Malaria - Андрей М. Мелехов

— Что ж, может, это и так! Но, мой мальчик, в этот раз тебе придется подчиниться! Возвращать такие деньги лишь потому, что наш герой капризничает и не хочет засунуть свой член в красивую и жаркую бабу, — извини, но такого себе не позволяют даже любимцы публики! Тем более с такой клиенткой! Так вот, смотри, чтобы все взятое мною было отработано до последнего сестерция!

Посмотрев на мрачное лицо Лейтенанта, он добавил с некоторым сочувствием:

— И не хнычь! Когда увидишь, кто к тебе пришел, будешь благодарить меня на коленях! Да и тебя она тоже одарит! Я уверен! Ну, очнись же, «любимец Геракла»! Вот, возьми кувшин — самое лучшее вино Италии, которое я смог найти!

Поскольку Лейтенант продолжал молча смотреть на чадящую плошку, Ланиста почесал косматую бороду и подумал, а не высечь ли строптивого раба. Но потом решил, что поступить так будет себе дороже, и в сердцах плюнул:

— Если она уйдет неудовлетворенной, я сам сделаю тебя мерином! Зачем тебе яйца, если ты их все равно не используешь! Смотри, скормлю свиньям!

Спустя несколько минут дверь в келью заскрипела, и в ней показался силуэт закутанной в темный плащ женщины. Оглядев скромное жилище Ретиария, она произнесла звонким, почти детским голосом:

— Ты достоин гораздо большего, мой храбрый воин!

Лейтенант, привставший в знак почтения, слегка поклонился:

— Благодарю тебя, незнакомка, за добрые слова! Но я вполне доволен своей участью!

— Твоя скромность затмевает твою храбрость, Ретиарий! Надеюсь, что твое умение хранить тайну окажется еще сильнее!

С этими словами девушка сняла капюшон. По темной ткани плаща рассыпались золотисто-рыжие волосы. Лейтенант невольно ахнул: перед ним была Поппея. Даже в этом бреду он почувствовал себя виноватым перед Таней. Помимо своей воли он испытал возбуждение при виде этой рожденной его больным воображением красавицы. Странным образом это приятное волнение усиливалось сознанием того, что эта великолепная женщина купила возможность побыть с ним наедине.

— Я не смею даже смотреть на вас, Ваше величество! — Он стал на колени и согнулся в глубоком поклоне, краснея от своей вдруг обнаруженной способности выражаться подобным, учтиво-приторным, образом.

— Надеюсь, — тихо сказала та своим звонким девичьим голосом подойдя ближе и легонько приподнимая его подбородок, — не потому, что тебе неприятно смотреть на мое лицо!

Ретиарий покачал головой. Напротив, смотреть на Поппею было одно удовольствие. Хотя она была взрослой женщиной, на гладком белом лице с большими светлыми глазами не было ни морщинки. От нее пахло цветами и чем-то еще — сильным, терпким и приятным. Если бы он лучше разбирался в парфюмерии, то понял бы, что от императрицы исходил аромат драгоценной эссенции из железы кита, доставленной в Рим из далеких земель северных варваров.

— Ты понимаешь, что ты в моей власти? — спросила она Лейтенанта, осторожно поглаживая ссадины на его лице. — Что я могу делать с тобой все, что захочу? Что после этого ты можешь лишиться своей жизни?

«Ну уж нет! — подумал про себя наш бредивший герой. — Помирать в этом кошмаре я не собираюсь!» Вместе с тем сама перспектива — стать на время рабом столь красивой и могущественной женщины — странным образом чрезвычайно импонировала ему. Даже в бреду ему стало стыдно за мысли, столь чуждые молодому строителю коммунизма. Вслух же он совершенно искренне ответил:

— Я твой, моя госпожа! Я раб, рассчитывающий на снисхождение своей хозяйки!

— Наглец! — прошептала Поппея вдруг переставшим быть детским голосом, запустив в его волосы длинные и сильные пальцы. — Как ты можешь ждать от меня милости, ничем не заработав ее?

Лейтенант вдруг понял, что эта способность в один миг превратиться из похожей на девушку-подростка скромницы в зрелую похотливую самку и составляла тайну чрезвычайной женской привлекательности рыжеволосой императрицы. Недаром Нерон пошел ради нее на убийство матери и своей первой жены! Руки Лейтенанта сами потянулись к скрытым грубой материей бедрам Ее величества. Почувствовав на себе его ладони, Поппея вздохнула и слегка приподняла подол длинного плаща. Ретиарий понял ее желание и запустил руки под темную ткань. Поппея тихонько застонала. В этот раз к ней вернулся ее детский голос, и это возбудило Лейтенанта еще больше. Поднявшись с колен, он попытался увлечь ее на свое скромное ложе, застеленное несколькими овечьими шкурами. Но Поппея, мягко отстранив его, прошептала:

— Нет, гладиатор, я хочу показать тебе что-то другое!

Она оглянулась туда, где на веревочном гамаке мерцал тусклый огонек масляной плошки. Быстро поставив ее в стенную нишу, она сняла с себя все одежды. Поппея, как и большинство женщин древности, не была высокой. Несмотря на по-девичьи звонкий голос, она обладала чудесными зрелыми формами. Но более всего поражала способность Поппеи передвигаться одновременно быстро и грациозно — так движутся спортсмены и большие кошки. Она в мгновение ока взобралась на гамак и сделала Ретиарию знак придвинуть тяжелую деревянную кровать. Лейтенант, чувствуя нарастающее возбуждение, исполнил ее молчаливый приказ. После этого Поппея, оказавшаяся висящей над серединой ложа, прошептала:

— Крути меня, пока позволят веревки!

Еще не понимая, чего она хочет добиться, Лейтенант стал послушно закручивать гамак, стараясь одновременно прикасаться губами к розовым соскам ее грудей, белоснежной спине и губам, на которых играла странная в своей отрешенности улыбка. Когда веревки, на которых крепился гамак, были закручены до предела, Поппея перестала улыбаться и почти жалобно сказала:

— Войди в меня, доблестный Ретиарий!

По-прежнему придерживая гамак, Лейтенант пристроился под императрицей. Та, тихонько застонав, села на его разбухший от желания член.

— А теперь, мой послушный раб, — закрыв глаза, приказала Поппея, — отпусти веревки!

Лейтенант покорно исполнил ее распоряжение и тут же понял, чего хотела жена Нерона. Расправляясь, упругие веревки гамака начали вращать тело Поппеи, постепенно набирая скорость. Невыносимое по своей интенсивности наслаждение на несколько секунд заставило его и несущуюся над ним любовницу застонать словно от боли. Получаемые ощущения были настолько неожиданными и яркими, что он едва сдержал себя. Когда гамак наконец замер на месте, он, уже без приказов Поппеи, повторил процедуру вновь, а потом, когда они испытали очередной цикл наслаждения, еще и еще раз. После чего он потерял счет и очнулся только тогда, когда они одновременно испытали оргазм такой силы, что не смогли сдержать пронзительного крика. Его услышали другие гладиаторы школы, сам Ланиста и даже охрана близлежащего Домуса. Все они без исключения ухмыльнулись успехам счастливца. Ланиста, который в этот момент елозил потным волосатым пузом по гладкому животу чернокожей рабыни, довольно хмыкнул:

— Пожалуй, мальчика стоит почаще отдавать на случку! Глядишь, ночью он сможет заработать больше, чем днем! — И, ущипнув партнершу за дрогнувшую мягкую ягодицу, добавил: — Если закричишь так же, как Ее… как та женщина, я, пожалуй, буду приглашать тебя почаще!