Багровый папоротник - Ана Карана

так, как случилось, и я виновата по гроб: просил послушаться, а получил проблему и душевную травму. Исправить нет шансов, и остается только дать повод зацепиться за более сильное отцовское чувство, которое должно перевесить боль от утраты сестры.

А себя буду ненавидеть до последнего долбаного вздоха.

Не ответив, Джейс приступает к запястью. Дает выпить таблетки, а затем промывает рану. Опасливо перехватываю здоровой рукой за локоть и отвожу.

— Лучше не трогай.

Джейс испепеляет взглядом, вырывается и принимается бинтовать рану. Закончив, поправляет рукав и поднимает холодные глаза.

— Язык за зубами, помнишь?

— Помню. Но мне все равно нельзя быть с вами.

— Я разберусь.

Жестом показывает, чтобы распахнула куртку. Подчинившись, показываю набухшую повязку на шве.

— Сколько кровищи, бр-р.

Одновременно поднимаем головы на подошедшего Криса. Брат пытается делать вид, что не волнуется, но по настороженно поджатым губам понимаю, что нервничает.

— Болит?

Ухмыляюсь и почти свожу большой и указательный палец.

— Чуть-чуть.

— Поищи нитки, — просит Джейс. — Марго пришла в себя?

— Я сам зашью, — невозмутимо изрекат Крис. В ответ на удивление, разводит руками. — Что? Мне приходилось штопать животных на работе.

— Вот уж спасибо, — брезгливо морщусь. — Не думала, что брат сравнит меня с лабораторной крысой.

— Вообще-то, собаки там тоже были. И обезьяны.

— Заткнись, Крис, — бросаю в него один из окровавленных бинтов, которыми Джейс промокал затылок. Крис уворачивается. — Неси уже нитки, обезьяний потрошитель.

Джейс прыскает, не удержав смешок. Цилла и Блю тоже хихикают, а Кайс шипит, когда Цилла случайно протыкает его иголкой глубже, чем нужно.

— Ой, прости-прости, — отдергивает руку и дует на рану.

Крис находит второй комплект швейных принадлежностей и усаживается передо мной на колени. Вопросительно смотрю на Джейса, а потом нарочито весело интересуюсь:

— А перчатки не наденете, доктор?

Джейс понимает намек, а вот Крис в такой же веселой манере пикирует:

— Ну, если бы у тебя было обезьянье бешенство, я бы подумал. У тебя же его нет? — поднимает бровь и подозрительно прищуривается.

— Дурак, — буркаю.

Даже не догадывается, как близок в шутках к правде.

— Она права, — осторожно начинает Джейс. — Нужно чем-то обработать рану и руки, чтобы не занести инфекцию.

Крис вздыхает, отклоняется назад и подтягивает рюкзак. Достает из внутреннего кармана похожие таблетки, что давал Джейс и, поместив в самодельный мешочек из бинтов, принимается стучать рукоятью пистолета. Измельчив таблетки, аккуратно высыпает порошок в бутылку и несколько раз встряхивает до растворения.

— Готово.

— И что это? — недоверчиво смотрю на мутную воду.

— Лучше, чем ничего. Будет щипать.

С этими словами резко выливает часть воды на живот, и я взвизгиваю от неожиданности. Другой обрабатывает руки и нитки, потом берет зажигалку у Джо и прокаливает иглу. Пока брат проделывает нехитрые манипуляции, разглядываю его ладони, чтобы убедиться, что нет никаких ран и царапин. Успокаиваюсь, ничего не заметив.

— Помнишь, как украла отцовское разрешение на выезд? — Крис увлекает воспоминаниями, чтобы отвлечь от иглы, с которой не спускаю глаз. — Прямо перед миротворческой командировкой… уже не помню, куда.

— В Юго-Восточную Азию, — мямлю, наблюдая, как Крис приближается к ране. Живот автоматически напрягается в предчувствии боли. — Вот же зараза.

В панике нащупываю руку Джейса. Когда штопала Марго, мне было либо слишком плохо от шарахнувшего по мозгам адреналина, либо хотелось показаться храброй, потому стойко перенесла пытку острым орудием. Сейчас с трудом подавляю девчачий визг.

— Брось, ты чего, как маленькая. — Крис хмурится, читая на лице тяжелую мыслительную деятельность. — Лежи спокойно. На чем я остановился?

— На Юго-Восточной Азии, — подсказывает Джейс.

— А, ну да. Сидел себе у бассейна, никого не трогал, наблюдал за Оливией Максвелл в потрясающем купальнике и пускал подростковые слюни, когда твоя сестра, — Крис иронично переглядывается с Джейсом, — плюхнулась рядом и кинула две сотни мне на колени.

— Она и твоя сестра тоже, — Джейс фыркает. — Так что, мне стыдно только наполовину.

Не смотрю на живот, но чувствую, как иголка протыкает кожу раз за разом.

— Справедливо, — соглашается.

— Э-эй! — возмущаюсь. — Мне было одиннадцать!

— Вот именно! — смеется Крис. — Ты украла пропуск отца, продала за две сотни местной шпане и пригласила отведать мороженного! И все это в одиннадцать лет, Рокси!

Джейс тихо смеется.

— Предприимчивый ребенок, — сжимает ладонь. — Помню, в каком бешенстве был отец. И как носился по Реверсу в поисках тех, кто выкупил пропуск.

— Вот об этом и речь! — ойкаю и сморщиваюсь, когда Крис заканчивает зашивать рану и накладывает новую повязку. — Я была невыносимой.

— А, по-моему, забавной, — Крис взъерошивает мне волосы. — К тому же, я сразу понял, зачем украла чертов пропуск.

— Да ну?

— Сама говорила, боишься, что если отец однажды уедет, то не вернется. Не знаю, откуда появились такие мысли, но по мне — было бы здорово, если бы так и случилось.

— Уже не помню такого, — признаюсь. — Но это уж точно.

Братья помогают подняться. С удивлением замечаю, что все увлеченно слушали историю про криминальную одиннадцатилетку. Лишь Джонатан продолжает отрешенно раскачиваться, а Фобос — подражать посмертному надгробию во плоти. Больно смотреть на друга и хочется выть, но понимаю, что абсолютно ничем не могу облегчить тоску, и даже не пытаюсь. Ни одно слово не будет правильным.

Наклоняюсь к Джейсу и Крису и шепотом рассказываю, что случилось с Джонатаном. Кивают, информация к сведению принята. Чувствую укол совести: собак спустят на ученого, а я останусь бомбой замедленного действия, которую Джейс приберег напоследок.

— Мы готовы? — спрашивает Цилла, обводя взглядом каждого. — Нужно разобраться уже с чертовыми бункерами и выбираться.

— Всегда готовы. — Фобос сплевывает и топчет ботинком тлеющую сигарету.

От друга это слышать жутко.

— Ты как? — Феникс с сомнением косится на меня. — Порядок?

— Жить буду, — храбрюсь. В горле встает предательский ком: ни проглотить, ни откашлять. — Как плечо?

— Жить буду, — передразнивает.

Вымучиваю улыбку. Кайс резво перекидывает оставшееся содержимое моего рюкзака в свой.

— Арбалет я возьму, — тянусь за колчаном и оружием.

Перекусив скудными запасами и оставив пару пустых сумок и разрядившийся фонарь, выходим из комнаты. Янтарь проскальзывает вперед на разведку и исчезает в темном коридоре. Стоит звенящая тишина, нарушаемая лишь шагами. Словно и не было бойни у радиостанции, перевертышей и зараженных.

Выбравшись на площадку, останавливаемся в нерешительности перед лестницей, уводящей вниз.

— Где Янтарь? Куда делся? — оглядываюсь.

— Нашла время переживать за зверушку, — хмыкает Марго. — Носишься с ним, как с ручным.

— Он мне жизнь спас, — рыкаю. — И неоднократно предсказывал появление опасности. Толку от него больше, чем от твоих соплей.

— Рот закрой, — огрызается.

— Хватит уже, — Блю прерывает бессмысленную стычку. — Надоело это слушать.

Крис недовольно и показательно задевает плечом. Надо же, как трясется над тонкой