Записки русского генерала - Алексей Ермолов

Подвигом этим заключилось 5-е число. Гвардия наша вошла в Красный. Армия, сосредоточенная, провела ночь у самого города. Барон Розен, имея подкрепление, мог следовать за неприятелем, наблюдая, по крайней мере, за его действиями, но ему приказано не выходить из города.

Ноября 6-го числа, с началом дня, замечен неприятель, идущий из Смоленска. Долго густой туман мешал определить его число, но схваченные пленные показали, что будет проходить маршал Ней с арьергардом, составленным из остальных людей всех вообще корпусов, довольно значительной артиллерии и конницы с девятьсот человек соединенных одиннадцати полков разных наций, всего до пятнадцати тысяч человек, из которых корпус самого маршала, весьма уже малолюдный, отличался примерным порядком.

Генерал Милорадович с 7-м пехотным и 1-м кавалерийским корпусами занял позицию на самой дороге, пред Красным в четырех верстах. Позади его были резервы, фронт прикрывали сильные батареи, недалеко от спуска в долину, в которой переправа. Подходя к этому месту, маршал Ней поставил батарею на противоположной высоте, но недолго выдерживала действие нашей артиллерии.

Тогда, выславши большое число стрелков, заставил наших стрелков отдалиться, исправил переправу и решил пробиваться. Долгое время расстилался густой туман по земле; скрываемые им три колонны подвигались под картечным огнем нашим с неимоверною твердостью в глубоком молчании, ни одного не делая выстрела. Батареи наши были уже свезены, и оставалось пехоте преградить путь их.

Храбрый генерал-майор Паскевич, командующий дивизиею 7-го пехотного корпуса, с двумя полками оной стремительно ударил на одну из колонн, нанес ей ужасное поражение и разметал слабые ее остатки. На другую колонну бросался Павловский гренадерский полк и с не меньшим уроном ее опрокинул и рассеял. При третьей колонне шли пять орудий. Быстра была атака лейб-гвардии Уланского полка на колонну.

Орудия остались, не сделав выстрела, но согласно поддержанный ружейный огонь пехоты ограничил гораздо меньшим числом удары конницы, и колонна избегла истребления. Маршал Ней, сам предводивший войсками, убедившись в невозможности соединиться с своею армиею, принужден был, в крайнем положении своем, укрываться в лесу. Еще были у него войска, еще была артиллерия.

Наполеон, хотя и недалеко был от Красного, ничего, однако же, не предпринял в помощь маршалу Нею. Ничто лучше не объясняло положения Наполеона, но армии нашей не возбудило деятельность. Непоколебим пребывал фельдмаршал, и занятием армии были одни остатки погибающего Нея.

В продолжение сражения генерал Милорадович для развлечения сил неприятеля приказал генерал-адъютанту барону Корфу его кавалерийский корпус подвинуть вперед. Он представил, что охраняет правое крыло авангарда. Такое повеление другие войска исполнили без затруднения.

Имея поручение наблюдать за действиями против скрывающегося в лесу Нея, лично мог я видеть, сколь неудобно было вдаваться в глубину леса по разбросанным тропинкам; приказал я, прекратив бесполезную перестрелку, действовать артиллериею в приличных случаях.

Я донес Милорадовичу, что вышедшие из опушки леса неприятельские колонны, соединившись, взяли направление на нашу позицию, остановились недалеко от батарей наших и отправили от себя для переговоров офицера, который объявил, что число всех чинов, состоящих в колонне и сдающихся пленными, более шести тысяч человек; оружие у них далеко не равное числу людей, пушки ни одной.

Ужасен был вид на них близкого разрушения от голода. Весьма немногих сохранить возможно было.

Фельдмаршал разрешил сделанное прежде генералом Розеном представление выступить с отрядом для наблюдения; в состав его назначены полки гвардейской пехоты, два полка кирасир и три казачьих полка Войска Донского. Не всем казалась чуждою всякого соображения мысль воспретить генералу Розену идти далее первой почтовой станции в селение Ляды.

Маршал Ней, после сдачи значительной части его войск, видя гибельное свое положение, решился на отчаянное предприятие: перейти Днепр как единственное средство спасения.

Генерал Милорадович, отделив часть войск для собрания в одно место разбросанного по лесам неприятеля, возвратился в Красный, и я сопровождал его.

Ноября 7-го числа сделал я представление фельдмаршалу: усилив отряд генерала Розена, приказать ему идти вперед, и просил поручить его мне.

С особенною благосклонностью выслушав меня, изъявил соизволение, и немедленно сделана перемена в составе отряда. По собственному назначению его поступили лейб-гвардии Егерский и Финляндский полки, кирасирские полки его и ее величеств, гвардейская пешая артиллерия и батарейная рота конной артиллерии. Присоединенные батальоны пехоты в числе 12 имели при себе полевые орудия.

Долго не имевши случая видеть никого из лиц, обладающих главнейшим влиянием на дела, слышал я, что генерал-квартирмейстер Толь с настойчивостью доказывал необходимость наблюдения к стороне Днепра и селения Сырокоренья, но дежурный генерал Коновницын, далеко не равных способностей для соображений дальновидных и сложных, отверг его предложение, и, конечно, ему обязан маршал Ней своим спасением.

Беспрепятственно дошедши до селения Сырокоренья, решился он на отчаянное предприятие: перейти Днепр по льду. Недостаточно сильны были морозы, и лед гнулся под ногами. Оставив на берегу десять пушек, мало весьма тяжестей, Ней пустился, сопровождаемый до полуторы тысяч человек; за ним вели верховую, его единственную, лошадь.

Нерешительные и медленные действия армии при Красном фельдмаршал в донесении государю представил баталиями, данными в продолжение нескольких дней, тогда как сражения корпусов были отдельные, не всеми их силами в совокупности, не в одно время, не по общему соображению. Робким действиям надобно было дать благовидное окончание, и какое может быть лучше баталий?

А они составлялись по произволу. Вместе с тем поставлены на вид потери и расстройство неприятельской армии, готовые поражения и даже не отвергалась мысль совершенного его уничтожения при переправе чрез реку Березину, куда адмирал Чичагов обращен со всеми его силами.

Отправляясь к порученному мне отряду, получил я наставление фельдмаршала в следующих выражениях: «Голубчик, будь осторожен, избегай случаев, где ты можешь понести потерю в людях!» – «Видевши состояние неприятельских войск, – отвечал я ему, – которые гонит кто хочет, не входит в мой расчет отличиться подобно графу Ожаровскому».

Светлейший воспретил переходить Днепр, но [разрешил] переслать часть пехоты, если атаман Платов найдет то необходимым. Ручаясь за точность исполнения, я перекрестился, но должен признаться, что тогда же решился поступить иначе. Его желание было, чтобы Наполеона полагали недалеко, и что он готов преследовать его.

Атаман Платов намеревался затруднить неприятеля при переправе чрез Днепр в Дубровне или Орше, но уже прошел он беспрепятственно.