Шторм. Отмеченный Судьбой - Екатерина Беспалова

разочарование. А что ты, собственно, хотела? Увидеть его в луже крови?

– С тобой ничего не случилось? – Взгляд уловил перебинтованную ладонь. – Рука! Что с ней? Болит? Сильно болит?

Щурясь от яркого утреннего солнца, Шторм всё ещё растерянно наблюдал за её искренним беспокойством.

– Ну что ты улыбаешься?

На её губах тоже непроизвольно появилась улыбка, а из глаз покатились слёзы. Александр притянул девушку к себе и крепко обнял, уткнувшись носом в шею.

– Знаешь, мне всё равно, – прошептал он, чувствуя, как по щеке тоже побежала слеза, однако сдерживать эмоции было сложно. – Всё равно, что они говорят. Брат с сестрой? Пусть! Пусть будет брат с сестрой. Плевать! Я всё равно люблю тебя… Я не смогу один. Без тебя. Не смогу!

Высвободившись из его объятий, Катя обхватила ладонями смуглое лицо и прошептала:

– Не брат и сестра… Они рассказали мне вчера. Всё рассказали, что скрывали. Мама и папа… Они познакомились, когда у мамы уже была я. Генерал-майор только твой кровный отец, Саш. Конечно, я не стала его меньше любить, но это сейчас неважно. Важно, что ты и я – мы не родственники. Мы… Мы просто Катя и Саша. Мы…

Однако он не дал ей закончить то, что она сумбурно пыталась объяснить. Подавшись навстречу, Александр приник к мягким губам. Руки легли на её талию и поползли вверх по спине. Ладонь, где находился порез, свело болью.

– Боль говорит о том, что ты ещё жив.

Затянув девушку в дом, он захлопнул входную дверь. Когда в последний раз настолько ценил жизнь? Наверное, когда точно так же обнимал её, но только декорации ограничивались лестничной клеткой пятнадцатого этажа и словом «Живой». Одно простое слово, но оно несло в себе шквал, бурю эмоций и невероятно точно описывало всё, что испытывал, находясь рядом с ней. Живой – во всех смыслах и проявлениях: эмоционально, духовно, физически.

– Найди, ради кого жить.

– Ты либо проживёшь свой срок полной жизнью, либо, став шизофреником, будешь страдать.

Он однозначно говорил её словами. Может, никакого ефрейтора не было? Устав гадать, Александр прогнал прочь мысли, не дававшие покоя всю ночь. Он скользнул ладонями к её ягодицам и, подхватив лёгкое тело на руки, двинулся в просторную гостиную, огромные окна которой выходили прямо на берег озера. Её стройные ноги крепко обхватили бёдра, пока губы неистово отвечали на жаркий поцелуй. Не отрываясь, Шторм ждал, пока Катя освободится от кожаной куртки, а затем от футболки. Когда доступ к желанному телу был открыт, Александр аккуратно уложил её на диван, где недавно спал сам, и одним ловким движением снял с себя толстовку.

Открывшиеся взору немногочисленные, но достаточно эффектные шрамы, заставили Катю улыбнуться:

– Не всем нравятся меченые ребята, да? Наверное, я никогда не войду в понятие «все».

Склонившись к её губам, Шторм прошептал:

– Мы всегда будем не такими, как все. Особенно ты. Ты – необыкновенная! Лучше всех, кто был и когда-либо будет.

Мгновение – и их губы слились в нежном поцелуе. Ладони скользили по её телу, обжигая кожу прикосновениями. С их последней встречи прошла неделя, но эти несколько дней показались вечностью. Катя, словно эхо, отзывалась на его ласки, утопала, растворялась в растущем желании. Как ему удавалось это? Как получалось настолько точно знать, чего хотела, о чём думала и мечтала?

Александр медленно прокладывал чувственную дорожку из поцелуев от губ к ложбинке на шее, а затем ниже – к ключицам и, наконец, опустился к упругой девичьей груди. Аккуратно отодвинув ткань бюстгальтера, коснулся губами затвердевшего соска. Тело Кати сотрясла лёгкая дрожь наслаждения. Шторм улыбнулся, чувствуя, как она трепещет в его объятиях.

– Ты сводишь меня с ума, – выдохнул парень, с трудом сдерживая собственное желание. – Хотя куда уже больше, не пойму.

Вскоре остатки одежды, что разделяла их тела друг от друга, полетели на пол. Время остановилось, а все видимые и ощутимые границы с реальностью растворились. Были только они: их тела, души и их любовь. Эмоции, что созидали, возрождая искреннюю веру в счастье и свет. Свет, который, как казалось раньше, никогда уже не сможет пробиться сквозь густую пелену мрака.

Александр ловил каждый вздох и стон, что срывались с губ Кати, то ускоряя, то замедляя темп. Стать единственным, тем, кто вознесёт до небес и не позволит упасть. Так же, как она стала той, кто вытащил со дна, из самой бездны. Туманный взгляд, блаженная улыбка и её лицо, полное восхищения – он чувствовал, как она билась и дрожала, словно пламя свечи. Её руки крепко обнимали, пальцы впивались в кожу каждый раз, стоило только глубже оказаться в ней.

– Родная моя… – выдохнул Александр, обдав шею горячим дыханием.

Катя изогнулась. Из груди вырвался протяжный стон, который тут же заглушил его поцелуй. Движения стали быстрее и резче. Дыхания не хватало, но она знала: ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть…

– Саш!..

Глубже, сильнее… Короткий вскрик, его глубокий гортанный рык – и весь мир поглотил свет… Они тонули в ярких лучах, забывая обо всём, видели и слышали лишь друг друга. Глаза в глаза… Рука в руке… Он – с ней и она – с ним… Целая Вселенная для них одних… Одна душа на двоих и два сердца, бьющихся в унисон.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Вопреки непреодолимым преградам… Вопреки тяжёлым испытаниям… Вопреки всему и всем…

Вместе…

[1] Поль Брэгг

Глава 2.24. Генерал-майор

Глава 2.24. Генерал-майор

Тёплые лучи освещали гостиную ярким светом, согревая и лаская кожу. Катя открыла глаза и посмотрела на лежавшего рядом Александра. Он крепко спал. Безмятежность на лице выдавала в нём мальчишку, того самого, которым мог бы быть, не свались на него то, через что пришлось пройти.

Ровное дыхание и едва уловимая улыбка… Она не могла не улыбнуться в ответ, пускай и не видел этого. Тёмные круги под глазами выдавали усталость. Возможно, теперь дела пойдут лучше, если, конечно, родственники с обеих сторон не приготовили ещё каких-нибудь сюрпризов.

Найдя футболку, Катя надела её и, положив руку под голову, продолжила наблюдать за парнем. Взъерошенные волосы, смуглая кожа, крепкие, достаточно мускулистые руки и тело, местами покрытое боевыми шрамами. Ему было чуть больше двадцати, а он уже столько повидал и пережил. Даже не верилось, что когда-то жил беспечной жизнью