Malaria - Андрей М. Мелехов

Для обеспечения безопасности советских граждан и недопущения совершения террористических актов со стороны спец. служб УНИТА, требую:

— старшим групп СВС принять дополнительные меры по повышению бдительности и усилению охраны и обороны мест проживания и работы СВС, автопарков и радиостанций. Доставку СВС и С к местам работы осуществлять только автотранспортом (не менее двух машин), под охраной солдат ФАПЛА и по строго определенным маршрутам;

— максимально ограничить посещения СВС и С мест коллективного отдыха ангольских граждан и рынков;

— исключить случаи передвижения СВС и С по городу в пешем порядке, особенно в темное время суток;

— запретить выезды за пределы гарнизона на охоту, рыбалку и пр.;

— провести разъяснительную работу с СВС и членами их семей по усилению политической бдительности в свете складывающейся в стране пребывания обстановки…»

— 20-й-

Жмурясь от нещадно палившего солнца, Лейтенант постучал в знакомую дверь. Никто не ответил. Наш герой прислушался: кондиционер не работал. Конечно, это могло означать, что изделие бакинских умельцев наконец капитулировало в долгой борьбе с местным климатом. Возможно, как это уже бывало, он перегорел из-за забравшихся туда гигантских тараканов. Но скорее всего, молчание прибора свидетельствовало о том, что хозяин жилища не планировал возвращаться в скором времени. Юный офицер озадаченно почесал затылок: он как-то не подумал, что в это воскресенье Олега могло просто не оказаться дома. Его план — оставить в Луанде полученный в кошмаре меч — неожиданно оказался под угрозой. Лейтенант тяжело вздохнул, посмотрев на свой пошитый в Южной Корее армейский вещмешок из ярко-зеленого нейлона. Да, таскать за собой подарок императрицы по воюющей стране было слишком рискованно. Он оглянулся: рядом ласково щурил пустые азиатские глазницы покрашенный «серебрянкой» бюст Ленина В. И. Потоптавшись под дверью еще с минуту, наш герой уже начал всерьез обдумывать вариант погребения древнего клинка под гипсовым изваянием любителя швейцарской эмиграции, когда вдруг его окликнул знакомый голос:

— Кого ищете, служивый?

Обернувшись, Лейтенант с радостным удивлением узнал военного лектора Березнякова.

— А вы какими судьбами в Луанде? За «Совиспаном» приехали? Или просто за едой?

— Да нет, Лейтенант, берите выше: меня перевели! А товарищ ваш — как его, Олег? — с прошлого вечера в ангольскои госпитале! Насколько я понимаю, у него малярия! Как, кстати, ваше здоровье? Пойдемте, поговорим-покурим!

Разговор с бойцом идеологического фронта, похожим на умного пучеглазого поросенка, происходил в беседочке на территории Главной военной миссии Луанды. Нехитрое сооружение спасало своих посетителей от прямых лучей полуденного солнца, обычно способного послать непривыкшего европейца в тепловой нокдаун за каких-нибудь полчаса. Щурясь близорукими глазами на ослепительно сверкавшую Атлантику, военный лектор с удовольствием рассказывал об обстоятельствах своего перевода в столицу с Западного фронта из становившегося все более опасным Уамбо.

— Конечно, есть тут и свои недостатки! — Березняков, вновь прищурившись, посмотрел на недостроенный мавзолей Агоштиньо Нето. Гигантский бетонный фаллос вызывающе рвался в синее африканское небо назло всем тем, кто еще сомневался в конечном успехе освободившейся Африки. — Сами знаете: жара, проблемы с водой, овощами и фруктами! Опять же, близость начальства! Но! Зато Эвелина устроилась в библиотеку и, по-моему, довольна! Вдобавок, скоро женщин из Уамбо все равно эвакуируют! В таком случае лучше уж сюда, в Луанду, чем в Москву — в зимнюю грязь и слякоть! Я уж и не говорю о бардаке, царящем в Союзе! К тому же и ваших знакомых сюда перевели — Сашку и Тюленя! Уже не так скучно!

Теперь стало понятным, почему Эвелина с удивительным для ее аристократической изнеженности стоицизмом восприняла должность библиотекаря.

— Мы и живем-то в одном доме! — продолжал рогоносный «поросенок», добавив с едва уловимой тенью сомнения: — Правда, удобно? Короче, зависит от того, как посмотреть — с одной стороны, не совсем хорошо, а с другой — вроде и ничего плохого!

Заметив непонимающий взгляд нашего героя, Березняков с удовольствием объяснил:

— Аааа! Вы, Лейтенант, видно, не слышали мой любимый анекдот! Так вот, жил-был царь! И был он, прямо скажем, далеко не красавец — хромой и кривой на один глаз. Как-то раз решил наш урод-самодержец пригласить троих живописцев, чтобы те написали его портрет. Да так, чтобы получился он и без лести, и в то же время гм, не подчеркивал его природных недостатков. Первый художник перестарался и изобразил нашего монарха полноприводным и буйнозрячим! Царь разгневался и повелел отрубить башку этому неудачному представителю романтизма! Второй — представитель реализма — наоборот, написал портрет хромого одноглазого гоблина. Ему, натурально, тоже снесли голову. А вот третий оказался хитрее всех! Он изобразил царя на охоте целящимся в зверя — припавшим на хромую ногу и прищурившим кривой глаз! И, как можно догадаться, этот парень оказался ярким представителем соцреализма! Соответственно, был обласкан, награжден, удостоен премии имени главного святого и сделан председателем союза художников королевства! Но расскажите-ка, молодой чемодан, как ваши дела? Где пропадали? Что новенького, хи-хи, увидели в своих кошмарах?

Лейтенант не обиделся на смешок Березнякова — его выпученные глаза выдавали жгучее желание узнать новые подробности об интересующем его историческом периоде. Вместо ответа наш герой молча достал из вещмешка сверток и, нарочито медленно развернув его, продемонстрировал подаренный Поппеей меч. Ученый поросенок тяжело задышал, снял вмиг запотевшие очки с толстенными линзами, вновь торопливо нацепил их на приплюснутый нос и уставился на матово поблескивавший холодный даже в такую жару металл древнего артефакта. Не спросив разрешения, он взял меч в дрожащие от волнения ладони и поднес его ближе к глазам.

— Honoris meum mecum porto! — завороженно прочитал он надпись на покрытом инкрустациями клинке и с благоговением провел пухлыми пальцами по рукояти меча со сверкавшим в лучах солнца драгоценным камнем. — Ты знаешь, — вдруг перешел он на «ты», — что это значит на латыни? «Свою честь ношу с собой»! Господи, да за этот меч коллекционеры и удавить могут! Откуда он у тебя?

Спустя некоторое время, после подробного рассказа Лейтенанта о деталях своего последнего кошмара, в беседке воцарилась тишина. Березняков, до этого непрерывно издававший громкие восклицания, недоверчиво хмыкавший и перебивавший повествование вопросами, вдруг замолчал. Эту паузу юный офицер использовал для того, чтобы вновь завернуть подарок умершей две тысячи лет назад любовницы в старую армейскую майку и вернуть сверток в рюкзак. Ученый поросенок посмотрел на спрятанное сокровище с такой страстной жадностью, что наш герой даже немного испугался. Ему вдруг показалось, что человек с подобным выражением глаз вполне мог униженно упасть на колени или наоборот — вцепиться зубами в горло. Но Березняков взял себя в руки и, не сделав ни того, ни другого, хрипло спросил: