"Огненное зелье". Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков

К концу грязника, то есть октября, к крепости пригнали небольшой табун лошадей, и дружинная казна значительно похудела. Заводных у нас хватало, а вот тягловых – не было. В начале грудня насыпало снега. Много. Но я не так был рад снегопаду, как серьезному морозу, что ударил через пару дней. Реку сразу затянуло пока еще тонким льдом. С этого дня началась подготовка к выходу. Распорядок дня дополнился проверками запасов продуктов, снаряжения, саней и прочего.

Свою угрозу нерадивым часовым я выполнил, поговорив с Дорофеем Семеновичем и Кубиным, одновременно убив двух зайцев – организовал занятие для деда Матвея и повысил профуровень местной охраны. Теперь ратники на стенах и на башнях служили, как положено. Даже досмотр грузов, провозимых в телегах, которые до этого только осматривали поверхностно, стал проводиться тщательнее, на что Дорофей Семенович смотрел весьма положительно, чего нельзя сказать о хозяевах грузов.

Каждый день проверялась толщина льда, приближая наш выход. Наконец день настал. Получив на молебне благословление и горячо попрощавшись с Дорофеем Семеновичем, дружина спустилась с холма на Окский лед.

* * *

Лошади шли наметом, взрывая снег и пересекая многочисленные следы, оставленные поисковыми отрядами степняков. Дозорные, ехавшие впереди, подали сигнал, и отряд свернул с поля. Двадцатка всадников, переждав в небольшом овраге прохождения большого дозора степняков, вылетела из-за кустарника и быстро пересекла открытое пространство. Далее, прижимаясь к краю леса, ратники проехали до высокого холма.

– Здесь, княже.

Я взглянул на маленькие фигурки дозорных, умчавшихся вперед, кивнул Николаю Варнавину и направил лошадь на холм. Вслед за мной на вершину въехали остальные бояре.

– Господи, спаси и сохрани!

– Прими, Господи, души рабов твоих!

Мрачная картина развернулась перед нами. Рязань горела. Дым черным толстым столбом поднимался к облакам. Ветер гнал его прямо на нас, и среди редких снежинок иногда падал пепел. Не сдавшийся врагу город сожжен, все защитники его уничтожены и рассеяны. Большая часть русской рати была отрезана от города и была вынуждена отступить в леса. Мы поэтому и сделали большой крюк, обходя город, в надежде встретить отступающих. Но не судьба – по пути встречались только стаи легкой конницы, выпущенной Батыем на поиски ушедших русских ратников.

Скрипя зубами от бессилия, мы смотрели на агонию деревянного града. Слышался треск пожара, хотя холм, на котором мы стояли, находился довольно далеко от Рязани.

Бояре словно одеревенели. Кто-то потрясенно произнес:

– Вот так они и Китеж сожгли. Адово племя! Прости меня, Господи.

– Гляньте, бояре, поганые, как реки, текут. Тьма, много тьмы их там.

Вдали, почти рядом с горящим городом, перемещались массы монгольского войска. В этом сумбуре, казалось, никакого порядка нет, и иногда, действительно, поток конников превращался в серую реку. Но порядок там все же был. Наверняка от монгольского стана во все стороны уходят поисковые отряды легкой конницы на манер тех, от которых нам приходилось укрываться в оврагах и в зарослях кустов.

Хотелось выругаться, причем матом. В груди стоял горький ком, и не терпелось выместить всю злость. Все, теперь пришло время расплаты. Мы вернем сторицей все тем, кто пришел на нашу землю с огнем и мечом.

– Княже, дозорные!

От леса, который острым клином упирался в холм, скакали дозорные, и я уже видел причину. С другой стороны лесного клина проходило русло маленькой речки, которая огибала холм и уходила в густоту лесного массива. По самому руслу плотным строем шла легкая монгольская конница, сверху похожая на длинного серого червя.

Ну что ж, начнем. Раз первая задача рейда не удалась, то решим вторую. Я обернулся к боярам:

– Земля русская требует отмщенья. Так, бояре?

Все ощерились и, одновременно посмотрев в сторону горящего города, взревели:

– За Китеж! За Рязань! Со щитами!

Последний клич особенно понравился ратникам после того, как я рассказал про Керженскую сечу, а Кубин про битву при Фермопилах и то, что у спартанцев был особый клич: «Со щитами или на щитах!» Теперь это был клич всей дружины.

– Демьян.

Горин выехал вперед и встал рядом.

– Приготовься. Будем поганых дразнить. Макар Степанович, делаем кусачий отход.

Лисин кивнул и вместе со всеми боярами направился по склону вниз.

Мы стояли у самого начала склона у всех на виду. Монголы шли степенно, не обращая внимания на двух всадников на вершине холма. Голова колонны уже скрылась за поворотом русла, когда, наконец, от строя отделился один монгол и, остановившись, посмотрел на нас.

Мы синхронно достали луки и открыли тулы, по пятьдесят стрел в каждом. Для меня и Демьяна это на полминуты стрельбы. Но сейчас много выстрелов не сделать.

– Бей!

Успели выпустить десяток стрел. Всего десять врагов убито, но еще не вечер. Чем больше отрядят на поимку наглых урусов, тем больше мы намолотим поганых. Но как быстро начали отвечать! Только мы скрылись с виду, как из-за холма вылетела туча стрел. Пора уходить. А хорошо мы их раздраконили – думаю, кипящие от злости монгольские начальники пошлют не менее сотни в погоню.

Холм был невысокий, но со стороны реки склон гораздо круче, он-то и даст нам большую фору. Мы нагнали бояр. Демьян и я скакали последними. Оглянувшись, увидел, что монголы уже спустились с холма, их как раз около сотни, и двести пятьдесят – триста метров между нами. Вот и будем держать их на этом расстоянии.

Двадцать всадников уходили от погони по полю, постепенно прижимаясь к лесу. Промелькнула стрела, в щит за спиной стукнуло. Пробуют попасть? Они могут. Пора и нам пострелять.

– Демьян, бей!

Мы разворачиваемся и стреляем. Двое закувыркались. Вот так, не одни вы умеете стрелять!

Еще по выстрелу – и вновь двое слетают в снег. Степняки взвыли, и стрелы посыпались градом. Всхрапнув, покатилась кувырком лошадь под Николаем Варнавиным. Боярин вскочил и кинулся в лес. Уйти успеет, надеюсь…

В конце поля сворачиваем в пролесок и на повороте стреляем – еще минус два. Теперь ходу, так как степняки сократили расстояние на пятьдесят метров. Кони взрывают снег, уходя в кусты, и несколько стрел пролетают мимо, но в щит все равно противно стучит. Блин, только в коня бы не попали. Несемся через кусты и мелкую березовою поросль. Из-под копыт в разные стороны разлетаются зайцы. Даже становится смешно – у них тут что, сейшн косых и длинноухих? А степняки не стреляют – значит, уже в перелеске. Здесь не постреляешь.

С пролеска вырываемся опять на поле, совсем узкое, но длинное и прямое. Мы несемся по полю к плотной стене елового леса, у которой и останавливаемся, выстроившись в ряд лицом к врагу. Степняки, выскочив из пролеска, увидели нас и взревели: