Вранова погоня - Татьяна Корсакова

Возникшую неловкую паузу нарушила Марфа, Никита уже успел заметить, что она всегда первой стремилась загладить всякие неловкости и конфликты.

– Откуда ты все это узнал? – спросила она и высунулась в проход, тем самым отсекая Лешего от Анжелики. Наверное, на всякий случай, чтобы не допустить потасовки.

– Погуглил! – рявкнул покрасневший до бурачного колеру Леший. – Я тут, похоже, единственный, кто умеет искать инфу в интернете! – Рявкнул и отвернулся к окну, давая понять, что делиться сокровенными знаниями больше не намерен.

Так они и ехали дальше в тишине. Никита, кажется, даже придремал, потому что, когда открыл глаза, микроавтобус уже катился не по лесу, а по поселку. Поселок этот и в самом деле был большой. Не сказать, что богатый и шибко благоустроенный, но большой – точно. Никита успел заметить и двухэтажную школу, и детский садик, и украшенное колоннами и барельефами, слишком помпезное для такой глухомани здание клуба, и даже внушительных видов гипермаркет на выезде из поселка. Да, поселок Лесной они проехали насквозь и теперь двигались в сторону черной стены леса, маячившей впереди.

– Нам в монастырь, – сообщил Семен Михайлович. – Я договорился с настоятелем, он позволит нам переночевать. С дамами возникли определенные трудности, потому что монастырь мужской, но я все решил. Тут поблизости есть хутор, хозяева согласны принять на постой наших девочек. – Он улыбнулся им всем отеческой улыбкой, и Никите захотелось узнать, а есть ли у снабженца дети. – А вот, собственно говоря, и хутор! Тормози, любезный!

Хутор представлял собой избушку, обнесенную покосившимся, кое-где прогнившим забором. О том, что где-то рядом цивилизация, напоминала лишь линия электропередачи. Не было бы поблизости бетонных столбов, иллюзия оторванности от жизни была бы полной. У калитки грелась на солнце кудлатая, вся в репьях собачонка, в пыли копошились тощие куры, тишину нарушало лишь стрекотание кузнечиков.

– Дамы, на выход! – сказал Семен Михайлович и первый выбрался из микроавтобуса. – Вы приехали!

– Куда вы нас привезли? Это что еще за Диканька такая?! – Анжелика откинулась на спинку сиденья, всем своим видом демонстрируя нежелание выходить.

– Это хутор, я же вам только что все объяснил! – не унывал Семен Михайлович. Он уже потрошил багажный отсек, ловко и безошибочно вытаскивая из него нужные сумки. – Конечно, это не пятизвездочный отель! – бубнил он, пыхтя и отдуваясь от натуги. – Но посмотрите на происходящее под другим углом! Можно сказать, что это последний оплот цивилизации перед нашим путешествием. Так что наслаждайтесь!

* * *

Наслаждайтесь! Этот смешной лысый дядька на голубом глазу предлагал им насладиться полным отсутствием цивилизации! Да тут наверняка даже сортир не в доме, а на улице! Все внутри у Анжелики восставало против такого произвола, но она быстро взяла себя в руки. Видала она в своей жизни вещи и похуже, чем сортир на улице. Уж как-нибудь переживет!

Остальные, похоже, тоже смирились. Марфа выбралась из салона безропотно и быстро, а, выбравшись, принялась делить на равные части съестные припасы, чтобы, значит, мужики на монастырском пайке не шибко изголодались. Как по Анжелике, так на мужиках этих пахать и пахать. Даже на Лешем, не говоря уже о Никите, который явно не чурается физкультуры и прочих ЗОЖей. Завхозу она бы, пожалуй, дала освобождение, но и он на подкожном жире мог бы спокойно продержаться пару деньков. Но сердобольная Марфа жалела всех и этой своей жалостью одновременно восхищала и злила Анжелику. Опасно в наше время быть доброй без разбору, затопчут и не заметят.

Эльза, рыжая и тощая, с короткими, явно не в дорогом салоне постриженными волосами, перед тем как выбраться из машины, бросила быстрый взгляд на Никиту. Именно на него – ни на кого другого. Нравится? Анжелике бы такой тоже понравился, не будь она скорбящей вдовой. А кошка, такая же тощая и взъерошенная, как и ее хозяйка, перебазировалась на рюкзак и теперь зыркала оттуда на Анжеликиного крыса. Хоть бы не сожрала… Впрочем, крыс вел себя спокойно и бесстрашно, после съеденного сухаря он почти всю дорогу проспал и сейчас зевал. Она и не знала, что крысы умеют зевать.

А завхоз Михалыч уже обошел флегматичную, равнодушную ко всему происходящему псинку и принялся энергично барабанить кулаком по калитке.

– Эй, хозяева, есть кто живой? – орал он неестественно радостным голосом.

Ждать пришлось долго. Анжелика уже решила, что придется им ютиться в монастыре, когда калитка с диким скрипом распахнулась.

– Чего орешь? – строго спросила Михалыча маленькая старушка в низко повязанном черном платке. – Всех кур мне распугал!

– Здравствуйте, уважаемая! А я от отца настоятеля! – Михалыч улыбался и пятился. – Он должен был договориться насчет постоя для наших девочек!

– Девочек? – старушка окинула их троицу мрачным взглядом, пожевала тонкими губами, а потом сказала: – Деньги вперед.

Расчет произвели быстро, и так же быстро микроавтобус истаял на горизонте, оставляя их наедине с хозяйкой последнего оплота цивилизации.

– Ну, чего стали? – спросила хозяйка, а потом добавила: – Имена мне ваши без надобности, все равно не запомню, а меня звать баба Маланья. Можно без отчеств. Проходите в дом, раз такое дело.

В дом бабы Маланьи Анжелика заходила как в краеведческий музей, опасаясь внутри наткнуться на прялку, утюг на углях и керосинку. Зря опасалась, внутри дом был самый обыкновенный, где-то в его недрах даже тихо бубнило радио – голос цивилизации.

– Вещи бросайте тут, – баба Маланья кивнула на широкую лавку. – Если руки помыть хотите или оправиться, так все во дворе. А я вам сейчас кушать сготовлю. – Она перевела строгий взгляд с Анжелики на Эльзу, покачала головой. – Тощие какие, как воблины!

А потом старушка увидела кошку и крыса. Если крыса еще можно было как-то спрятать и не показывать, то чертова кошка сунулась под ноги старушки сама, потерлась башкой о стоптанные боты, замяукала.

– Это чья такая? – Баба Маланья с кряхтеньем согнулась, погладила кошку.

– Моя. – Эльза улыбнулась, кажется, впервые за все время их совместного пути. Ей бы почаще улыбаться, глядишь, и славный малый Никита внимание обратит.

– А ты, значит, с мышью? – Баба Маланья ткнула скрюченным пальцем в Анжелику, и та только сейчас заметила, что крыс высунулся из-под куртки и наблюдает за происходящим.

– А я с мышью! – читать старушке лекции по зоологии она не стала, согласилась с классификацией. Главное, чтобы крыс не обиделся.

Крыс не обиделся. Крысу баба Маланья даже понравилась. Может, пахло от нее едой?

– А у тебя кто с собой? – спросила она, переводя взгляд на Марфу.

– Никого. – Марфа смутилась и залилась краской.

– Сестры? – Этой старушке бы допросы вести.

– Почему сестры? – спросили они в унисон. Смешно получилось.

– Потому что рыжие.

А ведь и в самом деле – все они рыжие! Если верить статистике, рыжих на земле всего три процента, и вот эти несчастные три процента собрались в одном месте, который завхоз назвал последним оплотом цивилизации. Любопытно! Вот только никакие они не сестры. Они даже не похожи. У них и рыжина совершенно разная! Подумалось вдруг, что загадочный дядька, впутавший их в эту авантюру, какой-то извращенец, заманивающий в чащу рыжих девиц. Идея на самом деле была так себе, и Анжелика ее отринула. Впрочем, как и баба Маланья.