Смерть старого мира - Марина Шамова

— Не стоит задерживать очередь голодных студентов! Вы же не хотите быть съеденной?

Агнесса покраснела ещё гуще, испытывая желание убежать и спрятаться где-нибудь подальше, позабыв даже о голоде:

— Не хочу, — буркнула она. — И… я должна сказать — да, я из Нижнего Лондона. Моё имя — Агнесса Баллирано, и я не принадлежу никоим образом ни к одной из Высоких Фамилий.

Возможно, это прозвучало даже грубо, но девушке показалось крайне досадным, что какой-то незнакомый молодой человек может попытаться попрекнуть её плебейским происхождением. Но того оказалось не так-то просто смутить.

— Ничего себе! — воскликнул он, и восторженность во взгляде и голосе была почти неподдельной. — Вы позволите вступить в ваш фан-клуб? Мне всё равно, какой я в очереди — готов ждать!

Девушка несколько раз ошарашенно моргнула, а затем насупилась:

— Вы так издеваетесь, да?

Парень прижал ладонь к сердцу:

— Нисколько! Кстати, с полной ответственностью приношу свои извинения за бестактность — меня зовут Фридрих Синклер. И, если это так важно, — он вновь понизил голос, — моя фамилия так же не стоит в одном ряду с благородными родами. Что касается нашего маленького недопонимания… вы не знакомы с принципом исключительности?

Агнесса, огорошенная услышанным, отрицательно качнула головой.

— Тот факт, что вы, будучи выходцем из Нижнего Лондона, стоите здесь, в окружении всех этих высокородных болванов, говорит о вашем высочайшем таланте или бесконечной везучести. И, уверяю вас, здесь найдётся немало людей, кто это понимает не хуже моего и захочет получить толику вашего могущества или удачи. Именно поэтому в Бирмингемском Университете ровным счётом ничего не значат фамилии, титулы, рода и звания предков. Важно — кем ты являешься сам по себе и каким образом себя зарекомендуешь. А ещё… — Фридрих внезапно мрачно усмехнулся. — Все знают историю Альфреда Блэка.

Девушка слушала, едва ли не раскрыв рот — настолько невозможным ей казалось то, что говорил Синклер. И не особо заметно, чтобы он насмехался над ней или пытался обмануть… Парень был спокойно-дружелюбным и совсем ненарочитым, как тот же Генрих.

И всё равно в голове не укладывалось — как это так, чтобы благородные добровольно отказывались от собственного статуса?

Словно прочитав её мысли, Фридрих негромко рассмеялся:

— Вижу сомнения и вполне их понимаю. Да, конечно, не всё так радужно — особенно для первогодок. Полагаю, вы догадываетесь, что не так-то просто избавляться от привычек и собственной натуры. Но общество здесь построено так, что выскочек очень быстро ставят на место… правда, в особо запущенных случаях может потребоваться до полугода, чтобы новичок уловил концепцию равенства. И, в среднем, год-полтора — чтобы по-настоящему начал ей следовать.

Перспективы перед Агнессой заиграли новыми красками. Если здесь усердие и талант значат так же много, как и в школе — у неё неплохие шансы занять столь привычное ей первое место! Амбициозно, конечно, но, когда дело касалось обучения — Агнесса всегда старалась быть максимально серьёзной и ответственной, поскольку сама возможность получения образования давалась далеко не каждому! И именно здесь, среди толпы высокородных лордов и леди, у неё, оказывается, есть серьёзные преимущества — усидчивость и усердие.

Но это всё ещё маячило перед ней в отдалённой перспективе, так что девушка потупилась, скрывая за ресницами вспыхнувший огонёк азарта.

— Вы меня крайне воодушевили, мистер Синклер… — учтиво сказала она.

— Очень рад. Так, кстати, а почему вы спросили про мой факультет? — поинтересовался Фридрих, неуловимо поравнявшись с ней — за что Агнесса была признательна.

— А! — девушка вывернула слегка руку, показывая ему собственную повязку. — Я тоже была распределена к демонологам, ну и, сами понимаете, очень хочу узнать всё возможное про этот факультет.

Парень присмотрелся к еле заметным линиям и кивнул, но с неким сожалением, как показалось Агнессе:

— Ожидаемое желание… но, боюсь, я не могу вам помочь.

— Почему? — искренне удивилась Агнесса.

— Видите ли… — Синклер замялся, уже откровенно поморщившись, а затем махнул рукой куда-то в сторону. — Не то чтобы я много мог рассказать вам, если честно. Готовьтесь много работать самостоятельно. Идёте в библиотеку, берёте самый толстый том по демонологии и конспектируете с первой по восьмидесятую страницу. Затем — до следующей главы. И так далее, пока книга не закончится.

— Звучит не слишком впечатляюще, — осторожно заметила девушка.

— Верно. Я до сих пор несколько удивлён и озадачен, но демонология здесь преподаётся, мягко говоря, не слишком хорошо. В отличие от других предметов, — пожал плечами Фридрих.

Внезапно движение чуть в стороне привлекло внимание Агнессы, и она, повернув голову, увидела, как от дверей прямиком к стойке выдачи пищи прошествовал молодой человек. Одетый вычурно, с иголочки, в богато расшитый кружевом и серебром полуночно-тёмный костюм, он тем не менее привлекал внимание вовсе не своим нарядом. Чёрные волосы, гладко зачёсанные назад, не скрывали страшных шрамов, иссекающих правую половину лица. Пострадал и глаз, поскольку вместо него в покрытую бугрящейся тёмной плотью глазницу был вставлен тончайше огранённый драгоценный камень — яркий изумруд. Из правого рукава также виднелась не обычная человеческая кисть, а хищно и опасно выглядящие металлические пальцы — шарнирные, как у кукол Ши, но гораздо опаснее, увенчанные заострёнными когтями. На плече его, почти сливаясь цветом с костюмом, крепилась чёрная атласная повязка с причудливой вязью узора — Агнесса ещё не встречала подобной символики.

— Ого… — шёпотом протянула она, бессознательно переместившись поближе к Синклеру. — Простите, а вы не знаете, на каком факультете обучается этот студент?

Краем глаза девушка заметила, что Фридрих поморщился, как от зубной боли, и совсем не таким любезным тоном, как раньше, процедил:

— На факультете имени Кевина Сандерса…

Агнесса моргнула несколько раз, судорожно пытаясь вспомнить всё, что она знала про Бирмингемский Университет. Парень, видя её замешательство, чуть смягчился:

— Извините, мисс Баллирано. Это символика факультета Ур-магии. Просто означенный индивид является, на данный момент, самой яркой и выдающейся фигурой на выпускном потоке и за пять лет обучения заработал славу весьма неоднозначную, но значительную.

— А! Стало быть, чёрная повязка — это выпускной курс. Белая — первогодки… — просияла Агнесса, выведя для себя новую закономерность, но Фридрих мягко её оборвал:

— Белые повязки у тех, кто ещё не приступил к учёбе. Первый год — жёлтые. Второй — алые. Третий, — он выразительно покосился на свою, — синие. Четвёртый — фиолетовые. А пятый, как вы совершенно верно подметили — чёрные.

Агнесса поймала себя на том, что продолжает украдкой наблюдать за те самым студентом-выпускником и неподобающе мало внимания уделяет словам Синклера. Впрочем, его поправку она приняла к сведению.

Сандерс между тем абсолютно спокойно сдвинул в сторону пару человек, стоящих в начале очереди — те даже не пикнули — и, дождавшись, пока стоящий перед ним студент получит свой