Глубже - Робин Йорк

Если ты будешь продолжать в том же духе, я конч…

Она тянет меня за запястья, пока я не отпускаю ее и кладет их себе на грудь.

— Продолжай.

— Ты хочешь, чтобы я кончил в штаны?

Ее глаза закрываются. Когда я трогаю пальцами ее соски, она втягивает воздух, как будто я делаю ей больно, и это очень, очень хорошо. Затем она давит на меня еще сильнее.

— Кэр, я серьезно.

— Я тоже, — говорит она.

— Это будет грязно.

— Тебе все равно придется постирать эти штаны.

— Да, но все же.

— Я приведу тебя в порядок. Своим языком.

На этом разговор окончен. Вся верхняя часть моего тела покрывается гусиной кожей — верный признак того, что у меня остались считанные секунды. Я завожу руку ей за спину, притягиваю ее вниз, засовываю язык ей в рот, и целую ее, пока мои пальцы на ногах не сгибаются, и мне не приходится запрокинуть голову и закрыть глаза, головка моего члена невыносимо чувствительна, покалывание, трепещущее, сжимающее напряжение движется вверх из меня, горячее и скользкое, когда она замедляется, целуя мою шею, касаясь губами моих ключиц.

Я стону.

Господи.

Я кладу руку ей на затылок, и она хихикает, уткнувшись в ложбинку между моим плечом и шеей.

— Это был интересный звук.

— Заткнись.

— Как будто ты умираешь.

— Клянусь Богом.

— Это прозвучало, как будто тебе было не слишком приятно.

— Это было приятно. Никогда в этом не сомневайся.

Она дрожит у меня на груди, мои руки крепко обнимают ее.

— Мы продолжим через минуту. — Я говорю так, словно нахожусь под водой. — Тогда посмотрим, кто будет смеяться.

Это снова выводит ее из себя, и я наблюдаю за ней, улыбаясь, потому что мы смешны.

Смешные и счастливые.

Я и Кэролайн.

После того, как я перевожу дыхание, до меня начинает доходить, что я придурок.

В буквальном смысле. Я просто позволяю головке моего члена командовать всем.

Я поглаживаю рукой спину Кэролайн. Она напряжена, ее мышцы подергиваются и напрягаются.

— Насколько ты была близка?

Она издает легкий смешок.

— Хм, близка?

На ее месте я бы рассердился. Сначала она предъявляет мне ультиматум, а я игнорирую ее три недели, потом я бужу ее, уговариваю вернуться в свою квартиру и даже не дарю оргазм?

— Я отстой.

Она опирается на мою грудь и улыбается.

— Не знаю, мне даже понравилось, насколько бесполезным ты стал в конце.

— Держу пари.

— Нет, серьезно. Ты всегда такой властный. Ты заставлял меня кончать миллион раз, а я только… — она смущается и отводит взгляд.

— Мне нравится заставлять тебя кончать.

Кэролайн отодвигается в сторону и застенчиво улыбается мне. Она проводит рукой по моей груди, вниз по животу.

— Мне тоже нравится заставлять тебя кончать. Даже сильно.

— Ты, кажется, удивлена.

— Мне это не всегда нравилось. Раньше.

Я так и предполагал.

— Это было не… не так уж плохо. Это просто не было…

— Вот так.

— Ага.

Ее пальцы находят пуговицу на моих джинсах.

— Итак, минуту назад я сказала, что… э-э.… приведу тебя в порядок.

— Тебе не нужно.

— Но, если я хочу.

— Если хочешь, вперед. — Я хватаю ее за подбородок, приподнимаю лицо, чтобы видеть глаза. — Но, если ты не хочешь, сегодня вечером, или если ты все еще не будешь хотеть на следующей неделе или через месяц, все по-прежнему будет прекрасно. Я имею в виду, я знаю, что ты любишь списки, расписания и все такое дерьмо, но нет такого списка вещей, которые мы должны сделать, или какого-то расписания, по которому мы должны это сделать. Там, где мы сейчас… Это хорошо.

Я смеюсь над собой.

Хорошо.

— Ладно, это чертовски круто, — исправляюсь я.

Она утыкается носом мне в шею и целует меня там. Не то, что я когда-либо думал, что хочу, чтобы девушка делала, но Кэролайн может делать это всю ночь напролет, если захочет. Это очень мило.

— Спасибо, — говорит она.

— Не благодари меня. Мы уже установили, что я козел.

Ее рука сжимается вокруг меня.

— Это не так. Ты молодец. Я имею в виду, что ты в некотором роде мудак. Но в основном хороший парень.

Она замолкает на минуту, и я думаю о том, как правильно я себя чувствую с ней, и что у меня никогда не было этого ни с кем другим. Никогда не подпускал девушку так близко.

Я рад, что для нее все так же. Знаю, что это делает меня придурком, потому что это означает, что все, что случилось с ней и Нейтом, должно было быть немного дерьмовым, чтобы она пришла ко мне и подумала, что у нас есть что-то другое, вообще что-то особенное.

Но я все равно рад.

Я хочу, чтобы все с Кэролайн было особенным.

Через некоторое время ее рука начинает блуждать по моему животу, она расстегивает мои джинсы. Я приподнимаю бедра, чтобы помочь ей снять их. Она просовывает подушечку пальца под пояс моих трусов и проводит им по моему животу, отчего у меня перехватывает дыхание.

Я мог бы кончить снова. Скоро.

— Сними это, — говорю я, хватая ее пижамные штаны.

Она делает это, пока я снимаю трусы. Она немного стесняется и не снимает трусиков. Они фиолетовые, с темно-фиолетовым кружевом наверху.

— Мило, — говорю я ей.

Это заставляет ее улыбнуться. Она бросает нервный взгляд на мою промежность и начинает маневрировать там, но я хватаю ее подмышки и поднимаю обратно, чтобы поцеловать. Она прижимается ко мне, кожа к коже, нас разделяет только крошечный кусочек трусиков. Я целую ее медленно и лениво, зная, как мне повезло, и желая впитаться в нее надолго.

Когда она, наконец, отрывает свой рот, я снова тверд, и она извивается, прижимаясь ко мне.

Она начинает спускаться поцелуями вниз по моей груди.

— Позволь мне заставить тебя кончить, — говорю я.

— Я обещала тебе.

— Ты не обязана, — напоминаю я ей.

— Тс-с. — Она не торопится спускаться туда, и то, как она это делает… Господи. Все эти застенчивые взгляды, почему-то я подумал, что она не знает, что делает, но к тому времени, когда она проводит языком по моему члену, одним быстрым движением вокруг головки, я уже наполовину мертв.

— Дразнишься, — выдыхаю я.

Она усмехается. Высовывает свой острый розовый язычок и вылизывает меня дочиста.

Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не зарыться ей в волосы. Мы с Кэролайн много развлекались, но сегодня все по-другому, и я не хочу все испортить. Травмировать ее или что-то в этом роде. Она может делать со мной все, что захочет, но я не