Все лики смерти - Виктор Точинов

– Возможно, – сказал Кеннеди. – Но есть и другой вариант. Брезман самостоятельно разузнал, что за предмет он должен похитить якобы в шутку. Не бином Ньютона, в конце концов: в прессе мелькали сообщения о грядущем торжестве и о колье… Джордж мог затеять свою игру. Мог не полететь в точку рандеву с организатором акции – а забрать колье себе и двинуть в сторону мексиканской или канадской границы. Лететь ночами, аккуратно, низенько, на недоступной для радаров высоте… При таком раскладе ему так или иначе пришлось бы начинать новую жизнь под другим именем. Оттого никак не конспирировал свои действия.

Я добавила:

– Да и не так легко купить самолет под чужим именем – после одиннадцатого сентября.

– Но как вы вышли на эту выставленную на продажу ферму? – полюбопытствовал Лесли.

– Элементарно. Заглянул на сайты всех местных агентств по недвижимости.

Хвастун! Это я ползала полночи по риэлторским сайтам!

– Зная к тому времени размеры СЕ-5, искал помещение подходящей площади и… Что это там, впереди?

– Не пойму… Вроде фары мелькнули… – неуверенно сказал Лесли, притормаживая и выключая дальний свет. – Или отблеск…

Встречная машина так и не появилась. Мы двинулись дальше – осторожно, с погашенными фарами, – и через несколько минут увидели, как утверждалось в рекламном объявлении, «группу очаровательных ретро-строений в восхитительной живописнейшей местности». Не знаю, не знаю… Если запустение, грязь и разруху можно считать стилем «ретро», то реклама не лгала. Живописностью местности, ввиду темноты, восхититься мне не удалось.

Впрочем, совсем темно не было. Сквозь щели в ставнях неопрятного бревенчатого дома пробивались лучики света. Птичка все-таки в гнезде?

Мы покинули машину и вторглись на территорию назначенной к продаже фермы. В подобных ситуациях мы с Кеннеди давно научились понимать друг друга без слов. Короткий обмен жестами – Кеннеди с Лесли бесшумно двинулись к входной двери. Я – оружие наготове – направилась вокруг дома, высматривая черный ход или окно со снятой ставней.

Потом я увидела-таки искомое. В смысле – освещенное окно без ставни. Заодно отсутствовала – вернее, валялась снаружи, у стены, – оконная рама. Поблескивали осколки стекла. Я взяла на прицел пустой проем, готовая к любым сюрпризам. Таковые не появились – лишь Кеннеди возник в освещенном прямоугольнике.

– Заходи, Элис, – позвал он. – Сторожить некого. Мы опоздали.

– Итак, господа, попробуем сформулировать, что же здесь произошло, – объявил Лесли тоном председателя жюри присяжных.

Пошарил взглядом по разгромленной комнате – куда бы присесть? – и уселся на стол, не найдя ничего более подходящего.

Кеннеди не ответил – продолжал ковыряться в стене лезвием швейцарского ножа, пытаясь извлечь глубоко ушедшую в трухлявое дерево пулю.

Формулировать пришлось мне:

– По-моему, все однозначно. Здесь, приведя одну комнату в относительно жилой вид, скрытно и недолго жил человек. Более чем вероятно – тот самый летчик, Джордж Брезман. Часа четыре назад к нему явился некто – с весьма недружелюбными целями. Противники обменялись выстрелами – как минимум тремя. Два из них сделаны из пистолета примерно тридцать восьмого калибра, третий – из гораздо менее мощного, – двадцать второго калибра, скорее всего. После этого один из противников выскочил (был выброшен?) в окно. И, судя по всему, убежал – крови под окном совсем чуть-чуть. Или его лишь царапнула пуля, или порезался осколками стекла. Второй остался – и устроил тут настоящий погром, пытаясь что-то найти. Нашел или нет, неизвестно, – но уехал на той машине, фары которой мы мельком увидели. «Икс» оказался хитрее и терпеливее нас – загнал машину в кусты, погасил все огни и дождался, пока мы проедем мимо. Надо понимать, убежавший был именно Брезманом, ему-то обыскивать свое логово ни к чему. Искали, скорее всего, колье Кэппулов. Вот, собственно, и все.

– Есть одно уточнение, – подал голос Кеннеди от своей стенки. – Гостей было двое. И стреляли они оба.

– Почему ты так решил?

– Посмотри, как летели пули. Если их выпустили схватившиеся между собой люди – то надо допустить, что они кружили вокруг друг друга – и стреляли неторопливо, с большими паузами… Нереально.

Он наконец извлек пулю и с торжеством положил на стол. Вынул свой пистолет и пояснил:

– Смотри, как все происходило. Один стрелял отсюда, от стола, – вот так. Другой, тот, что с большим калибром, – от раскладушки, вот так – дважды. И тот, и другой – практически одновременно. Как я понимаю, оба – по выпрыгивающему в окно человеку.

– И оба промахнулись? – уточнила я.

– Такие, видно, уж стрелки были… Самое удивительное не это. Вы посмотрите на пулю.

Действительно, куда более удивительным оказался материал крохотной пульки. Она была серебряная! Или – из сплава, очень напоминавшего серебро.

– Вот это да! – изумился Лесли. – Неужели действительно какая-то чертовщина? Интересная цепочка выстраивается: биплан-призрак – пилот-призрак – серебряная пуля…

У меня выстроилась более короткая цепочка: серебро – ювелир.

– Я думаю, повторять обыск смысла нет, – сказал Лесли. – Либо колье уже найдено гостями Брезмана, либо спрятано так надежно, что с лету не найти… Осмотрим коровник? Если ваши, Кеннеди, предположения верны, там должны остаться следы биплана-призрака.

Как выяснилось, в качестве ангара на ферме использовался не коровник – но огромный сарай для сена, ныне пустующий, что сути не меняло. Следы там нашлись. Заодно нашелся и сам биплан! Это оказался именно он, биплан-призрак, свалившийся нам на головы во время бракосочетания, испортивший весь праздник и исчезнувший вместе с фамильной драгоценностью…

Но, Отец Небесный, в каком же он был состоянии!

И при первой нашей встрече самолет производил впечатление чудом держащейся в воздухе развалины, а уж теперь… Казалось, над ним долго и основательно трудился маньяк-расчленитель, воспылавший вдруг ненавистью к старинным аэропланам – или желанием разыскать колье Кэппулов? Было вспорото и разрезано все, что можно: матерчатая обшивка самолета, пухлые колеса его шасси, обивка кресел пассажира и пилота… Двигатель оказался наполовину разобран – по всему судя, посредством кувалды. Содранные с крыльев пулеметы валялись на бетонном полу – и, похоже, поработал с ними тот же мастер, что и с мотором бедняги биплана.

При виде пулеметов, кстати, мгновенно выяснилась причина безвредной и беспульно-безгильзовой стрельбы.

– Бутафория, – сказал Кеннеди, легонько толкнув ботинком раскуроченный кожух «льюиса». – Голливудская бутафория. Патронов тут вообще нет – ни боевых, ни холостых. В форсунке, изображающей дульный срез, порциями взрывается смесь ацетилена и кислорода. А вот и постановщик дымовой завесы – тоже не боевой, киношный…

Чего-то подобного я, собственно, и ожидала – и на останки пулеметов не отвлекалась. Осматривала обшивку плоскостей. Она оказалась весьма любопытной – лишь подойдя практически вплотную, можно было разглядеть, что псевдодыры, оставшиеся на месте содранных и болтающихся кусков обшивки, на деле самым тщательным образом заделаны плотной прозрачной пленкой. Подъемная сила крыльев не пострадала ни в малейшей степени. Приспособление, которым подхватили ларец с колье, на биплане отсутствовало. Виднелись лишь следы его крепления к фюзеляжу.