Все или ничего - Джудит Крэнц

Чуть отстранившись, Сэм внимательно изучал в отблесках огня ее лицо.

– Это не считается, – наконец решил он. – Это не поцелуй, а клевание. На мой взгляд, даже брата так не целуют.

Джез с жаром прильнула к нему и, обвив руками, одарила долгим поцелуем. Такой уж никак не назовешь сестринским.

– Уж извини, – опять заметил он, – но это тоже не годится. Так целуют кузена.

– Ну ладно. Потом не говори, что ты этого не хотел, – предупредила Джез угрожающим шепотом.

Значит, он тоже игрок. И весьма искусный. Что ж, если игра стоит свеч, она тоже маху не даст. Легко толкнув Сэма на ковер, она склонилась над ним. Он лежал спокойно, чуть вопросительно поглядывая на нее снизу вверх, словно измеряя взглядом ее возможности. Застыв в сладкой неподвижности, Джез подумала вдруг, что никогда прежде так глубоко не задумывалась над следующим моментом. Она привыкла получать поцелуи, а не предлагать их.

Вглядываясь в лицо Сэма, казалось, спокойно выжидавшего нового прикосновения ее губ, она представила себе происходящее с его точки зрения, увидела сцену его глазами, отметив участившееся дыхание в своей груди, горячую волну, начавшую заполнять ее, и почувствовала, как раскрываются в ответ на сдерживаемое желание, которое прочла в его глазах, ее губы. Джез потянулась к нему в поцелуе, словно предлагая торжественный дар, – сначала мягко и нежно, потом впиваясь в него с нарастающей страстью, пока желание не захватило ее полностью, заставив жадно исследовать его губы кончиком языка. Она легко просунула язык сквозь приоткрытые губы Сэма и остановилась, выжидая ответного прикосновения. Когда его не последовало, она изысканно-захватническим броском проникла глубже, обнаружив искомое между зубами Сэма, с восторгом отмечая волнующее ответное тепло.

Теперь Сэм уже отзывался на ее поцелуи, отвечал ей, принимаясь властно целовать, однако все еще оставался в рамках обозначенных им самим границ, и Джез подумала во внезапной вспышке утонченного нетерпения, что может целовать его так еще долго, а может и остановиться, что было бы самым идиотским решением в этот момент. Она может делать все, что захочет, с этим крупным, прекрасным, опытным партнером, который только что страстно поклялся, что хочет начать с нею все сначала. Придется дать ему понять, чего она ждет от него, иначе он так и будет сдерживать себя. Он ясно намекнул на это – или пригрозил? Опять национальная гордость?

Джез не спеша принялась расстегивать на Сэме рубашку, целуя его и намеренно медленно продвигаясь дальше, к прекрасной и чувственной его шее, затем к груди. Время от времени она останавливалась, словно решая, что делать дальше, и боясь двинуться, поддразнивая его, и лишь после этого, словно все еще колеблется, нехотя двигалась дальше, к соскам. С дразнящей замедленностью она взяла губами один из них, нежно зажав другой тремя пальцами левой руки, и принялась осторожно массировать, играя с нежной чувственной частичкой его тела, почти полностью утопавшей в светлой поросли на груди. Внезапно оба застыли, и, когда Джез снова принялась упиваться игрой с сосками, он не смог сдержать стон, который тут же нашел отклик у Джез, еще более страстно принявшейся ласкать его грудь, касаясь соска языком, шутливо выпуская его и тут же подхватывая вновь, одновременно играя вторым жадными, влажными пальцами. Джез чувствовала, как напряглось все его тело, как вздулись мускулы в процессе этой игры, хотя Сэм оставался по-прежнему неподвижным, отдаваясь ее сладкой атаке. Ни звука не сорвалось с его губ, и только унять бешеное биение сердца оказалось не в его власти, как не властен он был и успокоить учащенное дыхание. Она почувствовала, как дрожь пронзила ее тело, познавшее неизведанное ранее ощущение – доставлять наслаждение мужчине, – доставлять осознанно, неустанно, то наслаждение, которое он уже не в состоянии выносить пассивно. Она чувствовала, как набухает и увлажняется ее лоно, ни на секунду не забывая, что он рядом, существует лишь для нее, для подчинения ее желаниям и движениям. Джез целеустремленно двинулась далее, в то время как любопытство, желание знать, готов ли он, опередило ее действия, заставив задуматься, не перестаралась ли она, как там ему, есть ли силы продолжать дальше эту игру, оставаясь по-прежнему неподвижным, и кто обучил его этому...

Джез изучающе приподняла голову, но глаза Сэма были по-прежнему плотно закрыты.

– Сэм... я не слишком?.. – пробормотала она.

– Нет, нет... – умоляющим и одновременно довольным голосом вымолвил он.

Хорошо хоть на нем нет ремня, подумала Джез, расстегивая «молнию» на джинсах, и тут же изумленно застыла, задержав дыхание. Под джинсами не было белья, и его плоть, мощная, сильная, дерзко взмыла вверх из бурной поросли светлых волос.

– Я... больше не могу... – взмолилась Джез, судорожно расстегивая свою рубашку, чтобы освободить грудь.

– Нет, продолжай... Мне важно знать, что ты и вправду хочешь меня... – Голос его звучал незнакомо, но твердо.

– Конечно, хочу, – отозвалась она, поднимаясь и выскальзывая из джинсов и трусиков одновременно, не сводя с него жадных глаз.

Он уже выиграл эту игру, каковы бы ни были правила, но если он хочет продолжения... Что ж, она даст ему сеанс, который запомнится надолго. Джез не спеша опустилась на ковер, коснувшись его коленями. Раздвинув ноги, она двинулась вперед, так, чтобы лоно ее пришлось над его головой, оставаясь высоко над ним: пока Сэм будет неподвижен, он не сможет дотянуться до нее. Нагнувшись вперед, она распростерлась над его телом, коснувшись волосами его жадно рвущейся навстречу ей плоти, затем мягко повела головой из стороны в сторону, словно хлестнув по нему миллионами тонких хлыстиков. Ее бедра услужливо двигались в такт каждому движению головы, и она вновь с особой остротой представила, какая картина открывается ему в отблесках пламени.

Она слышала, как Сэм снова застонал, затем еще раз, но не прекратила дразнящей утонченной пытки, как ни на сантиметр не приблизилась к его телу. Она понимала, что он отчетливо видит все даже в скачущих бликах огня, но продолжала свои медленные, бесстыдные движения. Она видела то же, что видит он: нависшее над ним ее тело, полные, пышные полушария грудей, набухшие соски, тугой, покатый живот, нежную поверхность внутренней части бедер...

Ни один мужчина долго этого не выдержит, подумала она, еще более сосредоточенно двигаясь и еще ниже склоняя голову, так что могла уже коснуться его языком, заставить его почувствовать на себе ее обжигающее дыхание, чтобы он был готов умереть – за одно лишь прикосновение ее языка, которого он так и не получит. Она оказалась права.

Сэм протянул руку и осторожно перевернул ее, укладывая на ковер и придерживая одной рукой, пока расправлялся с джинсами. Быстро раздвинув ноги, он единым рывком оказался в ней, поскольку Джез уже ждала его, была полностью готова. Он на мгновение остановился, замерев в неподвижности, лицо его, как и ее, исказила страсть. Он так и оставался на месте, словно застыв, наполняя ее целиком, глубоко, страстно и жарко. В последний раз, уже не скрывая пылающей в нем страсти, задыхаясь, Сэм спросил ее: