Проклятие для Чудовища - Джулия Кей

опустилась ниже, щекоча шею кончиками волос. Я поняла, что мне не хватает воздуха вовсе не из-за отсутствия кислорода, ведь я все еще не дышу, а от происходящего прямо сейчас.

Телефон в моем кармане завибрировал. Филипп явно почувствовал, ведь его нога плотно прижималась к моей. Он встал и протянул руку мне, поднимая меня на ватные ноги.

— Да? — еле слышно сказала я в трубку и откашлялась. — Алло.

— Почему ты не отвечаешь на сообщения? — спросила мама.

— У меня на беззвучном, забыла включить звук после пробника, — я отвернулась от парня, пытаясь восстановить бледный цвет лица вместо наплывшего красного помидора.

— Возвращайся домой. Тут… кое-что срочное.

Я удивилась. Мама даже темными вечерами не гонит меня домой.

— Хорошо, скоро буду.

Я убрала телефон обратно в карман и повернулась, не в силах взглянуть на Филиппа. Подняла свое пальто и надела.

— Мне надо домой. У мамы что-то срочное.

Дорога до моего дома сопровождалась тишиной, но я не назову ее неловкой. Лично мне было приятно прижиматься щекой к спине Филиппа и улыбаться, как после укола успокоительного. Только вот мяч в рюкзаке, упирающийся мне в грудь, все портил.

Около ворот я сняла шапку и протянула ее Филиппу.

— Мы сегодня еще увидимся? — спросил парень, крутя шапку в ладони, будто это неизвестный для него объект.

— Не знаю, нужно проверить, что там случилось. Я напишу.

— Буду ждать.

Я улыбнулась в ответ на улыбку Филиппа. Вот эта пауза действительно была неловкая, но на секунду я забыла, что мне вообще куда-то надо. Я помахала на прощание и поплелась к воротам, обернувшись раза два, еще и споткнулась, пока закрывала за собой.

В дом я зашла с дурацкой улыбкой и в приподнятом настроении. Хоть бы родители не подумали, что я пьяная.

Услышав грохот от меня в прихожей, мама вышла из гостевой комнаты, обнимая себя руками и теребя подвеску на шее.

— Ливана, наконец-то. Мы тебя уже заждались. У нас гости, — выделила последнее слово интонацией мама.

Я скинула сапоги и повесила пальто.

— Гости?

Мама кивнула и указала на гостиную, пугая меня своим взволнованным поведением. Я прошла коридор и замерла на пороге, не в силах сделать еще хоть шажочек.

— Bonjour, ma chérie.

— Бабушка Джаннет…

[1] Здравствуй, черная крыса

[2] Прямо в кольцо

[3] Нарушение правил, в основном с помощью физического контакта.

Глава 24

— Не рада меня видеть?

Бабушка устроилась на диване вместе с отцом. Ее спина была прямая, как палка от швабры, руки в коротких кружевных перчатках аккуратно сложены на трости с золотым наконечником. Как всегда идеальна: платье в пол спокойного сине-серого оттенка, старомодное, но универсальное, такое могли носить и лет двести назад. Седые длинные волосы уложены в пышный пучок, украшенный ободком. На узких губах бледно-розового цвета виделся намек на полуулыбку. Плохой знак. Она явно знает то, что возвышает ее над всеми нами.

Как я уже упоминала, Джаннет чистокровная ведьма с сильным родом. Она вышла замуж, могу предположить, тоже за непростого человека, взяв титул графини Локонте, который когда-то мог иметь вес в обществе.

Папа спокойно пил чай. Визит тещи его явно не обрадовал, но деваться некуда, приходится улыбаться. А вот мама ходила, как на иголках. Визит Джаннет застал всех врасплох, ее внешний вид никак не вяжется с нами: на маме растянутая черная кофта, в которой она обычно занимается своими хобби вроде рисования, волосы завязаны в хвост на затылке, светлые кудряшки в беспорядке смотрят во все стороны. Про меня и говорить нечего — растрепанная после активной прогулки с покрасневшими щеками и поцарапанными снегом руками.

Дядя Паша, не отошедший от похмелья, занял место у пианино. Сложил руки на груди, рассматривая пол. Сочувствую ему, куда не сунься — везде мать.

Я спешно пригладила волосы и изобразила подобие улыбки, но вышло как-то неестественно.

— Почему же, очень рада. А почему ты не предупредила, что приедешь?

Бабушка сделала маленький глоток чая из самого красивого сервиза в доме.

— Предупредила. Я тебе написала.

Ее голос был спокоен и весел, что пугало больше грозы.

Мама непонимающе на меня взглянула, шестеренки в моей голове завертелись на полную, я не могла пропустить почтового голубя, сообщения на телефон и послание телепортацией.

Треснула себя по лбу.

По моему возвращении в Россию Джаннет прислала мне заколдованный лист, на котором появлялись задания для моей магической подготовки. После я встретила Филиппа и напрочь о нем забыла вот уже почти на полтора месяца. Джаннет точно поняла, что я занята чем-то иным, но не стала связываться со мной другим способом специально и сейчас бесстыдно злорадствовала.

Я не знала, что сказать. Единственные моменты, когда в моей голове и на языке пусто, это напротив Джаннет. В комнате повисло неловкое молчание.

— Лив, наверное, увидела и забыла. У нее столько дел в последнее время, — выгораживал меня отец. — учеба, друзья, мальчики…

— Мальчики? — переспросила бабушка.

Я выпучила глаза, не ожидая такой подставы от родственника.

— Да какие мальчики, я просто хожу гулять с друзьями.

— А французский? — Джаннет явно намекала на уроки магии, а не изучение языка.

— Идет полным ходом, — включилась в разговор мама.

— А кто следит за этим? Ты, Кристи́н?

— Ливана на самостоятельном обучении.

— Да, я заметила, — бабушка осмотрела застывшую меня с ног до головы и поднялась с дивана с грацией тигрицы. — Мне нужно поговорить с внучкой.

— Может, сначала поужинаем, потом вместе приготовим тебе комнату… — начала мама, но Джаннет ее перебила. Дядя поднял голову. В нашем доме всего три спальни. Значит, его выселят из гостевой и придется спать на этом самом цветочной диване.

— О нет, я в этой mauvais goût[1] не останусь ни на одну лишнюю секунду.

— Тогда я пойду вымою руки, — поспешно сказала я и пулей помчалась к лестнице на второй этаж.

— Павел, — услышала, как бабушка обратила внимание на сына. — Выглядишь отвратительно. Зарос, как чертополох, Saint Graal.

В комнате я кинулась к рабочему столу, заваленному книгами по магии и гримуарами, школьными тетрадками, распечатками, коробочками с насекомыми. Навела еще больший беспорядок, в попытках найти письмо Джаннет.

Оно оказалось придавленным самым толстым томом черной магии в зеленой потрескавшейся обложке из кожи олимпийской коровы. На листе не было и сантиметра чистого пространства, все в посланиях Джаннет. Сначала она злилась, что не отвечаю, игнорирую, затем гнев сменился ругательствами на французском. Она могла позвонить маме, если так переживала в мое отсутствие, но Джаннет явно знала, что внучка в добром здравии и просто отлынивает