Александр Беляев - Зеев Бар-Селла

Крещеные якуты отождествляли Ай-Тойона с Николаем-угодником, вследствие чего имя «Николай» стало у них одним из самых популярных. Так в романе появился якут Никола.

Стоит присмотреться и к космическим воззрениям якутов. Мир они делят на три части: верхний, средний (тот, где живем мы) и нижний — подземный. Средний и нижний миры одноярусные, зато верхний состоит из девяти небес. На самом верхнем обитают Ай-Тойон и иные светлые созидающие боги. Прочие небожители обитают на небесах пониже.

А теперь посмотрим на подземный город Бэйли: на самом верхнем этаже располагаются мистер Бэйли и руководство города, на нижних — все прочие (от охраны до рабочих). И чем ниже проживает горожанин, тем ниже его социальный статус. Всего же этажей восемь. А под ними располагаются пещеры с озерами сжиженных газов — кислорода и водорода.

Итого, ровно девять этажей — по числу якутских небес. И значит, подземный город Бэйли — это целый космос! Иной космос — антимир! А Бэйли — верховное божество зла.

Рассказывая об истинном творце могущественных машин подземного города, Беляев совершает краткий экскурс в жизнеописание его предка — Энгельбректа, вождя крупнейшего в шведской истории народного восстания 1434 года. Будучи поначалу искренним приверженцем Кальмарской унии — договора 1397 года об объединении Дании, Норвегии, Исландии и Швеции под датской короной, он, наконец, возмутился произволом датчан и восстал. Конец его был трагичен — отстраненный шведскими аристократами от руководства, он поднял новое восстание и 4 мая 1436 года пал жертвой подлого убийцы. Призвав на помощь память о славном предке, Клименко побуждает Элеонору, а затем и ее отца к сопротивлению всевластью мистера Бэйли. Элеонора погибает, Энгельбрект радостно встречает красноармейцев-освободителей.

Почему Беляев воспользовался этим малоизвестным сюжетом? А потому, что в его время имя и деяния вождя шведских повстанцев были достаточно популярны. И этой популярностью шведский герой был обязан одному из самых известных в начале XX века скандинавских писателей — Августу Стриндбергу, в 1901 году написавшему историческую драму «Энгельбрект», спустя несколько лет переведенную на русский.

По ходу пьесы Энгельбрект узнает, что какой-то немец (ставленник датчан) установил заставу на принадлежащей Энгельбректу дороге, схватил шестерых кузнецов — подданных Энгельбректа — и, когда те отказались платить, приказал привязать их к столбам…

Энгельбрект, все еще верящий в справедливость власти, заявляет:

На что его друг, Эрик Пукэ, с иронией отвечает:

Вот то зерно, из которого вырос «Продавец воздуха»!

В пьесе дочь Энгельбректа звали Ингеборг, у Беляева — Элеонора, или (более интимно) Нора.

Здесь тоже легко усмотреть скандинавский литературный след: пьесу Ибсена «Нора».

Но через 10 лет — в 1939-м — имя «Элеонора» встретится еще в одном произведении Беляева: повести «Замок ведьм». Девушка и здесь остается дочерью гениального изобретателя, но на этот раз немца и злодея, а место действия — оккупированная Чехословакия.

В 1929 году — одновременно с «Продавцом воздуха» — выходит повесть «Золотая гора». Сюжет повести — зеркальное отражение романа: правое и левое поменялись местами. В алтайской глуши укрылся от людского взора гениальный ученый и раскалывает тайны атомного ядра. Появляется пришелец, и ученый допускает его до работы в лаборатории. У ученого есть ассистентка. Пришелец в нее влюбляется и становится перед моральным выбором: сохранить верность прежним убеждениям или, порвав с прошлым, остаться с любимой? Выбор сделан в пользу любви. И еще одно отличие: гениального ученого зовут Василий Николаевич Микулин, он русский и за большевиков. А пришельца зовут Клэйтон, и он американский шпион. Ассистентка — предмет любви — тоже русская. Вот только зовут ее Елена Лор.

А в 1928 году — за год до публикации «Продавца воздуха» — Беляев завершает роман «Воскресшие из мертвых» и переименовывает героиню — американка мисс Адамс из рассказа «Голова профессора Доуэля» (1925 года) превращается во француженку мадемуазель Лоран.

Такой способ записи называется анаграммой. Человек никак не хочет назвать какое-то слово или имя, но оно неотвязно присутствует в его сознании, вертится на языке… И человек, против своей воли, все время проговаривается…

Элеонора — Елена Лор — Лоран — Нора…

Когда Беляев писал свои романы, его женой была Маргарита… Но это имя мы встретим лишь в одном его произведении — «Властелин мира», когда «в опере… Фауст и Маргарита вместо дуэта „О, ночь любви“ запели вдруг под аккомпанемент оркестра „Ах, мейн либер Августин“…». И больше ни разу — даже когда персонажи поминают доктора Фауста…

Какое же время вставало перед взором Беляева при звуках имени Элеонора и ему подобных?

Вот Клименко и Элеонора Энгельбрект с балкона любуются ночным полярным небом:

«Симфония красок», «переливались, как звуки оркестра», «в мощном аккорде», «пианиссимо»… — здесь чувствуется рука музыкального рецензента. Но слова «световой орган» указывают не просто на музыку, а на совершенно конкретное музыкальное произведение — «Прометей (Поэму огня)» А. Н. Скрябина. Первое исполнение состоялось 15 марта 1911 года в Москве. Но уже в ноябре «Прометей» и Скрябин обретают страстного пропагандиста — выдающегося пианиста и дирижера Александра Зилоти. И в мае 1913 года, в рецензии на концерт Зилоти в Смоленске, Беляев обнаруживает прекрасную осведомленность о «светомузыке», а саму музыку Скрябина именует «музыкой будущего»[272].