…

«Он в последнее время часто приезжал, – зазвучал в ее голове голос Дэвида. – После Рождества. Казалось, у него появился интерес к этому месту. Я смотрел, как он сидит на острове, часами ловит рыбу. И я спрашивал себя, о чем он думает».

– Нет…

Она попятилась – медленно, отчаянно медленно. Дюйм за дюймом, словно противясь какой-то громадной магнетической силе. Она старалась отводить взгляд, смотреть на стены, на потолок, но ее глаза постоянно возвращались к сморщенному лицу.

«Привет, ма. Место здесь и впрямь дружелюбное, много чего происходит, познакомилась со множеством замечательных людей. Скоро напишу еще».

Какая боль… Она произносила слова, но звука не получалось. Какая боль. Какая отчаянная…

За ее спиной раздался какой-то звук.

Алекс замерла, охваченная ужасом. Посмотрела в пол, не в силах повернуться, потом на сморщенное лицо.

Тень шелохнулась. За ее спиной стоял человек.

Она покачала головой. «Пожалуйста, нет».

Проскрежетала по полу подошва.

«Пожалуйста, нет».

Прошуршало пальто.

«Нет».

Она развернулась.

Ничего.

Только черный зев туннеля.

Позади, со стороны девушки, раздался шум.