Крестовые походы в Палестину (1095-1291). Аргументы для привлечения к участию - Валентин Портных

Поиск ответа на вопрос, как пропаганда обосновывала необходимость освобождения и удержания Святой земли, показал, что экспедиции с формальной точки зрения всегда позиционировались исключительно как дело веры и не преследовали никаких целей, кроме религиозных. Во главу угла всегда ставилось освобождение или удержание Иерусалима и прилегающих территорий – Святой земли. Папа Урбан II во время своей знаменитой речи в Клермоне определенно призывал освободить именно Иерусалим. Призывал ли он освобождать другие территории, установить сложно. Вполне вероятно, он поведал народу о бедах и несчастьях христиан в различных землях Ближнего Востока, однако, возможно, это было сделано лишь для усиления впечатления от проповеди.

По мере развития крестоносного движения произошло некоторое смещение акцентов. С конца XII в. пропаганда стала в большей мере подчеркивать: Иерусалим важен не как таковой, а лично важен для Бога. Такое новшество, в свою очередь, могло быть, с одной стороны, связано с фундаментальными изменениями в западном мировоззрении, а с другой – с сиюминутными политическими обстоятельствами.

Фундаментальные изменения заключались в появившемся стремлении к имитации апостольского образа жизни, а также земной жизни Христа и, следовательно, большему вниманию к евангельской истории. В то же время та резкость, с которой произошел сдвиг в пропаганде в сторону подчеркивания личной значимости крестового похода для Бога, был, вероятно, связан с политическими обстоятельствами. В 1187 г. был потерян Иерусалим – ключевой пункт, связанный с земной жизнью Христа. Эти обстоятельства совпали с фундаментальными сдвигами в западном мировоззрении, что и привело к трансформации аргументов пропаганды крестовых походов.

Именно со значимостью Святой земли и, как следствие, крестового похода лично для Бога был связан целый блок аргументов. Некоторые из этих идей могли встречаться в источниках еще эпохи первого крестового похода, однако широкое распространение они получили более-менее синхронно в конце XII – начале XIII вв. Кроме того, пропаганда подчеркивала, что каждый из нас просто обязан выступить на защиту интересов Всевышнего. Наиболее ярким здесь был «вассальный» аргумент, к которому обращались папа и проповедники на местах в конце XII–XIII вв. Аргумент мог быть представлен с различными акцентами, но основа всегда оставалась одинаковой: проповедники проводили параллель между отношениями «человек-Бог» и «вассал-сюзерен».

Экспедиция, которая преследовала столь важные цели, по умолчанию считалась богоугодной. Кроме того, считалось, что Бог поддерживает крестоносцев, и об этом иногда говорилось в пропаганде. Правда, поскольку начиная со второго крестового похода крестоносцы терпели скорее неудачи, агитаторам было актуальнее объяснять, почему эти неудачи случаются, а не вести речи о божественной поддержке, проявлений которой не было видно. Скорее, пропаганда настаивала на том, что Бог отвернулся от крестоносцев за их грехи, но они могут вернуть Его расположение, если они обратятся к Нему и перестанут грешить.

Заявления о божественной поддержке ни в коем случае не были простыми риторическими декларациями. За этим стояли реальные представления о том, что небесные силы могут вмешиваться в ход крестовых походов на стороне крестоносцев, и это было подкреплено многочисленными историями о чудесах. Понять это позволяет хронографический материал. Бог мог направлять в помощь крестоносцам своих святых, которые принимали непосредственное участие в сражениях, причем именно тех, которые давались крестоносцам сложнее всего. В связи с этим создается впечатление, что Бог брал крестовый поход «под личный контроль» и вмешивался в ход событий тогда, когда это было более всего необходимо. Наличие у крестоносцев божественной поддержки признавали даже сарацины, о чем говорилось в хрониках для еще большей уверенности читателя в ее наличии.

Как следствие, крестовый поход представлялся как событие с особым статусом, предсказанное в Библии и «встроенное» в священную историю, а крестоносцы изображались как новый «избранный народ» Бога. Впрочем, свое право называться избранным народом они должны были еще доказать: целью Бога являлся не простой захват Палестины, но ее захват и заселение достойными этого избранными людьми, которые прошли проверку.

Идея о наличии у крестоносцев божественной поддержки была давно известна историкам, однако никто всерьез не задумывался о том, какие цели, якобы, преследовал Бог, поддерживая крестоносцев. Как и следовало ожидать, пропаганда всех уровней всегда подчеркивала необходимость освобождения Иерусалима и Святой земли от сарацинов, делая акцент на их значимости в связи с евангельскими событиями. Именно это всегда выставлялось на первый план. Однако два аргумента, которые были внедрены в пропаганду, для того чтобы обосновать, почему с середины XII в. крестоносцы чаще всего терпели именно неудачи, коренным образом изменили смысл крестового похода.

Одним из таких аргументов был тезис о божественном наказании людей за греховность. Представления о земных бедах как о божественном наказании за грехи имели ко времени крестовых походов длительную историю. Неудивительно, что неудачи крестоносцев обосновывали их греховностью еще во времена первого крестового похода. Начиная же со второго крестового похода это стало стандартным объяснением неудач в Палестине. Разные источники по-разному уточняют (если уточняют вообще), о греховности кого именно идет речь. Это могут быть как непосредственно грехи крестоносцев, так и грехи всего христианского мира, видимо, в силу значимости Святой земли для всех верующих в целом. Лишь небольшая часть источников проясняет вопрос о том, как именно Бог проявлял себя, желая наказать своих верующих за грехи, причем это касается лишь вопроса о греховности непосредственно крестоносцев. Остается лишь предполагать, что в случае божественных наказаний за грехи всего христианского мира алгоритм мог быть аналогичным. В случае же крестоносцев, на примерах можно увидеть, как их порочное поведение вызывало гнев Бога, а раскаяние и становление на путь истины – обретение вновь божественной поддержки. При этом, как показывает анализ текстов, Бог не присылал сарацинов в наказание крестоносцам умышленно, он лишь не мешал им прийти самим. Как таковые сарацины всегда оставались для Бога крайне нежелательными обладателями Святой земли, но он предпочитал их грешным христианам, нахождение которых в Святой земле опечалило бы Бога в большей степени. Получается, смысл крестового похода был уже не просто в освобождении Святой земли, но ее освобождении и заселении достойными этого людьми.

Другим объяснением неудач крестоносцев была идея о том, что Бог может и сам легко и просто освободить Святую землю от сарацинов. Однако он не делает этого намеренно, потому что хочет проверить, являются ли верующие действительно верными ему. Этот аргумент даже более кардинально изменил саму идею крестового похода, чем аргумент о греховности. Слушатель мог этого не осознавать: пропаганда по-прежнему продолжала подчеркивать значимость Святой земли, трагичность для христианства ее потери или угрозы ее потери. Именно она все равно оставалась на первом плане, и ее освобождение оставалось ценностью как таковое, а испытание для верующих стало, как и очищение от греха, попутной целью. Вместе с тем по-новому представляются цели, которые, как считалось, преследовал Бог в крестовом походе: Святую землю освобождать нужно, но Он может легко сделать это и сам, для этого ему не нужны крестоносцы. Они нужны ему исключительно для их же проверки на верность. По сути, это испытание направлено на то же, на что и механизм взаимодействия с Богом на почве греховности: Святую землю нужно освободить, но ей должны владеть только те, кто достойны этого.