Драконья Кровь - Маргарита Зайцева

в отличие от других, мы можем отключить любые эмоции.

Именно это и сделал отец.

Узнав о побеге единственного наследника, он перестал говорить, а после и вовсе заперся в подвале, в своем деревянном гробу. И отключился.

Как бы я ни старалась его разбудить — тщетно. Невозможно как-то повлиять на вампира, который не хочет, чтоб в его пространство кто-то вмешивался.

Я не видела Энеста пять лет. Пять долгих и мучительных лет.

И была готова не видеть его еще столько же, если не больше. Он отказался от нас с отцом, вступив в ряды ополчения. И вот в один из прекрасных дней (если не считать, что меня чуть не убили) он появился. И вел себя так, будто никогда не уходил из дома. Даже имел наглости поинтересоваться, как отец.

Подонок. Он еще смеет называться моим братом! После всего того, что он творил и продолжает творить?

Дети не виноваты в том, кем родились. Так распорядился Разлом.

— А я слышал, что только-только прошедшие оборот драконы не в силах контролировать своего зверя и могут в любой момент сорваться и сжечь весь город.

Тарелки со звоном упали на пол. Осколки разлетелись в разные стороны.

Как же они все были не правы. Сколько детей бегает каждый день по Жардану и хоть один превратился в дракона? Хоть один сжег что-нибудь или кого-нибудь? Нет.

Тогда откуда ползут эти нелепые слухи?

— Извините, — пробурчала, когда больше дюжины глаз разом посмотрели на меня, прервав свои разговоры.

Быстро собрав осколки, скрылась на кухне. Выбросила побитую посуду, вымыла руки. Если я и успела пораниться, то царапины уже зажили, не оставив и шрама.

— Как вы? — в кухню влетел жених. До родов осталось чуть меньше двух месяцев. Живот пусть и не сильно, но уже было видно. На мне беременность никак не сказывалась. Зато сказывалась на женихе. Он словно переменился. Больше времени проводил со мной, с нами. Запрещал выполнять привычную мне по дому работу, даже было дело, что на работу не хотел отпускать. В итоге порешали на том, если мне станет плохо, я тут же ему сообщу об этом. Но его это все равно не успокоило. И взяв отгул на полгода, ходил теперь везде со мной. Даже на работу. Особенно на работу.

— Все в порядке, правда, — поспешила успокоить Жана. — С беременностью моя рассеянность только возросла.

— Ты не поранилась? Ребенок не испугался? — вампир кружил вокруг меня, осматривал каждый сантиметр моей бледной кожи. В какой-то момент Лирану — повару таверны — надоело, что перед его глазами кто — то мельтешит и выставил нас на улицу.

— Жан, перестань! — стукнула жениха по ладони. — С нами все хорошо, поверь мне.

— Когда услышал звон тарелок с твоей стороны, подумал, что с вами что-то случилось. Я так перепугался, — вампир осмотрел меня еще раз.

— Хватит, — поймала его, придерживая за плечи.

— Точно?

— Точно, — и нежно поцеловала его.

— От тебя исходит беспокойство. Что тебя тревожит? — отстранившись от меня, спросил он.

— Несса.

— Она еще не проснулась?

— Я не знаю, — опустив руки на живот, беспокойно погладила его. — Ни от нее, ни от Вара за это время ни весточки. А что, если с ней что-то случилось?

— Если бы с ней что-то случилось, мы бы уже давно знали об этом. Сама знаешь, кто бы первым раскрыл их тайну.

— Надеюсь, с ней все хорошо, — пальцы задрожали. Несса была моя единственная настоящая подруга. Да, дракон, ну и что? У всех у нас есть свои недостатки и особенности. Но раса — не показатель враждебности и жестокости. По сравнению с темными и драконоборцами драконы пушистые летучие мышки, которые и мухи не обидят, если их не разозлить.

Мы с Нессой в одном году приехали в Жардан. Познакомились в таверне «Кровавый коготь». Вела она себя осторожно. Ни с кем почти не разговаривала, кроме парня, приходившего несколько раз в день на протяжении двух месяцев. Потом, конечно, выяснилось, что это был ее брат и что его отправили на задание в соседнюю Империю. Именно в этот время ее внимание рассеялось. Она все больше была погружена в себя. Вечно что-то шептала себя под нос, будто вела с кем — то разговор.

Девушка, прибывшая из Севера, носившая исключительно брюки свободного кроя и наполненную какими-то склянками, травами (чего только там не было) сумку. Было дело я как-то заглянула в нее, любопытство присуще не только кошкам, но разглядеть, что было в ней не успела — хозяйка потрепанной ткани закрыла ее и спрятала.

Позже, когда нам привезли новый набор посуды — мастер Вурдус не скупился на чистейшее серебро, — мы и узнали, почему так осторожно вела себя чужестранка.

Хозяин таверны никого не предупредил, что посуда серебряная, никто и не подозревал, что среди нас мог быть дракон. Как оказалось был. И довольно красивый, милый и очень спокойный.

Никто не осудил Нессу за сокрытие своей истинной расы — все понимали, чем это могло обернуться для нее и ее семьи. А раз мы против ее расы ничего не имели, то и поклялись держать ее тайну при себе.

С тех пор девушка заметно изменилась. Стала более открытой, улыбчивой. Перестала шептать под нос и больше говорила с нами. Конечно, не все в таверне были осведомлены древностью ее крови. Достаточно того, что мастер Вурдус, я и Лиран знали.

Когда она проходила обучение в Школе Чародейства, постоянно что-то новое нам рассказывала про свой дар, про зелья, их состав, травы и многое что еще, чего я не запоминала. Но видеть горящие глаза, нисходящую с лица улыбку было приятно.

Лишь один месяц в году она ходила поникшей. И чем ближе приближался этот день, тем темнее было ее лицо, а глаза краснея. Ее мучили кошмары, как и большинство, кто пережил ту ночь. Она меньше ела, меньше говорила, больше была погружена в себя. Призраком передвигалась по таверне, пугая молодых посетителей.

Но в один из дней, когда мастер Вурдус решил на день закрыть таверну (а такое случалось крайне редко) и устроить маленький праздник, она не пришла. Мы с Лираном очень за нее переживали, а потому тем же днем пошли к ней домой.

Дома летало все. От посуды до мебели. Вар — брат Нессы — пытался угомонить свою сестру, поглядывая в сторону закрытой на втором этаже двери, за которой как выяснилось позже сидела его жена.

— Она не виновата, Несса, — мужчина, больше похожий на темного, спокойно, выставив руки вперед, говорил с девушкой. — Она