Мар. Щит императора - Александра Лисина

Оглядев поросшие бурьяном развалины, я тяжело вздохнул.

Да, картинка стала еще немного яснее, но до конца все равно не складывалась. И даже после того, как люди герцога отыскали под развалинами потайной ход, а вместе с ним – и дополнительную, наполовину погребенную под землей лабораторию, в которой нашли скелет однорукого старика, понятнее она не стала.

Единственное, о чем я подумал: если Лоэнир и впрямь был в этом замешан, то почему нянька Вальи не могла быть именно его дарру? По возрасту она вполне подходила. Да и кто сказал, что эта женщина была привязана к темному магу? Правда, тогда становилось не слишком понятным, почему ее убили. Разве что бабка стала кому-то мешать?

– А вот, похоже, и пресловутый господин Дирр, – с мрачным видом заметил его светлость, когда ему продемонстрировали скелет. – Точнее скажу после детального изучения, но думаю, что поиски второго учителя Вальи можно считать закончившимися.

– Еще бы первого отыскать… – вполголоса заметил Тизар, когда дерюгу с останками пронесли мимо. – Но боюсь, кто он, мы уже не узнаем – все ниточки оборваны. Свидетели мертвы. И если нам повезет наткнуться на этого человека, то, скорее всего, случайно.

Я поморщился, но оставил сомнения при себе. Император тоже ничего не сказал, и вскоре мы покинули холм, оставив его на попечение специалистов. Подтверждение по Дирру и по няньке герцог прислал на следующий же день, но особой радости эти сведения не вызвали – для Лоэнира и его дарру, личность которой действительно установили, уже было слишком поздно. А что касается мастера-тени, то насчет его учеников так ничего и не прояснилось. Да и по темному магу осталась масса вопросов. Плюс, нападение в Соре так и не раскрыли, а значит, угроза нового покушения все еще оставалась реальной.

По поводу теней я, кстати, Карриана все же попытал и спросил напрямую: почему великие императоры чаще всего предпочитали использовать лишь одну тень, хотя им было доступно больше? Его величество на это только пожал плечами и сказал, что из теней специально выращивали одиночек. И что мы недостаточно хорошо работаем в команде. Не потому, что нас плохо учат – мы просто не умеем доверять. Даже себе подобным. В одиночку мы отвечаем лишь за себя. И себя же одних контролируем. Мы в каком-то роде изгои, но изгои по доброй воле. И нас это полностью устраивало.

Да, в истории бывали случаи, когда в свите императора находилось сразу несколько теней. Кто-то предпочитал двух: основную и дополнительную; кто-то держал трех и больше. Его величество Орриан, к примеру, обходился лишь мастером Зеном. А Карриан попросту не терпел рядом с собой посторонних. И пусть наши новые охранники не мозолили ему глаза и просто тихо делали свое дело, император привыкал к ним довольно долго. Пожалуй, даже дольше, чем в свое время ко мне, хотя быть может лишь потому, что я с самого начала нахально вторгся в его личное пространство и не собирался его покидать.

А польза от парней была, и немалая. С зимы на императора было совершено несколько покушений. Не таких, как раньше, не продуманных и искусно подготовленных. А каких-то глупых: две попытки отравления, которые пресекли бдительные повара на пищеблоке; сразу три пущенных с крыши стрелы во время традиционной поездки в храм в первых числах весны – тут прекрасно отработали наши тени. Один безумец, переодевшись слугой, пытался пырнуть императора ножом во время весеннего бала – ему я свернул шею прямо посреди переполненного зала. А один чудик каким-то непонятным образом умудрился пролезть даже в приемную и напал на Тейта, когда пацан попытался его задержать.

Итогом этого идиотского нападения стало небольшое грязное пятно возле кабинета его императорского величества, конфискованный нож и один громко воющий придурок, которого наш секретарь успокоил ударом сапога в висок. В приемной при этом присутствовало несколько посетителей, на которых мгновенная расправа произвела неизгладимое впечатление. Тейта мы с Зилем к тому времени успели порядочно натаскать в дворцовом этикете, поэтому, обезвредив нападавшего и сдав его на руки страже, мальчишка с доброжелательной улыбкой встретил появление из кабинета очередного гостя, вежливо проводил его к выходу. А затем обернулся к дожидающимся аудиенции господам и невозмутимо возвестил:

– Следующий!

Признаться, я не удержался от смешка, когда увидел на «камере слежения» выражения лиц наших гостей. Вмешиваться повода не было – Тейт прекрасно справился сам. Зато по столице с тех пор стали бродить слухи один другого страшнее. Вплоть до того, что народ всерьез поверил, будто среди пажей и обслуживающего персонала его величества сплошь работают малолетние терминаторы. Я своего чудика тоже зашиб, будучи в праздничном одеянии, а не в традиционном облачении тени. Да и Тейт всегда ходил с открытым лицом. Казалось бы, что в этом такого? Нас всего-то двое малолеток. Ан нет. Народ заволновался. И теперь мальчиков-слуг в ливреях старались обходить стороной. Да и на служанок посматривали настороженно, словно те в любой момент могли обернуться в злобных фурий и покрошить неосторожных посетителей на холодец.

В остальном все было относительно спокойно.

Весенние балы, обещанные императором еще в начале осени, благополучно отгремели. За ними незаметно прошло и лето. На улице снова начали накрапывать дожди. Затем с небес полетел первый снег. И к этому времени я с удивлением осознал, что полностью втянулся в ритм дворцовой жизни и больше не испытываю неудобств из-за навязанного ею режима. К этому времени наша синхронизация с Каррианом завершилась окончательно, и я во всех смыслах осознал, насколько же стал от него зависим. Вернее, не совсем так – мы оба стали зависимы друг от друга. Вплоть до того, что, когда он спал, меня тоже упорно клонило в сон, а если я в это время пытался бодрствовать, император неизменно просыпался и отправлялся выяснять, какого черта я разбудил его во внеурочное время.

Выяснилось это довольно просто – в одну из ночей, оставив его величество сладко дрыхнуть, я отправился на кухню за плюшками и заодно протестировать очередное фирменное блюдо от Тальи. За прошедший год девчонка тоже выросла, еще больше похорошела. И, хоть характером почти не изменилась, все же появилось в ней нечто новое. Какой-то иной взгляд, свойственная уже зрелым девушкам грация, плавность движений…

Я, когда осознал в первый раз, что она стала смотреть на меня по-другому, откровенно занервничал. Для меня Талья была просто девчонкой, которую можно было растолкать посреди ночи, выслушать ее причитания или обвинения (по настроению) в адрес отца и от пуза налопаться всяких вкусностей. Готовить она наконец-то научилась как надо. Сладости я тоже любил. И было грех упускать случай лишний раз побаловать себя любимыми блюдами несмотря на то, что сделать это можно было лишь поздним вечером или уже под утро.

При этом я не испытывал в отношении Тальи сексуального влечения. В этом плане меня, увы, так и не заинтересовали ни женщины, ни, хвала Рам, мужчины. Я со своей памятью просто не мог представить, что буду целовать девочку. А со своим телом испытывал вполне понятное отвращение при мысли, что вместо девочки может оказаться мужик. И это при том, что физически со мной все было в порядке. Я раздался в плечах. Оброс во всех положенных местах. Испытывал определенный дискомфорт по утрам, как все или почти все юноши пубертатного возраста. Однако физического влечения по-прежнему не было. Я словно застрял в среднем роде. Или, что вернее, мое второе «я», глубоко запрятанное и надежно похороненное под толстым слоем льда, до сих пор отказывалось принимать очевидное. Никакие факты не помогали. Прошло почти двенадцать лет со дня моего появления в этом мире. А оно все еще упорствовало и… по-прежнему надеялось?