Властелин Некронда - Джейн Уэлч

Юноша снял с шеи малышки шнурок и, глядя, как Изольда забавляется с руной, ощутил вдруг непонятное умиротворение. Пусть он все не мог придумать способ вернуться домой, общество ребенка приносило ему огромное облегчение. Изольда то вертела руну в ручках, то принималась ее сосать.

Каспар все пытался придумать, как обхитрить силу ветра. Сперва Изольда играла руной, но скоро снова отвлеклась и раскапризничалась. Каспар испробовал все приемы, выработанные им с Май для увеселения малышки, но ни один не сработал. Она немножко попила и снова захныкала. Пришлось пускать в ход игрушки. Как ни любила Изольда руну, но все же явно нуждалась в разнообразии. Юноша привязал к шнурку несколько лоскутиков и ложку, но Изольда их гордо проигнорировала.

– А вот, по-моему, просто здорово, – обиделся Каспар за свое творение.

Малышка вяло покачала шнурок в ручке и выронила. Не успел Каспар подобрать его, как Трог, не теряя времени, выхватил игрушку у него из-под рук и весело помчался прочь, прыгая и мотая головой. Ложка при этом молотила его по лбу, от чего он расходился еще больше.

Толку бежать вдогонку не было ни малейшего. Каспар знал: Трог не отдаст добычу, пока не разорвет на клочки. Не тратя сил понапрасну, юноша снова начал перебирать пожитки, прикидывая, чем бы развлечь Изольду. Отвергнув по очереди ножи, стрелы и пустые флаконы, как слишком опасные предметы, а также лук, как слишком ценный, он полез во внутренние карманы и нашел там две вещи: мешочек рун, снятый с тела Май, и лунный камень из Иномирья.

При взгляде на лунный камень юноше сделалось не по себе. Ему не нравилось ничего, что напоминало об Иномирье. Уж не этот ли камушек принес ему злую удачу? Однако глаза малышки так и вспыхнули. Что есть силы суча ножками, она потянулась к сверкающему камню. Каспар еще не видел, чтобы она что-нибудь сжимала обеими ручками с такой жадностью. Заполучив камень, крошка торжествующе засмеялась и немедленно потянула добычу в рот. На счастье, лунный камень был довольно велик, размером с куриное яйцо.

Каспар обрадовался – приятно, когда малютка такая веселая.

– Знаешь, – вздохнул он, – я и не представлял, сколько сил требуется матерям на возню с детьми. Я-то думал, полеживай себе день-деньской и горя не знай.

Изольда позвякивала мешочком с рунами и обсасывала лунный камень. Каспар сидел рядом, глядя на запад. Как же теперь быть? Сам того не замечая, он вытащил серебряный ларчик и принялся поглаживать холодный металл. Но поймав себя на этом, торопливо спрятал ларчик обратно. Опять тянет к проклятому Некронду!

Шрам на голове вновь зачесался. Каспар настороженно огляделся по сторонам.

Трог вдруг зарычал, и малышка запищала от страха, напрягшись всем телом. Ручки у нее затряслись. Юноша подхватил ее, выронив мешочек с рунами и лунный камень на землю.

– Ну что ты, что ты. Просто Трог зарычал немножко. Просто Трог, только и всего, – заворковал он, впрочем, не слишком тревожась.

Он уже слышал, как она так пищала, когда напугалась его громкого чиха. Молодой воин крепче прижал девочку к себе, но она замолчала, лишь когда он снова отдал ей лунный камень.

Слегка опьянев от меда, он растянулся на теплом песке, убаюканный довольным воркованием малышки и лениво размышляя, всегда ли гул моря и ветра так усыпляет. Но долго пролежать ему не удалось.

– Трог, фу! Брось! Трог, это Изольдино! – сердито прикрикнул он, когда терьер вырвал из рук малышки лунный камень и, счастливый донельзя, огромными прыжками понесся прочь.

Скача по мелководью, пес подбрасывал камень пастью и снова ловил его, от души наслаждаясь забавой. Но вдруг замер на месте, поджал хвост и кинулся обратно на пляж.

Распущенные волосы Брид, рыжеватые в отблесках огня из камина, веером струились по пышной подушке… Прохладные простыни, гладкие и шелковистые, ласкали обнаженное тело девушки. Только вот пахли, на ее вкус, гнусно – сиром Ирвальдом. Подавив отвращение, Брид откинулась, сложив губы в соблазнительную полуулыбку и томно глядя на приближающегося кеолотианца.

Не дойдя каких-то двух шагов, он вдруг остановился.

– Ну, что ж!

Девушка глядела на него распахнутыми беззащитными глазами, трепетно и доверчиво. На плечах дворянина висела шкура волка – волка из Желтых гор. На руках блестело множество тяжелых перстней с крупными, глубоко посаженными алыми самоцветами. Из алых глубин пробивались ярко-желтые вспышки.

Внутренне содрогаясь, Брид чуть шевельнулась. Простыня сползла, приоткрывая начало груди. Розовые соски просвечивали под тонкой тканью, но все еще скрывались под ней.

Ирвальд не мог оторвать от прекрасной пленницы глаз. Руки его сами собой потянулись к ней, но приостановились, точно наслаждаясь моментом предвкушения.

– Я видел, что ты красива – красива даже в этих нелепых шкурах, вся в грязи… но чтоб настолько…

На запястьях Брид поблескивали браслеты, на голове – золотой обруч. Все церемониальное убранство, что носила младшая жрица под одеждой, теперь украшало ее обнаженное тело.

Кеолотианец рухнул на колени у ее ног.

– О, госпожа, все кругом думают, что я наслажусь твоей красотой, но я не могу.

Не может? Брид удивилась, но благоразумно промолчала. Мало ли какие причины столь странного поведения. Физическая немощь, страх перед женщинами – а не то и вовсе любовь к мужчинам. Как знать?

На краткий миг она усомнилась, не подурнела ли вдруг, но сочла эту мысль полной глупостью. Напротив, она в самом расцвете своей красоты – гибкая и сильная, с тяжелой, но высокой грудью и округлым животом. Но главное ее достоинство в другом. Более всего мужчин всегда завораживали зеленые бездны ее глаз. И все же этот невежа и не прикоснулся к ней – а ведь она лежит в его постели, абсолютно раздетая.

– Я замерзла, – тихонько пожаловалась она. – Иди же, согрей меня.

Голос ее звучал так маняще, глаза потемнели от страсти – в душе же она питала к баронскому сыну лишь омерзение и горько оплакивала волка, погибшего, чтобы шкура его пошла на плащ знатному кеолотианцу.

Лицо сира Ирвальда перекосилось.

– Да говорю же тебе, не могу я… – злобно прошипел он.

Бросившись на пленницу он, к ужасу и изумлению девушки, сдернул ее с кровати и поволок к таинственной запертой дверце в глубине спальни. Брид вырывалась и отбивалась, но он сумел кое-как отпереть три замка – каждый особым ключом. Дерево вокруг скважин было еще совсем светлым – что бы ни таилось за дверью, секрет этот явно имел недавнее происхождение.

Не отпуская запястья Брид, Ирвальд пригнулся, чтобы не задеть головой о косяк, шагнул вперед, утягивая за собой девушку, и захлопнул дверь. Бедняжка вся покрылась гусиной кожей от страха, слабое позвякивание ожерелья на шее показалось таким громким в приглушенной тишине потайных покоев. Тяжелые ставни почти не пропускали света, толстые гобелены на стенах заглушали все звуки мира за пределами комнаты. Лишь несколько свечей бросали тусклые отсветы на обстановку. Сильно пахло травами и благовониями. Опытный нос младшей жрицы тотчас же распознал густой аромат масел для бальзамирования. Но даже они не могли скрыть тлетворный запах смерти.